А раз правящая каста, военная и гражданская, усиливается, то это означает, что общество удаляется от социалистического идеала, а не приближается к нему, независимо от того, кто виновен в этом: внешние империалисты или внутренние бонапартисты.
Итак, сталинскому утверждению, что при социализме роль государства не только не уменьшается, а значительно возрастает, Троцкий противопоставил совершенно четкую, марксистско-ленинскую точку зрения: социалистическая цивилизация может развиваться только с упадком государства.
Действительность подтверждала точку зрения Л.Д. Троцкого. Сталин и сталинисты твердили о завершении строительства социализма, а в стране росло неравенство: разрыв между доходами бюрократии и заработной платой трудящихся становился все больше. Роль государства выросла до размеров почти чудовищных: оно проникало во все поры советского общества, во все сферы жизни человека, рабочие были прикреплены к заводам, крестьяне - к колхозам. Система паспортов и прописки отменила свободу передвижения и свободный выбор места жительства. Опоздание на работу приравняли к уголовному преступлению, а уклонение от натуральной повинности - к измене родине. Границы государства были окружены такой цепью войск и служебных собак, какой не знала пограничная охрана ни одной страны: практически никого не впускали и не выпускали. Каждый советский гражданин, облагодетельствованный "самой демократической в мире" Конституцией был обязан (как обязан и сейчас) голосовать за одного-единственного кандидата, указанного властью.
Что касается внутрипартийной жизни, то ее уже не было. Было кладбище. За пять лет (с 1934 по 1939 годы) по официальным данным из партии исключили не менее 500 тысяч человек. Какая часть из них расстреляна или погибла в тюрьмах и концентрационных лагерях, точно не известно, но во всяком случае речь идет о сотнях тысяч, разделивших участь миллионов беспартийных. Те, кто остались на воле, были смертельно запуганы: всякое упущение приравнивалось, если это находило нужным начальство, к саботажу. Поэтому каждый боялся проявить инициативу, никто не хотел брать на себя ответственность. Отсюда упадок хозяйства, ослабление и деморализация кадров.
Еще хуже обстояло дело в области культуры, для которой насилие особенно губительно. Троцкий писал, что Сталин со свойственной ему эмпирической ограниченностью из творческой роли революционного насилия в определенный исторический период сделал вывод о всеобщей роли насилия вообще. И началась неограниченная диктатура невежества и лжи над искусством, литературой, наукой, которая отравляла (и продолжает отравлять и сейчас) духовную жизнь народа. Бездарности, моральные ничтожества, приспособленцы и тупицы командовали одаренными учеными, писателями, художниками, из которых многие были арестованы, сосланы или расстреляны, а другие - запуганы и затравлены.
"Бездарный негодяй, - писал Троцкий, - предписывал науке маршрут и диктовал искусству правила творчества".
"В борьбе против партийной оппозиции литературные школы оказались одна за другой задушены. Дело шло, впрочем, не об одной литературе. Во всех областях идеологии производилось опустошение, тем более решительное, что на большую половину бессознательное.
Нынешний правящий слой считает себя призванным не только политически контролировать духовное творчество, но и предписывать ему пути развития. Безапелляционное командование распространяется в одинаковой мере на концентрационные лагеря, агрономию и музыку.
Губительно действует тоталитарный режим на художественную литературу. Борьба направлений и школ сменилась истолкованием воли вождей. Для всех группировок создана общая принудительная организация, своего рода концентрационный лагерь художественного слова. Жизнь советского искусства своеобразный мартиролог. После директивной статьи "Правды" против "формализма" начинается эпидемия унизительных покаяний писателей, художников, режиссеров и даже оперных певиц. Все наперебой открещиваются от собственных прошлых грехов.
Диктатура пролетариата отражает прошлое варварство, а не будущую культуру. Она налагает, по необходимости, суровые ограничения на все виды деятельности, в том числе и на духовное творчество, но ни в коем случае не претендует на роль командира в области науки и литературы. При довольно "консервативных" личных художественных вкусах, Ленин политически оставался в высшей степени осторожен в вопросах искусства, охотно ссылаясь на свою некомпетентность. Покровительство Луначарского, народного комиссара просвещения и искусств, всяким видам модернизма нередко смущало Ленина, но он ограничивался практическими замечаниями в частных беседах и оставался крайне далек от мысли превратить свои литературные вкусы в закон".
В 1924 году, уже на пороге нового периода, Л.Д. Троцкий так формулировал отношение государства к различным художественным группировкам и течениям:
"Ставя над всеми ими категорический критерий: за революцию или против революции - предоставлять им в области художественного самоопределения полную свободу.
Когда диктатура имела горячую массовую базу под собою и перспективу мирового переворота перед собою, - писал Троцкий, - она не боялась опытов, исканий, борьбы школ, ибо понимала, что только на этом пути может быть подготовлена новая культурная эпоха. Народные толщи еще трепетали всеми фибрами и думали вслух впервые за тысячу лет.
Все лучшие молодые силы искусства были захвачены за живое. В те первые годы, богатые надеждами и отвагой, созданы были... лучшие произведения революционной литературы. К тому же времени относится, кстати сказать, и создание замечательных советских фильмов, которые, при бедности технических средств, поразили воображение всего мира свежестью и напряженностью подхода к действительности". (137 - 138)
То, что писал Троцкий дальше, справедливо не только для характеристики Сталина, но и для характеристики его наследников и продолжателей:
"Никто, включая Гитлера, не нанес социализму таких убийственных ударов, как Сталин. Немудрено: Гитлер атаковал рабочее движение извне, Сталин изнутри. Гитлер громил марксизм, Сталин не только громил, но и проституировал его. Не оставалось ни одного не поруганного принципа, ни одной не запятнанной идеи. Сами имена "социализм" и "коммунизм" жестоко скомпрометированы с того времени, как бесконтрольные жандармы, живущие по паспорту "коммунистов", наименовали социализмом свой жандармский режим... Профанация! Казарма ГПУ - не тот идеал, за который боролся рабочий класс. Социализм означает насквозь прозрачный общественный строй, совпадающий с самоуправлением трудящихся. Режим же Сталина основан на заговоре управляющих против управляемых".