— Почему так мало? А впрочем, это ваше дело, уважаемый доктор Орантес. Я только номинально буду числиться вашим руководителем, а на деле готов следовать всем вашим указаниям.

— Назначьте, пожалуйста, начало экзамена на два часа дня. Сейчас двенадцать. Мы успеем до этого времени пообедать и отдохнуть.

— Хорошо-хорошо. Я все устрою…

«Дома» они приготовили четыре порции жареной баранины и с удовольствием поели. Растянувшись после сытного обеда на кушетке, доктор тихо сказал:

— Что меня беспокоит больше всего, Джон, так это сын. Они молчат, а я боюсь спросить, все-таки надеюсь, что здесь его нет. Иначе я полностью в руках Маршана, и он заставит меня сделать все, что захочет.

— Крепись, Хуан. Ты не должен ни на секунду показать им, что чего-то боишься. Главное — войти к этому старику в доверие, а там посмотрим.

— Ладно, Джон, — уже громким голосом воскликнул Орантес. — Мы приступили к работе у новых хозяев. Ты должен не терять времени даром и учиться. Твой мозг как у юноши. В сельве он словно пробыл двадцать лет в анабиозе.

— Попробую. Получится — хорошо, не получится — ну что ж…

— Выше голову, Джон. А пока давай-ка партию в шахматы, — предложил доктор. Он не сомневался, что сейчас за ними пристально следят.

Партия так и осталась неоконченной, когда без четверти два друзья отправились в институт.

У кабинета Стальского их встретила толпа молодых людей, с нескрываемым восхищением глазевших на доктора Орантеса. Они почтительно расступились, и доктор с О'Рейли прошли по живому коридору в кабинет.

— А вот и вы, доктор Орантес! — затараторил Стальский. — Все уже готово, все готово. У молодых людей сердца дрожат от страха. Да, кстати, меня тут друзья попросили кое о чем. Не откажите в любезности помочь. А уж я, отплачу, обязательно, в долгу не останусь. Стальский благодарить за услуги умеет.

— Вы мне укажете их фамилии после экзамена, а там решим, — ответил доктор Орантес, сдерживая нарастающую неприязнь к Стальскому. У него возникло сильное желание заткнуть чем-нибудь рот этому болтливому и скользкому человеку.

— Пусть будет по-вашему, я не возражаю, не возражаю. Но я беспокоюсь за них. Просили мои очень близкие друзья и очень влиятельные люди у нас в Сельвенте. А нам с ними жить…

— Я займу на время экзаменов ваш стол? — прервал его доктор.

— Да-да, конечно, — засуетился Стальский.

— А молодые люди пусть располагаются напротив. Экзамен будет проходить в форме собеседования. Пригласи, Джон, первого, — распорядился доктор Орантес.

О'Рейли открыл дверь и впустил парня атлетического сложения.

— Садитесь вот сюда, — указал на стул Орантес. — В какой области вы работаете?

— Я занимаюсь бионикой.

— Что вы знаете лучше: физику, радиоэлектронику или биологию? Только честно.

— Электронику и биологию, — спокойно ответил парень.

Доктор Орантес задал ему несколько сначала простых, а затем все более сложных и каверзных вопросов и на все получил четкие, правильные ответы.

— Вы отлично подготовлены и будете зачислены в группу, — заключил беседу доктор. — Пригласите, пожалуйста, следующего.

Первый парень стал своего рода эталоном, по которому можно было оценивать уровень подготовки остальных.

Больше таких ответов доктор Орантес не услышал, но тем не менее все юноши знали предметы довольно хорошо.

Среди экзаменуемых было много девушек, и доктора удивило, что отвечали они весьма посредственно. Ни одну не стоило зачислять в группу.

Просмотрев еще раз лист с фамилиями и пометками против них, он назвал Стальскому имена своих будущих учеников.

— Доктор Орантес, я очень, очень прошу вас принять вот этих двух девушек, — показал в списке фамилии своих протеже Стальский. — Мы заодно и улучшим количественное соотношение юношей и девушек в вашей группе.

— Я могу, конечно, зачислить их по вашей просьбе, если это так важно, но будет ли толк? Знания у девушек слабые. А моя программа обучения ориентирована на людей способных.

— И все же я прошу, очень прошу зачислить их, — не отступал Стальский.

— А что подумают те, кто не попал в группу?

— Но ведь они заходили по одному. Никто не знает, как отвечал другой. Только мы знаем, только мы…

— Хорошо, я беру их, — махнул рукой Орантес. — Занятия начинаем с завтрашнего дня.

— Какое желание работать! Какое желание работать! Я так счастлив помогать вам. К утру мы подготовим и аудиторию, и лабораторию, — протараторил довольный Стальский.

— Мне нужны кое-какие книги. Как попасть в библиотеку? — спросил доктор Орантес.

— У нас на каждом этаже в конце левого крыла расположена библиотека. Я могу проводить вас.

— Нет, спасибо, найду сам, — остановил Стальского доктор. — Да, скажите, пожалуйста: почему большинство сдававших были девушки? — спросил он.

— О, с этим у нас проблема. Приятная проблема! — подмигнул доктору Стальский. — Вопросом регулирования соотношения полов мы почти не занимались, а природа распорядилась так, что в Сельвенте почему-то рождается значительно больше девочек, чем мальчиков. Вот это и есть наша «проблема». Невест много, а женихов, увы, не хватает. Но сейчас мы исправляем это упущение. Создали специальную лабораторию. Сотрудники ее, в основном, девушки и женщины… многозначительно понизил голос Стальский. — Советую вам тоже зайти как-нибудь в эту лабораторию.

— Благодарю за совет, но если на сегодня все, то мы уходим. Я загляну в библиотеку. Книги мне дадут? — спросил доктор Орантес, желая поскорее отвязаться от Стальского. Теперь стала ясна причина его настойчивой заботы о двух привлекательных брюнетках, которых пришлось включить в группу.

— Разумеется, разумеется. Книг у нас значительно больше, чем читателей. Так что все, что нужно, к вашим услугам.

Набрав в библиотеке книг, доктор и О'Рейли вернулись в отведенный им дом.

Вскоре опять явился Ромеро и пригласил Орантеса и Джона на медицинское обследование.

Друзей тщательно проверяли, тестировали местные медики и наконец, опять же в сопровождении услужливого Ромеро, отпустили домой.

По дороге Ромеро сообщил, что по результатам тестирования доктор Орантес, как и следовало ожидать, отнесен к первому разряду сельвентцев, а О'Рейли — к четвертому.

— Что это за разряды? — удивился доктор Орантес.

— У нас с детского возраста всех жителей городка делят на разряды по их интеллектуальным способностям, — пояснил Ромеро. — Это очень удобно. Каждый с юных лет знает предел своих возможностей, не терзается напрасными иллюзиями, а терпеливо осваивает дело, которым способен овладеть.

— И сколько у вас всего разрядов?

— Шесть. Высший и с первого по пятый.

— Не очень-то они меня оценили, — насупился О'Рейли.

— А вам, Джон, следовало бы вообще переменить занятие, — назидательным тоном сказал ирландцу Ромеро.

— Почему это?

— Вы не сможете осилить дело, за которое взялись. В группе доктора Орантеса люди только второго разряда, не ниже.

— Ишь ты, умник! В дураки меня определил? — рассердился ирландец.

— Ладно, Джон, не кипятись. Докажешь им делом, чего стоишь, — успокоил товарища доктор и обернулся к Ромеро: — А кто же у вас отнесен к высшему разряду?

— Его присваивает лично профессор Маршан.

— Неужели?!

— Да. Высший разряд имеют в Сельвенте только трое, включая профессора Маршана.

— А из разряда в разряд переводят?

— Очень редко и только по личному решению господина профессора.

Почувствовав, что О'Рейли собирается отпустить что-то весьма неделикатное по поводу разрядов, доктор Орантес крепко сжал его локоть.

И вечером друзей не оставили в покое. В половине шестого к ним зашел «перворазрядный» Стальский. Он долго извинялся за вторжение, а потом пригласил на спортивную площадку. Доктор Орантес и О'Рейли попробовали отказаться, но Стальский сказал, что занятие спортом в это время суток является обязательным для всех жителей городка. Друзьям ничего не оставалось делать, как надеть спортивные трусы и майки и отправиться за Стальским.