О том, какой смысл вкладывался в слова «работает на нас», красноречиво свидетельствует эпизод, произошедший накануне германского вторжения на территорию СССР. Чтобы поднять боевой дух солдат, командующий 11-й армией Манштейн в секретном приказе предписывал всем прорицателям пророчить победу фашистской Германии. Еще более любопытный пример являют перипетии судьбы шведского астролога Карла Эрнста Крафта, жившего перед началом второй мировой войны на юге Германии. Крафт был рьяным поклонником фюрера, и так случилось, что 2 ноября 1939 г. он написал своему другу, служившему в учреждении Гиммлера, довольно странное письмо, определившее судьбу самого «провидца». Из письма следовало, что астрологические расчеты указывают на опасность для жизни Гитлера в период с 7 по 10 ноября. Но мало ли что предвещали звезды устами не раз оскандалившихся астрологов! Не придав письму особого значения, чиновники просто подшили письмо к бумагам. Но когда 9 ноября 1939 г. в пивном зале в Мюнхене взорвалась бомба, о письме вспомнили. Крафта проворно арестовали и отвезли в Берлин на допрос. Логика была та же, что и у Людовика XI: звезды звездами, но не слишком ли много знает человек, предсказывающий такие события? В условиях диктатуры чрезмерная догадливость и излишние знания – самый верный путь к гибели, что не могло быть особым секретом для Крафта. Чтоб уцелеть, надо было доказать тем, от кого зависели его жизнь и смерть, что он еще «не сделал свое дело» и может им пригодиться. Выход был найден, и во время своего невольного посещения Берлина Крафт заговорил о возможностях, таящихся в загадочных предсказаниях Нострадамуса. Геббельс хотя и не испытывал особого мистического трепета перед волею светил, сразу оценил возможный пропагандистский эффект идеи Крафта, которому и поручили взяться за дело. Так смутные стихи знаменитого француза стали использоваться для доказательства неизбежности прихода фюрера к власти и германских побед, а предсказания, которые прежде относили к Наполеону, стали расцениваться как пророчества о грядущем величии Гитлера. Геббельс, смотревший на подобные вещи с откровенным цинизмом, уже 22 ноября сделал весьма знаменательную запись в своем дневнике: «Это мы можем использовать долгое время. Я запрещаю какое-либо печатание предсказаний монсье Нострадамуса. Они должны распространяться только на листках, переписанные от руки, или как самое большое – отпечатанные секретно… Вещь должна иметь атмосферу запрета». Данная тактика дала определенный эффект. Стихи французского астролога в интерпретации Крафта были переведены на многие языки и попали даже в Иран. Однако многим было ясно, что сия работа шита белыми нитками. Уж слишком явно из-под звездной мантии астролога проглядывал нацистский мундир. Поэтому неуклюжесть фашистской пропаганды быстро разглядели за рубежом, где в газетах ряда стран (и прежде всего Британии, которой пророчества сулили самое печальное будущее) появились статьи с громкими заголовками, вопрошавшими: «Кто есть Нострадамус?» Несколько же дней спустя был напечатан четкий ответ: «Нострадамус есть Гитлер». Однако пропагандистские ведомства государств, воюющих с Германией, не желали отдавать Нострадамуса Гитлеру. Возможно, поэтому в 1942 г. в Нью-Йорке сразу появились такие работы, как «Нострадамус. Человек, который смотрел сквозь время» и «Нострадамус о Наполеоне, Гитлере и нынешнем кризисе». Высмеивая комментаторов, приспосабливающих пророчества «к своим собственным желаниям», авторы данных работ утверждали, что «пророчество – научный факт, а Нострадамус – подлинный пророк». Но пророчествовал он совсем не о том, чего хотелось бы конторе Геббельса, а об успехах противников гитлеризма. Взять хотя бы такие строки: «В один день два великих господина будут друзьями. Их влияние и сила будут возрастать…» Разве не говорит это о том, что, по Нострадамусу, встреча английского и русского руководства приведет к усилению союзников и неминуемому краху Гитлера? Так или иначе, но толкование Нострадамуса не вернуло Крафту полной свободы и лишь на несколько лет продлило его собственную жизнь. В конце 1944 г. он заболел тифом и в январе 1945 г. умер на пути в Бухенвальд. Но Крафт был не единственным астрологом, к чьим услугам обращались нацисты, причем не только с пропагандистскими целями. Еще более известен Вильгельм Вульф, автор мемуаров «Зодиак и свастика. Астролог перед гиммлеровским судом». Это был человек, чьим советам внимал Гиммлер с 1943 г. и вплоть до агонии рейха. Так кто же такой Вульф? Рожден он был в Гамбурге. После первой мировой войны обучался живописи в школе искусств и попутно занимался астрологией, которая дала ему гораздо больше, чем живопись. В нелегкие 20-е годы он имел довольно выгодную «астрологическую практику», его клиенты – влиятельные политики и военные. Но в 30-е, под давлением нацизма эта практика была резко свернута. А через месяц после полета Гесса ранним июньским утром в его квартиру ворвались четыре человека в униформе. Они посрывали книги с полок и все перевернули вверх дном. Вульфа, подобно другим, швырнули в застенки, где он подвергался изматывающим допросам, ничего не зная о судьбе своих близких. «Обращение со мной было каким угодно, только не гуманным», – напишет затем Вульф. Однако вскоре охрана узнала, что он астролог, и положение изменилось: в то время, когда другие заключенные расчищали завалы, его отзывали в сторону и расспрашивали об астрологии. Спустя еще некоторое время Вульф был освобожден благодаря усилиям одного из бывших клиентов. Прошло еще полгода, и в марте 1942 г. он был принят на работу в институт, о котором прежде ничего не слышал. С самого начала войны этот Берлинский институт научных исследований вел работы, предназначенные для военных ведомств. Как же попал туда астролог? По словам самого Вульфа, в Берлине он к своему полнейшему изумлению, услышал, что национал-социалистические лидеры предложили использовать подобные «исследовательские, центры» для того, чтобы запрячь «в одной упряжке не только естественные, а и сверхъестественные силы» – от современной техники до черной магии древности и средневековья, объемлющей поиски Пифагора и Фауста. Все это должно было использоваться «в интересах конечной победы». Вульфа привлекли к работе в институте, поскольку он наряду с астрологией изучал Веданту и, выражаясь его собственным языком, «буддийскую йогу». Вот эту-то дзян-буддийскую «веру» и решили использовать в рейхе для выработки у германских солдат качеств, подобных тем, которыми обладали воины армии микадо. В Гонконге эти «равнодушные к смерти» японские солдаты закрывали своими телами вражеские амбразуры, – и в результате мощные укрепления пали неожиданно быстро. Как видим, здесь речь шла не столько о мистике, сколько об использовании мирового опыта психологической подготовки бойцов, особенно бойцов-смертников.
Однако встречались и примеры иного рода. Так, институт использовал, и довольно долго, некого Штраньяка и его «коллег». Бывший архитектор из Зальцбурга, Штраньяк утверждал, что стоит ему только увидеть фотографию корабля, как он найдет его местоположение на карте. Говорили, что и в самом деле, после того как ему показали фотографии «Бисмарка» и «Принца Евгения», он с помощью маятника обнаружил местоположение этих двух кораблей. Что же, такие «способности» были как раз кстати – ведь караваны английских судов, несмотря ни на что, упорно шли к берегам так и не сломленной Советской России.
Но все надежды на магическую силу маятников, якобы способных застывать над нужным местом на карте, оказались тщетными. «Научные сотрудники», сидевшие до изнеможения с маятниками в руках, так и не смогли помочь ни германскому подводному флоту, ни люфтваффе в их охоте за английскими кораблями. Появилось предположение, что причина неудач – помехи, кроющиеся в атмосфере Берлина. Трудяг с маятниками перевели на специальный остров, сократив им к тому же рабочий день. Но результаты были еще «менее успешны», чем прежде. Видимо, в своей торопливой неразборчивости нацисты сделали ставку не на ту лошадку и «запрягли» не те силы.
