247 "ПОЕЗДКА НА ЗАПАД. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (часть 3)"

Несколько месяцев спустя я стоял на ковре цвета бургундского вина. Вокруг загорались вспышки фотоаппаратов, жужжали видеокамеры; огромная толпа зевак налегала на ограничивающие канаты, выкрикивая мое имя и требуя автограф. Вдоль тротуара выстроились сотни людей - каких-то полгода назад большая часть из них вряд ли слышала мое имя, но теперь они готовы были провести долгие часы этой теплой ночи Лос-Анджелеса только ради того, чтобы побывать на моей первой гала-премьере. Здесь было все, что я воображал давным-давно, когда сидел, ссутулившись в тесных гонконгских кинотеатрах с ужасным качеством звука и, смотрел фильмы золотого фонда Голливуда. Именно таким и должен быть Голливуд. Именно так в Америке относятся к звездам. В первую неделю проката "Разборка в Бронксе" собрала 9,8 миллионов долларов и стала первым гонконгским фильмом, который занял первое место в парадах кассовых сборов Соединенных Штатов. Общие сборы от этой картины превысили тридцать миллионов - настоящий рекорд для "Нью-Лайн", небольшой студии, фильмы которой обычно приносили не больше трети этой суммы. Голливуд был потрясен. Ко мне обратился американский агент Роджер Бирнбаум из агенства "Уильям Моррис". Он устроил нам с Вилли открытую встречу с партнерами, и на нас обрушился целый шквал предложений - хотя я должен признаться, что все еще не привык к тому, как ведут себя деятели шоу-бизнеса в Штатах: разговоры, разговоры, разговоры - деятельность не прекращается ни на секунду, но ничего не происходит. Никому нельзя доверять вплоть до самого момента начала съемок, но даже тогда не стоит окончательно расслабляться до тех пор, пока фильм не появится в кинотеатрах, - просто на всякий случай. К примеру, один продюсер объявил, что приготовил для меня сразу четыре сценария, наряду с самыми известными режиссерами и актерами. Это произвело на меня впечатление, но вскоре он признался, что ни один режиссер и актер еще не дал согласия сниматься в этих фильмах. Все закончилось тем, что он попросил у меня автограф для своей дочери! - В Гонконге все иначе: если говорят, что фильм будут снимать, то его снимают,- однажды сказал я Вилли, когда мы прогуливались рядом с гостиницей. - Мне не верится, что здесь вообще умудряются снимать кино. Такое впечатление, что они занимаются только болтовней. Как по-твоему, каким станет соотношение: десять встреч на один проект или еще больше? - Скорее, целая тысяча, - философски предположил Вилли. - Прошу тебя, Джеки, не думай, что одной встречи достаточно для того, чтобы полностью уладить сделку. Ты не был в Голливуде пятнадцать лет, так подожди еще пару месяцев! Джон Хьюз пригласил меня на главную роль в фильме "Пчела", где мне предлагалось сыграть парня, пытающегося поймать пчелу, которая, судя по всему, была не менее разумной, чем он сам. Сценарий давал мне возможность показать множество очень смешных трюков, но, по правде говоря, я сомневался в том, что хочу вернуться в Голливуд с фильмом, где буду выглядеть глупее насекомого.

В перерывах между всеми этими встречами мы с Вилли возвращались в Гонконг, и я продолжал снимать там свои фильмы: "Удар грома", "Полицейская история - 4: Первый удар" и "Мистер Хороший Парень". Все три картины были куплены американскими компаниями для проката в Штатах. Съемки "Мистера Хорошего Парня" (режиссером был не кто иной, как мой Старший Брат Само) были в самом разгаре, когда мне позвонил Вилли. Он сообщил, что у моего американского представителя есть потрясающие новости. - Фильм со Спилбергом? - саркастично поинтересовался я. Из Голливуда никогда не приходило ничего, кроме "потрясающих новостей", но они почти всегда оказывались до смерти скучными. - Хм, нет, но не менее потрясающе, - сказал Вилли. - Конечно, если ты сейчас не в настроении, я не стану тебе ничего рассказывать...

Будь это кто-нибудь другой, я просто зажал бы его голову в тиски и заставил бы говорить, но в данном случае мне пришлось выдавить слово "пожалуйста", которое в общении с Вилли оказывало чудесные результаты. Джеки, ты помнишь свою вторую мечту о Голливуде?

248 "ПОЕЗДКА НА ЗАПАД. ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ (часть 4)"

Если вы спуститесь по Голливудскому бульвару между Хайлэнд и Ла-Брейя, то непременно заметите Китайский театр Манна - раньше он назывался Китайским театром Граумана. Вообще говоря, это совсем не китайский театр: все декорации фальшивы и никуда не годятся - во всяком случае, они казались бы такими, если бы это место не представляло собой известнейший памятник истории шоу-бизнеса. Однако в тот день, 5 января 1997 года, я придал ему более китайский вид - там состоялась церемония, которая исполнила мое второе самое заветное желание, связанное с Голливудом, и я запечатлел на тротуаре перед зданием отпечатки своих ладоней, стоп и даже носа, а также оставил на нем свою подпись. Там же, на церемонии, я наконец-то услышал одно предложение, с которого начался тот фильм, который, вполне возможно, уже идет в кинотеатрах: "Час пик" - это мое возвращение в Америку не Брюсом Ли, не Клинтом Иствудом, не Джоном Вэйном... а самим собой, Джеки Чаном. Если этот фильм окажется неудачным, то меня ждет много дел в Гонконге. Если же все будет в порядке, то я хотел бы снять еще много картин в Голливуде. Мне очень хочется поработать с Джеймсом Камероном, со Стивеном Спилбергом. Со Сталлоне, Брюсом Уиллисом и Робертом де Ниро. Сейчас здесь, в Голливуде, очень много китайских звезд и, возможно, мы могли бы заняться совместным проектом - режиссером стал бы мой старый друг Джон Ву, моей партнершей Мишель Йе, а основную команду составили бы мы с Чжоу Юньфатом и Джетом Ли. Не исключено, что в современном Голливуде это останется невозможным: студии еще не знают, как рекламировать те фильмы, где снимается много китайцев. Но я даже не могу себе представить, какой доход принесла бы подобная картина в Азии! Я участвовал в шоу Дэвида Леттермана и Джея Лено. Я получил награду MTV. Мою кандидатуру подали на награду Академии; пока я был там, ко мне успели подойти Робин Уильямс, Том Хэнкс и Джон Траволта - все они твердили, что являются моими горячими поклонниками.

На следующий день на моей съемочной площадке появился один из моих любимых певцов Лайонел Ричи. Мне звонил Майкл Джексон.

Голливуд распахнул передо мной свои двери, и я наконец-то почувствовал себя здесь как дома. Но даже в том случае, если Голливуд отвернется от меня в будущем, я уже достиг намного большего, чем мог себе представить, - это превзошло мои самые смелые мечты.

Я был никчемным ребенком.

Я был оборванным мальчишкой.

Я был безрассудным подростком. А теперь...

Смотрите, кем я стал!

249 "ЭПИЛОГ: ИСПЫТАНИЕ ВЕРЫ"

Голубизна неба и гул рукоплесканий...

Я лежу на спине, глядя в облака над Роттердамом; вокруг толпятся ликующие статисты. В первые мгновения после прыжка, когда поток адреналина начинает иссякать, я вижу только лица - реальные и призрачные.

Отец и мать в своем доме на другом континенте. Думают ли они обо мне сейчас? Беспокоятся ли о том, смогу ли приехать на этот раз?

Жена и сын, ведущие совсем независимую жизнь, которые гадают, станет ли этот почти незнакомый муж и отец подлинной частью их жизни или навсегда затеряется в этом бескрайнем мире...

Леонард Хо, который верил в меня тогда, когда это делали лишь немногие, который поддерживал меня, учил меня и помогал стать взрослым...

Вилли Чан, который оставался рядом и в радости, и в горе, который был всем сразу - и проводником, и наставником, и другом, которого можно попросить о чем угодно и не сомневаться в том, что это исполнится...

Мои братья и сестры, старшие и младшие, рядом с которыми я ел и спал, с которыми дрался и ссорился, вместе с которыми рос и учился...

И мой Учитель!

Как и все остальные прыжки, этот стал возможным только благодаря тебе. Не будь тебя, я никогда не стал бы Джеки Чаном.

Я ненавидел тебя.

Я боялся тебя.

Я люблю тебя, Учитель...

Многое меняется.