Сег морщил нос при упоминании об этой женщине, но отказывался объяснять почему, а Тельда бранила его за это.
В том, что случилось, нет ничего чудесного. Любой боец знает, что оказав на поле боя более или менее серьезную услугу человеку в великолепном мундире или с какими-то иными знаками высокого отличия, он может ожидать весомой благодарности и выгод за этот поступок - ceteris paribus16. Мы спасли племянника царицы. Нас щедро вознаградили.
Впрочем, я с радостью спровадил бы всех племянников всех крегенских цариц на ледники Сикки, лишь бы вернуть себе Делию.
Чья-то ладонь коснулась моей руки.
- Это представление нагоняет на тебя скуку, Дрей Прескот?
- Я хорошо знаю эту пьесу, Хуан, и восхищаюсь ее сюжетом. До меня доходили слухи, что фрагменты этого текста находили на глиняных табличках пятитысячелетней давности. Но нет, дело не в пьесе. Дело во мне самом.
Несмотря на свои несколько фатоватые манеры и полную неспособность сохранять самообладание на поле боя, Хуан был милым юношей, из которого могло выйти не просто что-то дельное, но действительно стоящее, дай только шанс.
- Если желаешь, - он рассмеялся, - можно найти развлечения погорячее.
Такого рода предложение я уже отклонял прежде в Зеникке.
- Спасибо, но не надо. Я немного прогуляюсь.
Мы покинули театр. Дева-с-множеством-улыбок - самая большая луна Крегена - выплыла из облаков, и город лежал, купаясь в ее розовом свете. Вскоре взойдут близнецы, две меньшие луны, вечно вращающихся вокруг друг друга, и добавят сцене свой блеск. Когда мы вышли, озаренные потоком лунного сияния, от глубоких теней, скрывающих ниши в стене, неслышно отделились темные фигуры и пристроились нам в хвост. Это были телохранители Хуана, приставленные царицей - залог того, что ее род не прервется, и источник адской досады для человека вроде меня, который желает побыть один.
Я заметил, что ни в одном из зданий в Хикландуне не было открытых двориков. Даже над маленькими висячими садами каждую ночь раскрывались своего рода раздвижные крыши. Над крышами натягивали тонкую, почти невидимую проволоку; ее изготовление требовало от кузнеца многих часов кропотливой работы, в течение которых она вручную протягивалась и проковывалась. Карнизы и выступы ощетинились безобразными веерами зазубренных металлических кольев. Каждая деталь архитектуры была спроектирована так, чтоб не оставить ни одной незащищенной позиции на высоте. Всюду поднимались высокие тонкие башни-колонны, похожие на тюльпаны. На их вершинах располагались укрепленные наблюдательные пункты с островерхими крышами. Луковицы, купола, шпили изобиловали повсюду, но плоских крыш я не встретил ни разу. Никаких навесов с позолоченными верхушками столбов и тентами, какие встречались повсеместно в городах, где мне довелось побывать. Одним словом, ничего, что способно послужить насестом.
- Танцовщицы в "Шлин-ферэо" удивительно хороши, - заметил Хуан. Я отлично понимал, что он еще не раскусил меня и не знает, как со мной обращаться. Но даже если бы его мнение меня волновало, я все равно не потрудился бы его просветить.
- Спасибо, Хуан. Но сегодня я не в настроении любоваться танцовщицами, как бы они ни были красивы.
В свете луны роскошные волосы Хуана, густые и вьющиеся, отливали необыкновенным цветом. Это был добродушный молодой парень, изумительно дружелюбный, несмотря на свое воспитание. Право же, сезон-другой с Хэпом Лодером и моими кланнерами Фельшраунга в Великих Прериях Сегестеса пошел бы ему на пользу.
Именно он рассказал мне историю этого города - настоящего живого анахронизма, пережитка цивилизации в диком краю варварства. Когда империя, выкованная Вальфаргом, пала из-за внутрисемейных распрей лахвийских правителей, города восточного Турисмонда стали оплотом культуры и как могли сопротивлялись захватчикам-варварам, ползущим из-за северных отрогов Стратемска. Некоторые из этих городов были разграблены и покинуты, и сейчас среди их руин обитали лишь лимы, степные волки и рисслаки. Другие существовали по-прежнему, но ныне их заселяли варвары - зверолюди и полулюди. И все же уцелели города, которые сохранили лахвийскую культуру и цивилизацию. Они развивались дальше, каждый своим путем, как острова света среди тьмы.
Но и они почти утратили память о прежнем Лахе.
Только легенды и сказки, да искаженная временем история, а иногда путешественник-авантюрист, обеспечивали хоть какую-нибудь связь с их древней родиной.
Рискну предположить: Вэллия и Пандахем - молодые державы, жадные, энергично расширяющиеся, утверждающие свою власть на восточном побережье, найдут, что эта страна - отнюдь не легкая добыча, а их проникновения не станет лишь делом меновой торговли и меча.
Хуан, надо отдать ему должное, как мог пытался развеселить меня и вывести из моей непроглядной депрессии.
- Если тебе не по вкусу танцовщицы, пойдем со мной в стойло нактриксов. Мне надо купить новых скакунов, - он оборвал себя и закашлялся. Я слишком хорошо знал, зачем они ему понадобились.
- Спасибо, Хуан... но...
Он остановил меня, подняв руку. Его телохранители замерли позади нас в тени.
Повседневная жизнь была для лахвийцев Хикландуна настоящей драгоценностью. Они научились ценить ее в постоянной борьбе с волнами варварства, которые, подобно морю о причал, бились о древние стены их цивилизации. Одежды, которые мы сейчас носили - старые, но сшитые из отлично сотканной ткани и благодаря бережному хранению до сих пор не потерявшие вида, - являлись частью этой традиции. Сейчас Лах утратил свои позиции. Даже пожелай эти люди оставить свои родные дома и очаги и вернуться на родину предков - путь через Враждебные Территории, занятые зверями и варварами, был им заказан. Поэтому я не проявлял в отношении Хуанчика той суровости, какую мог выказать имея дело с кем-то другим. В то время в моей черепной коробке оставалось очень немного места для каких-либо мыслей, кроме гнетущих страхов, а когда они исчезли - мучительных воспоминаний о Делии из Дельфонда.
- Тогда, - предложил с юношеской настойчивостью Хуан, - пойдем посмотрим, что за корхов пытается мне всучить этот мошенник Нат.
