– На неделю, возможно, на две. Больше никаких разговоров о делах, прошу вас; я ужасно устал и очень счастлив оказаться здесь с вами.

Сначала Кира улыбнулась его словам, и глаза ее засветились, но вдруг она нахмурилась.

– Я должна поговорить с вами еще об одном важном деле. Джеймс...

– Нет-нет, прошу вас. Мы поговорим о моем кузене позже, хорошо? – Гевин не хотел, чтобы Кира вспоминала о том, что у нее есть жених. Если у нее есть хоть намек на совесть, разговор о Джеймсе наверняка насторожит ее.

– Да, но я должна рассказать вам...

– Ш-ш. – Он прижал палец к ее губам.

От этого прикосновения Кира чуть вздрогнула; ее широко распахнутые глаза неуверенно смотрели на него, и Гевин видел, как ее зрачки все больше расширялись. Итак, она действительно знала, как соблазнить мужчину видом экзотической невинности.

– Позже, – прошептал он, не отрывая пристального взгляда от ее губ и чувствуя, как его тело закипает. Он ждал, казалось, целую вечность, прежде чем прикоснуться к мягким алым губам Киры. Ее пряный запах окутывал его. Еще несколько мгновений, и его член затвердел, как обычно бывало в ее присутствии. Ожидание прикосновения к ней словно разрывало его на части.

Он порывисто вдохнул, оторвал взгляд от ее губ и снова взглянул на часы. Двадцать одна минута. Если он поцелует Киру сейчас, у него будет двадцать одна минута, чтобы насладиться ее вкусом, прикоснуться к ней, впитать ее существо – и, можно надеяться, избавится от этой странной одержимости ею.

– Но, Гевин, Джеймс...

– Я не хочу сейчас говорить о Джеймсе, – сказал он в ответ на ее протест. – Только не когда я наедине с вами.

У Киры перехватило дыхание, она не мигая смотрела на него.

– И не тогда, когда я так по вас соскучился, – пробормотал он. Его голос понизился на целую октаву. – А вы хоть чуть-чуть скучали по мне?

Он и подумать не мог, что ему так легко удастся быть столь слащаво-убедительным.

– Да. – Кира не отрываясь смотрела на него. Потом ее взгляд опустился к его губам.

Мощная волна предвкушения обрушилась на Гевина. Догадывалась ли она о том, каким взрывным может быть секс между ними? Такая возможность жгла его.

– Вы думали обо мне?

Его дыхание вдруг стало неровным и хриплым, но напряженный взгляд Киры сказал ему, что она не против. Он наклонился ближе, так близко, что мог слышать стук ее сердца. Она прикусила губу, потом отпустила ее. Гевину мучительно захотелось почувствовать ее вкус. Между тем время шло.

– Да.

Ее признание было коротким, хриплым слогом, как будто вырвавшимся глубоко изнутри.

– Даже очень часто, – добавила она.

Она призналась, что хочет его! Увы, его триумф будет омрачен. И все же, хотя Гевин все время боялся, что она обладает распутными наклонностями, где-то в душе он надеялся на лучшее. А пока – пока он наконец-то сможет прикоснуться к ней.

Гевин придвинулся еще ближе, и теперь их разделяло всего каких-то шесть дюймов. Ее зрачки еще больше расширились.

– Я не могу перестать думать о вас, – прошептал он и снова наклонился вперед. Кира не отступила, а только смотрела как зачарованная. Медленно, очень медленно он приблизил свой рот к ее губам, намереваясь слегка коснуться их – дать ей достаточно времени возразить, если она этого захочет.

Но едва Гевин коснулся Киры, ощущение ее близости пронзило все его тело. Что-то глубоко внутри его ожило, запульсировало в венах, требуя большего. В ответ он положил руку на ее затылок и притянул к себе, а потом полностью завладел ее ртом, ослепленный мягкостью ее губ, теплом ее тела, ее пряным ароматом. Кира опьяняла его; она была как величайшее безумие, и он не хотел отпускать ее.

Шелк ее волос запутался в его пальцах, и он слегка раздвинул ее губы. Она сдалась без борьбы, лишь легкий стон вырвался из ее груди. Он жадно проглотил его и погрузился в божественную глубину.

Ее рот оказался даже лучше, чем Гевин представлял: щедрый, теплый, гостеприимный. Черт, она была лучше рая. Он пил, брал, отдавал, наслаждался ее таянием, тем, как она встречала его язык.

В следующее мгновение Кира обняла его и прижалась к нему всем телом. Гевин почувствовал, что тонет, падает в глубину ощущений таких ослепительных и раскаленных, что он не мог думать. Он никогда не чувствовал ничего подобного, никогда. Инстинкт, который она разбудила в нем еще раньше, теперь ревел как дикий зверь, требуя: заяви на нее свои права, прикоснись к ней, возьми ее, – и он даже не пытался бороться с этим чувством.

Спинка дивана все еще стояла между ними, и ему захотелось, чтобы она исчезла как можно скорее. Ни на мгновение не отрывая губ от Киры, Гевин осторожно обошел диван. Она наклонялась вместе с ним в поцелуе, пока он не встал рядом с ней, прижав свое возбуждённое копье к ее животу.

Она удивленно открыла рот, и он почувствовал ее возбуждение, ее согласие, когда она запустила пальцы в слишком длинные пряди волос на его затылке.

Он поднял голову, чтобы полюбоваться ее припухшими, красными от поцелуя губами и томным выражением глаз. Она была так чертовски красива, так невероятна на вкус...

– Я хочу тебя, – признался Гевин; его голос звучал как вымученный шепот. Он никак не мог успокоить дыхание, остановить бешеное биение сердца. Ничто теперь не значило для него больше, чем его возрастающее желание прикоснуться к ней.

Нежное местечко на ее шее привлекло его внимание, и он опустил губы на ее бархатистую кожу. По телу Киры пробежала дрожь, ее дыхание стало быстрым и поверхностным, когда она отклонила голову назад, чтобы ему было удобнее.

– Ты уверен? – едва удалось выговорить ей.

Как она может спрашивать, чувствуя телом каждый дюйм его возбуждения? Разве она не знает, что сводит мужчин с ума?

– Более чем когда-либо.

Их взгляды встретились. Сияние в ее глубоких синих глазах сказало ему, что она чувствует то же самое.

Господи, его острое как бритва желание было похоже на неотвратимое безумие. Он всего лишь целовал Киру и уже тонул в своем первобытном стремлении овладеть ею.

– А ты? – Гевин взял ее руки, желая, чтобы она приняла его. Кровь кипела в его венах.

– Да... – прошептала она задыхаясь.

Волна восторга охватила его вместе с новым приливом желания. Жадными руками он распахнул полы ее халата и опустил его вниз. Кира помогала ему, ища губами его рот. Большего приглашения ему не требовалось.

Гевин хотел взять ее всю сразу, погружаясь горячим ртом в ее рот нежнейшим поцелуем, от которого забыл обо всем, умоляюще прижимая бедра к ее бедрам, накрывая ее груди жадными ладонями.

Все в ней возбуждало его: ее экзотическое лицо, ее сочувствие, ее острый ум, груди, которые так идеально наполняли его ладони.

Он провел большим пальцем по одному набухшему пику. Кира вскрикнула, у нее подкосились ноги. Когда Гевин, следуя за ней, опустился, перед ней на колени, она снова поцеловала его. Ее руки сжались сзади на его рубашке, вытаскивая ее из брюк. Тогда он с рыком отстранился и, стянув рубашку через голову, швырнул ее на пол, ни на мгновение не отрывая от нее взгляда.

Обнаженный до талии, Гевин нетерпеливо ждал, когда Кира насмотрится на него. Дрожа, она подняла руки, и огонь в его груди превратился в адский пламень. Кира, лаская, провела пальцами по его коже, медленно, осторожно, отчего он совершенно потерял голову. Ее ногти задели плоские соски, и его охватила волна наслаждения.

Он резко выдохнул и с трудом вдохнул снова. Кира просто смотрела на него своими поразительными миндалевидными глазами. Гевин мог поклясться, что в этот момент она была искушающей колдуньей, которая знала все его тайные желания. Все, что он когда-либо подавлял в себе, сегодня рвалось на свободу. На этот раз он не будет сопротивляться.

Отведя в сторону кружево на лифе ее ночной сорочки, Гевин стал неловко расстегивать пуговицы, но они все время ускользали от него. Когда он, яростно выругавшись, снова потянулся к ним, руки Киры уже были там, медленно высвобождая каждое перламутровое зернышко. Она смотрела на него с легкой улыбкой, как будто ей нравилось заставлять его ждать.