В глазах Бека вспыхнули зловещие огоньки.
- Хорошо, Борис Михайлович. Все, о чем вы просите, будет вам предоставлено.
Бек вышел. Охранник запер дверь. Шагая по коридору, Генрих Рудольфович улыбался. Да, он обеспечит Градову свет и комфорт... Но если выяснится, что уважаемый Борис Михайлович - прыщ на ровном месте, он умрет не сразу. Он заплатит страшную цену за каждую выпитую им бутылку вина...
29
На столе перед Слейдом выстроились египетские приобретения Кострова статуэтки из вулканического камня, инкрустированные цветным стеклом, миниатюрные бронзовые модели парусных лодок, фигурки фантастических животных из слоновой кости, отделанные голубым фаянсом. Слейд брал в руки то один, то другой предмет, не особенно прислушиваясь к рекламным трелям Михаила Игнатьевича. Наконец он остановился на статуэтке из яшмы с вкраплениями ляпис-лазури, изображающей бога Озириса.
- Сколько вы хотите за это?
Костров рассчитывал продать Озириса максимум долларов за двести, поэтому в соответствии с идеей о прибавлении нулей без колебаний заявил:
- Две тысячи.
Слейд немедленно полез в карман и вручил ошеломленному Кострову две тысячи долларов сотенными.
- Небольшие суммы у меня всегда с собой, - пояснил он.
У Михаила Игнатьевича перехватило дыхание. Этот Мищенко может сделать его богачом... Но уже следующая фраза Слейда оказалась для Кострова ушатом холодной воды.
- К сожалению, в вашей коллекции меня больше ничто не привлекает. Это все, что у вас есть?
- Да... Постойте... Нет, не все, - Костров вспомнил о стилете. - Есть ещё одна очаровательная вещица, но она у моего друга.
- Что за вещица?
- Бронзовый стилет изумительной работы.
- Гм... А как бы взглянуть на него?
- Нет ничего проще, - Костров взялся за телефон, набрал номер Левандовского, но никто не ответил. Михаил Игнатьевич посмотрел на часы. А, понятно, он в институте... Да нет, скорее уже направляется домой. Если мы поедем к нему сейчас, наверняка застанем.
Слейд склонил голову набок, будто взвешивая, стоит ли тратить время на один-единственный, неизвестно какой предмет.
- Ну, хорошо, поедем... Правда, у меня на сегодня намечена встреча... Да ладно, не так это важно. Далеко живет ваш друг?
- Совсем близко. Могу отвезти вас на моей машине, если вы устали за рулем.
- Напротив, я за рулем отдыхаю... Так что с удовольствием сам нас обоих доставлю, а потом сразу на мою встречу - может, успею. Стоп, нет как вы обратно тогда доберетесь? Любезность требует вернуть вас домой.
- Не беспокойтесь, я доеду и на такси.
- Да? Вот и отлично.
На "Опеле" Слейда они подъехали к дому Левандовского.
- Подождите меня, - попросил Костров. - Если он успел вернуться, я принесу вещь.
Слейд не возражал, чем немало обрадовал Кострова, ведь Михаилу Игнатьевичу хотелось без посторонних поговорить о цене стилета.
Левандовский оказался дома, но похоже, не очень обрадовался приходу приятеля.
- Привет, - буркнул он и пошел вглубь квартиры. - Чаю выпьешь?
- Спасибо, Илья, тороплюсь. Я за стилетом... Ну, и узнать, что ты о нем выяснил.
- Немало выяснил, - произнес Левандовский, поворачиваясь к Кострову. Значит, сорок фунтов, а?
- Да, а что?
- А то, что страховая стоимость аналога, хранящегося в Египетском археологическом музее, - пятьдесят тысяч долларов...
- С ума сойти, - опешил Костров.
- И это не главное. Стилет представляет огромную научную ценность. Вообрази: внутри находится второе лезвие, покрытое иероглифами, да не простыми. Мне удалось частично расшифровать криптограмму - речь там идет о каком-то открытии ученых Древнего Египта. А может, оно и заимствовано у более древней культуры... Когда текст будет прочитан полностью, в наших исторических... Воззрениях может кое-что измениться... А стилет, конечно, необходимо передать в музей.
- Разумеется, - поспешно согласился Костров. Его меньше всего волновали споры историков об уровне развития древнеегипетской науки, зато цифра - пятьдесят тысяч - дразняще вспыхивала в сознании. А упомянутое Левандовским второе лезвие делало стилет презанятной игрушкой... Какую цену заломить? Восемьдесят тысяч? Сто?
- Вот кстати, - продолжал он, - внизу в машине ждет специалист, сотрудник музея.
- А меня, - обиделся Левандовский, - уже недостаточно?
- Это мой хороший знакомый, я хотел просто показать ему... Но раз такое дело, я вместе с ним поеду к дирекции, оформим дарственную...
Костров пока не думал о том, как станет выкручиваться впоследствии. Эту проблему он решит потом.
- А какой это музей? - полюбопытствовал египтолог.
- Музей... - Костров запнулся. - Илья, почему ты так мрачно глядишь, что случилось? - Видишь ли... Стилета нет у меня.
Михаил Игнатьевич похолодел.
- Как нет?..
- Не беспокойся, все в порядке, - поспешил успокоить приятеля Левандовский. - Понимаешь, смысл криптограммы относится не к моей сфере. Грубо говоря, я в таких материях ноль. Поэтому я отдал стилет профессору Калужскому, чтобы он помог с расшифровкой и растолковал мне, что к чему.
- Ну, ты молодец! - воскликнул Костров. - Отдать музейную редкость невесть кому!
- Не "невесть кому", - с некоторым раздражением сказал Левандовский. Профессор Калужский - ученый от Бога и честнейший человек...
- А когда честнейший человек вернет стилет?
- По первому требованию.
- Считай, оно предъявлено.
- Что ж, - вздохнул Левандовский. - Как угодно, я позвоню ему... Только жаль прерывать исследования...
- Угомонись. Ребята из музея исследуют наш стилет вдоль и поперек.
- В том-то и дело, - с досадой сказал египтолог. - А приоритет? Я собирался опубликовать статью... Уверен, Калужский подумывает о том же...
- Никто не отнимет твой приоритет, - утешил Костров. - Как даритель экспоната, я поставлю условия...
- Да что за спешка?
- Илья, мне хочется получить мою вещь. Пока ещё мою. На это я имею право?
Левандовский исподлобья взглянул на Михаила Игнатьевича и поднял телефонную трубку. Послушав длинные гудки, он сказал:
- Не отвечают. Какой сегодня день? Ах, да, суббота, у меня же в институте были консультации... Тогда понятно, профессор с сыном на даче.
