– А что станет тогда с крылышками? – полюбопытствовал Вадим.

– Н-да, действительно. – Ненадолго Тим задумался. – Господи, да хулиганы к тебе попросту не привяжутся – откуда им знать, что ты такой телок? А вот я от рождения мозгляк. И если б с младых ногтей не пристрастился к единоборствам!..

Если он рассчитывал произвести впечатление на Юлю, то промахнулся: девочке его “совершенства” были до лампочки. И слишком много повидала она настоящих бойцов, чтобы клюнуть на такую дешевую наживку. Кажется, Юля даже не прислушивалась к скучному разговору мужчин.

– Конечно, будь я габаритов Вадима, – сделал новую попытку Тим, – проблем у меня стало бы вдвое меньше.

– А я, по-твоему, так и родился шкафом?

– Тумбочкой, – ответил коротыш. – А потом эта тумбочка росла, росла…

– Сам посчитай, – предложил Вадим. – Когда я противостою другому, сила у меня падает раза в полтора, – а у того, может, обратная реакция. Стало быть, для победы я должен быть сильней его втрое – арифметика простая. И насколько, по-твоему, легко достичь такой формы?

– Кстати, насчет формы, – неожиданно вступила Юля. – Кто-то недавно грозился наделить меня бойцовыми навыками. Я ведь тоже – “мозгляк”. Или “мозглячка”?

Оказалось, она прекрасно все слышала.

– Юленька, – встрепенулся Тим, – милая моя, да я ж хоть сейчас, хоть до самого утра!..

И осекся, с опаской глянув на Вадима. Однако схлопотал не от него.

– Тимушка, дорогой, а ты тут при чем? – ласково спросила девушка. – Тебе вообще пора баиньки, разве нет? А с Димом у нас свои счеты – старые, свирепые. И уж с него я стребую сполна, будь уверен!

– Вот так, значит, да? – засмеялся малыш, демонстрируя, как здорово он умеет держать удар. (К счастью, Юля не настолько к нему приглядывалась, чтобы заметить дергающуюся щеку.) – Тогда я пошел?

– Иди, милый, иди, родной, – безжалостно напутствовала девушка. – Не забудь на ночь почистить зубки, какие остались, плешечку расчеши и укройся потеплей – ведь, не ровен час, простудишься!..

– Жестокая, – с натянутой улыбкой выдавил Тим, – ты разбиваешь мое сердце!

Помахав рукой Вадиму, он ушел – деревянной поступью, стараясь не оступиться под тяжестью взглядов, нацеленных ему в спину. Дверь за Тимом закрылась аккуратно, очень тихо, чтобы никто не увидел его обиды. Странная закономерность: как раз такие вот нахалята и бывают самыми ранимыми.

– К чему эти демонстрации? – поинтересовался Вадим. – Очередная вожжа под хвост?

– А пусть не держит меня за дурочку! – огрызнулась Юлька.

– Так ведь и я держу.

– А с тобой неинтересно скандалить: все, как об стенку!..

– И кто же ты после этого – “мозглячка”? Или бестолочь?

– Не тебе решать, ладно?

– Ладно, – согласился он. – Так тебе нужны бойцовые навыки?

– Ты обещал!

– Подумать.

– И что?

– Есть сложности.

– Все те же, да? Пфу!..

– Не только, – сказал Вадим. – Точнее, дело вовсе не в этом. Я уже говорил: важна не сама близость, а твое отношение к ней.

– Короче: “чего тебе надобно, старче”? – спросила Юлька. – Ты меня уже достал!

– Доверия.

– А ты-то сам мне доверяешь?

– Нет, – ответил он. – Но это и не нужно.

– Хорошо, а что ты понимаешь под “доверием”? Ну хочешь, я доверю тебе девичью честь? Или жизнь?

– Не хочу, – отказался он.

– А что?

– Пустячок.

– Ну?

– Душу.

– Приехали, – сказала Юля. – И на мою душу нашелся покупатель. Значит, ты дьявол?

– Со стороны видней, – пожал он плечами.

– “Вы не стойте слишком близко, – процитировала она. – Я – тигренок, а не киска!” Не боишься?

– Мышонок ты, – хмыкнул Вадим, – в медвежьей берлоге. Помнишь: “Не подходи!”

– Между прочим, – внезапно вспомнила девочка, – а по кому ты врезал – там, в подземелье? Я ведь потом заметила на ломе кровь.

– По собачке.

– Чего?

– По своей “комнатной собачке”, – уточнил Вадим. – Если я – дьявол.

– Так то была крыса? – С сомнением Юля покачала головой: – Нет, удар был слишком… слишком… – Она покрутила в воздухе пальцами, подыскивая слово.

– Увесистым? Крыска того стоила.

– Ты словно бы стол развалил. На сколько ж она тянула?

Вадим прикинул, вспоминая тяжесть удара и его последствия.

– На полцентнера либо больше. Еще та крыска!.. Хорошо, одна.

– Посмотреть бы.

– В следующий раз прихватим с собой камеру, – засмеялся он, – и попросим их сесть поплотней, в два ряда. А затем поставим перед ними сыр.

– Сыр-то зачем? – не поняла Юля.

– Для улыбки… Ладно, мы отвлеклись. Так как там насчет души?

– Что ли, расписку дать? Так я могу, даже и кровью, – вот только месячных дождемся, ладно?

– Ну, как хочешь, – безразлично сказал Вадим, откидываясь в кресле. – Чаю еще налить?

Не дожидаясь ответа, он наполнил обе чашки до краев.

– Ладно, чего ты? – сказала Юлька. – Уж пошутить нельзя!

– Да ради бога – кто бы возражал.

– Ну ладно, чего мне надо делать, а?

– Прежде всего: прекратить выпендреж. Я ж не Тим, на это не клюну.

– Уже прекратила. Дальше?

– Раздеться. Совсем.

– Ну наконец! – оживилась девушка, спешно принимаясь за дело. – Я свежевымытая, ты не думай.

– Я что, похож на мыслителя?

– То-то, что похож! – Хихикнув, она уселась голым задом на столик, чуть не в посуду, и с усилием принялась стаскивать с себя тесные джинсы. На всякий случай Вадим убрал от нее подальше дымящиеся чашки и блюдо с пирожными. Затем, прикинув, освободил столик от прочей снеди.

– Дальше что? – слегка задыхаясь, спросила Юля. – Ложиться? Где?

– Сначала встань. В полный рост, сколько наберется.

– Хочешь провести ревизию налички? – догадалась она. – Да пожалуйста, чего мне скрывать!

Подобрав под себя ступни, девочка распрямилась прямо на столике, затем широко расставила ноги и закинула руки за голову, будто сдавалась блюстителям.

– Ну, – спросила она, глядя на Вадима исподлобья, – какие ваши впечатления?

– Замечательные.

– А поконкретней?

– Ножки – прелесть, – не спеша заговорил Вадим, – попка – загляденье, талия – обзавидуешься, “хороши также грудь и улыбка”…

– Ладно, кончили расшаркиваться! – хмуро распорядилась Юля. – Давай по существу.

– А если по существу, то какой из тебя боец, сама подумай? – со вздохом сказал он. – Это только в кино подобные милашки запросто прошибают кулачками стены. И даже не в кулачках загвоздка – их-то еще можно укрепить. А вот с прочим что делать? Когда лупишь рукой, по телу будто волна проходит, разгоняясь от ступней через несколько мышечных поясов и суставных узлов, пока не ударяет в кулак. А у тебя волна погаснет уже на талии – про плечи и локти даже не вспоминаю…

– Чего ж делать-то? Мне надо!

– Если у тебя и поднакопилось мясцо, то лишь на бедрышках да ягодичках. Наверно, бегаешь много?

– Точно, – подтвердила девочка и похвалилась: – Я еще та лошадь, не угонишься!.. И танцевать люблю.

– К тому же растяжку я тебе обеспечил, – добавил Вадим. – Так что главный упор придется делать на ноги.

– Лучше бы – между.

– Ладно, ложись.

– Где?

– Да здесь же, где сидишь.

Послушно девочка разлеглась на прохладной столешнице, забросив руки за голову. Длины столика как раз хватило ей от локтей до коленок, а предплечья и голени свисали, немного не доставая до пола. Повернув голову, она посмотрела на хозяина – с надеждой и опаской.

– За кого меня принимаешь, – полюбопытствовал он, – за колдуна?

Юля молча кивнула.

– Ну, дожил!.. И не боишься?

На этот раз она не шелохнулась.

– Что же, trust me и лови кайф – если сможешь.

Поднявшись, Вадим “аккуратно, но сильно” привязал ее запястья и лодыжки к ножкам столика, словно бы специально предназначенного для ритуальных распятий. (Видел бы ее сейчас Тим!) Потушив верхний свет, он установил по сторонам ее талии и меж колен три высоких мерцающих свечи, добавляя сцене мрачного уюта и торжественности. Затем снова спросил – больше для очистки совести: