– Сам видел? – загорелся Тим. – Что, прямо при тебе?

– Я смотрел на того, кто это видел, – усмехнулся Вадим. – Ты же знаешь, какой я впечатлительный! Самое забавное, что как раз ножки этот чудак есть не стал – побрезговал, верно. Зато уж остальное, по пьяной-то лавочке… Ладно, приятного тебе аппетита, – добавил он, доставая из стола миску с самодельным печеньем, только вчера изготовленным в самодельной же духовке. – Если захочешь подробностей, вроде сочащейся изо рта зеленой жижи и тщательного пережевывания внутренностей…

Тим залился радостным смехом. Когда-то, в стародавние времена, он погорел на служебном рвении, угодив с микроинфарктом в больницу прямо из КБ, – и с тех пор ничего не подпускал близко к сердцу. Может, за легкий нрав и любили его женщины – по крайней мере, за нрав тоже. Или же за то, что Тим не жалел для них комплиментов, – господи, да кому нужна она, эта правда!.. А может, за особенный запах: говорят, дамочки на такое клюют. Хотя явственно ощущал его, пожалуй, только Вадим – своим обостренным, надчеловеческим обонянием.

Смотавшись за предусмотрительно разогретым чайником, Вадим разлил кипяток по тяжелым полулитровым чашкам и щедро заправил отличным чаем, поставляемым благодарной Алисой, – кстати, одна из причин, почему заядлый чаевник Тим так возлюбил здешние посиделки. К тому же, на правах гостя, ему не приходилось ничего делать – впрочем, тут и не было особенных хлопот, все под рукой. Вообще, в тесноте комнатушки имелись свои преимущества. Расположившись по центру, Вадим мог дотянуться почти до любой точки, даже не вставая. И для освещения вполне хватало настольной лампы – тем более, в такой поздний час не стоило привлекать лишнего внимания. (А вдруг вахтерша по-прежнему заглядывает под двери?)

– И как прошла сегодняшняя встреча? – спросил Тим, беря чашку в обе ладони, словно японец, и с наслаждением вдыхая густой аромат. – Успели-то хоть? Видел я, как Марчик подкатил! Кстати, могу на стреме постоять.

– Может, и со свечкой? – откликнулся Вадим. – Пошляк!.. Нет там ничего, понял? И не было.

– Ну да, будто я Алиски не знаю!

– Значит, не знаешь. Или меня.

– Ну и дурак, – заклеймил Тим. – Такая женщина!

Он даже глазки закатил от вожделения, кудахча по-восточному: “Вах, вах, вах”. Его всегда тянуло на пышности.

– Сейчас мне интересней ее муженек, – сообщил Вадим. – Очень показательная трансформация – прямо образцовая.

– Транссексуал, что ли? – сострил Тим. – Маленький, это на любителя. Хотя подобной пакости я не ожидал даже от Марка.

Вадим не поддержал шутки, да и не одобрил.

– Понимаешь, – сказал он, – слишком быстро меняются люди, даже внешне, – будто происходит разделение на породы. Первые годы было не так заметно.

– Вот возьмем, к примеру, тебя…

– Я не меняюсь, я совершенствуюсь, – возразил Вадим. – Неудачный пример – попробуй снова.

– Хорошо, а я?

– А ты, словно тот моряк: привязался в шторм к мачте, чтобы волной не смыло.

– Надо думать, мачта – это ты?

– Догадливый. Кстати, относится не к одному тебе. Тут целый экипаж!

– Не слишком ты скромен, а?

– Братец, чрезмерная скромность, как и прыщики, проходит с возрастом. Уж о ближнем моем окружении данных хватает!

– В отличие от дальнего, верно? – подсказал гость. – Выходит, самое время расширять круг.

– А почему, думаешь, я пасу Марка?

– Думаю, все же из-за Алиски, – хмыкнул Тим, сладостно вгрызаясь в печенье. – Чего там между вами – дело темное. Но без нее ты давно б послал Марчика подальше, просто из брезгливости. Да и он не стал бы терпеть твои наезды.

– Я надеялся, он хоть что-то знает.

– Ну?

– Если знает – не признаётся. Хотя и злится.

– Допрыгаешься, – посулил Тим. – Нашел себе забаву – дергать тигра за усы!

– Скорее уж крысу.

– А крысы, чтоб ты знал, сумеют и тигра загрызть, ежели навалятся скопом. “Нам не страшен серый волк: нас у мамы целый полк!” Большого-то зверя еще можно завалить – хотя бы сдуру. – Тим вдруг умолк и поглядел на хозяина с любопытством: – Ну, чего кривишься – зубы болят?

– Не понимаю, на чем держится здешний режим, – признался Вадим. – Экономику развалили, от мира обособились – и все ж ухитряются содержать прорву нахлебников, не срываясь ни в голод, ни в разруху. Сил не хватает обуздать крутарей или подмять частников, как бы ни хотелось, зато пресловутый “занавес” сработан, похоже, из броневой стали. Уровень жизни в народе упал на порядок, при том что верхушка благоденствует, – и хоть бы кто-нибудь возмутился!

– А чего им возбухать? – посмеиваясь, заметил Тим. – Сам же сказал: голода нет, какая-никакая конурка имеется, и при всем том вкалывать по-настоящему не заставляют. Чего еще желать простому люду? Слава богу, у нас не дикий Запад, где принято надрываться ради несчастного загородного дома в три этажа и пары тачек на каждого из членов семьи. А скоро нас и вовсе рассадят по камерам и даже на прогулки будут водить строем, чтоб не бузили, – порядок будет, представляешь?

– Они бы, может, и хотели, да где взять силу? “Бодливой корове…”

– Когда потребуется – будь спок, – заверил Тим. – Как они с нашим Отделением, а? Откуда только что повылезло!

– Думаешь, у них бездонный мешок с сюрпризами?

– Кто знает, Вадя, кто знает. И выстроят нам такой лагерь!..

– Не настолько ж мы дураки, чтобы дважды влететь в одну яму?

– Да кто нас спросит! – засмеялся Тим. – И вообще, родной, ты слишком хорошо думаешь о людях – по себе, что ли, судишь? Да ты представляешь, сколько народу сейчас грезит о персональной камере, хотя б и с видом на помойку! И чтоб надежная крыша над головой, и гарантированная кормежка, и ежевечерняя жвачка по тивишнику. Что ты – это ж предел мечтаний! Собственно, уже сейчас многие живут так, и не нужно им больше ничего. Служба, дорога, дом – все!

– Тебя устраивает такая жизнь? – спросил Вадим. – Меня – нет. Бездельников у нас полно, согласен, да ведь и работяг немало! А каково сейчас людям одаренным? И все равно шагают в едином строю неизвестно куда.

– А разве ты не в нем?

– По крайней мере, я плетусь в последнем ряду. Подвиг, конечно, небольшой, но если б эта тенденция стала массовой…

– Так ведь не станет?

– К сожалению.

– Не знаю, не знаю, – сказал Тим. – Сам знаешь, я, в общем, не тупица, однако шалопай и бездельник, каких мало, и главная проблема – заставить меня вкалывать. Так что хорошая плетка по заднице мне бы не помешала.

– К дьяволу ее – пряник, куда ни шло!.. Тем более, хорошая плеть редко сочетается со здравым умом, и погонят тебя в такие края, куда ты вовсе не собирался.

– “Куда Макар телят не гонял”, да?

– Или “ворон костей не заносил”, – еще сгустил краски Вадим. – И чего нас вечно тянет на неизведанные тропы? Так и норовим оказаться “впереди планеты всей” – одним большим скачком, точно китайцы.

– Скучный ты человек, Вадик, – не любишь экспериментов. В тебе “иссяк дух авантюризма”.

– Я не желаю быть их объектом. Кто хочет пусть экспериментирует, только без меня. Слава богу, человечество уже накопило немалый опыт – не худо бы для начала его освоить.

– Есть мнение, что для нашего менталитета не годятся чужие рецепты.

– Свежая мысль! – фыркнул Вадим. – За последнюю дюжину лет ею уже попользовались все: от латышей до туркменов, – точно уличной шлюхой.

– Учение всесильно – следовательно, верно, – наставительно заметил Тим. – Или наоборот? Во всяком случае, нашу “загадочную душу” ты, инородец, лучше не замай!

– Если что-то годится для американцев с японцами, то и мы как-нибудь втиснемся, – сказал Вадим. – А все эти байки, об исключительности, выгодны одним властолюбцам, а годятся лишь закомплексованным дуракам.

– Коих большинство, – напомнил Тим. – А как же наша “соборность”?

– …сказал баран барану. Вообще, среди разумных людей это зовется стадным инстинктом. Есть чем гордиться, да?

– Но разве человек не стадное животное?