Вернувшись в Штаты, Аделина опять какое-то время бездельничала в имении родителей, а потом вновь поступила в университет, начала изучать историю искусств в университете Ричмонда. Впоследствии она предполагала стать хозяйкой картинной галереи.

Поступившее из Франции известие о тяжелом ранении брата Эдварда пробудили в ней невероятные запасы энергии. Одномоментно был решен вопрос о необходимости поездки, и уже через сорок восемь часов после получения телеграммы Аделина Трэйтол вошла в вестибюль больницы. Ещё через полторы минуты она устроила скандал у закрытых дверей палаты. Вышедший из своего кабинета доктор Гальпен приказал ей молчать и попросил медсестру позвонить в отель господину Боксону. Боксон прибыл через двадцать минут.

Аделина Трэйтол с демонстративной оскорбленностью на лице сидела на диванчике для посетителей и хрустела пальцами.

- Вы уверены, что эти звуки производят на вас успокаивающее воздействие? спросил приблизившийся Боксон.

- Кто вы такой? - Аделина посмотрела на него недоуменно-презрительным взглядом.

- Чарльз Спенсер Боксон. Я привез вашего брата в больницу.

- Видимо, я должна вас поблагодарить? Я вам благодарна!

- Не стоит благодарности, мисс Трэйтол! Ваш брат спас мне жизнь, удачно развернув машину, и вы мне ничем не обязаны...

- Отлично, не терплю быть обязанной кому-либо! И что же дальше? выражение её лица не изменилось.

- Полагаю, вам следует решить вопрос об ужине и ночлеге. Здесь есть неплохой отель - маленький, но с приличным рестораном. Для иностранцев в баре держат пару бутылок настоящего ирландского виски. В некоторых номерах имеется ванна, паровое отопление, и для особо привередливых постояльцев в комплект постельного белья входит второе одеяло. За дополнительную плату в номере будет стоять ваза со свежими цветами - хозяин отеля, господин Макари, увлекается оранжерейным цветоводством...

- Вы получили от него подряд на рекламные работы? - перебила Боксона американка.

- Нет, но кроме меня, вы не найдете здесь человека, говорящего по-английски без акцента. Хотя ваш французский, признаться, недурен, - когда вы требовали открыть дверь в палату интенсивной терапии, весь городок наслаждался мелодичностью вашего вирджинского диалекта...

Аделина недовольно фыркнула, но на Боксона уже смотрела с интересом. Он продолжал:

- Францию называют старшей дочерью католической церкви, и здесь весьма жизненным является принцип: в чужой монастырь не ходят со своим уставом. Здесь свои порядки и не нам их менять. Поэтому рекомендую подчиниться действующим правилам, которые, кстати, не так уж и плохи... Позвольте мне донести вашу сумку до отеля...

Через час они ужинали в ресторане; Боксон рассказывал мисс Трэйтол подробности дорожного происшествия; врал безбожно; она слушала с выражение снисходительной скуки на лице; понимала, что правду она все равно не узнает, и потому превосходный жареный цыпленок под ягодным соусом был ей более интересен, чем вся общенациональная сводка французской криминальной полиции за прошедшую неделю.

- Скажите, Боксон, - спросила Аделина, отодвигая от себя опустошенную тарелку и доставая сигарету, - каким образом я могу перевезти Эдварда в Париж?

- Это несложно организовать, - ответил Боксон, учтиво щелкнув невероятно исцарапанной зажигалкой "Зиппо", - существуют специальные фирмы по транспортировке лежачих больных, но есть ли смысл тревожить тяжелораненого? Пуля сорок пятого калибра после проникновения в полость человеческого тела начинает вибрировать и наносит страшные повреждения внутренним органам, и если рана недостаточно зажила, имеется реальная опасность осложнения. Тем более, что у Эдварда серьезно травмировано легкое, врачи опасаются пневмонии... Я бы на стал его вывозить из этой больницы, как минимум, ещё недели две...

- Почему у вас такая обшарпанная зажигалка? - отвлеклась от темы Аделина. - Вы отобрали её у клошара?

- Нет, - очень серьезно ответил Боксон, - я купил её в Брэдфорде, штат Пенсильвания, в магазине при фабрике зажигалок. А героические царапины на ней из-за того, что три года назад она упала на песок и по ней проскрежетали гусеницы бронетранспортера. Она была со мной все пять лет службы в Легионе и я считаю её почти родным существом.

- Вы служили в Иностранном Легионе? - презрительно уточнила американка. Боже, с кем только не приходится работать моему несчастному брату!..

- Что поделать, ведь для выполнения задания правительства он вынужден подбирать соответствующих этому заданию специалистов...

- И в чем вы специалист?

- Я могу с пятидесятикилограммовым грузом пройти пятьдесят километров без остановки, имею навыки выживания в пустыне и джунглях, умею прыгать с парашютом в темное время суток и танцевать вальс...

- Танцевать вальс, видимо, ваше призвание!..

- Вряд ли, у профессиональных танцоров другое телосложение! Скорее, я не буду слишком часто наступать на ноги моей партнерше... Я люблю посещать дансинги, там всегда можно встретить столько интересных людей!..

- С Эдвардом вы познакомились в дансинге?

- Нет, на пляже...

С лица Аделины уже исчезла презрительность, видимо, ужин действительно оказался недурен и улучшил её настроение. Она с интересом смотрела на бывшего легионера - этот парень с насмешливым глазами и со шрамом на лбу был так непохож на всех её знакомых мужчин... Она спросила:

- А за что вас загнали в Иностранный Легион?

- Вообще-то в Легион идут добровольно, - улыбнулся Боксон. - Я сбежал в Легион от разочарования в мирной жизни...

- Вам не хватало приключений?

- Нет, пожалуй, меня не устраивало их качество...

- И в Легионе вы нашли ту жизнь, которая вам по душе?..

- В Легионе я нашел много интересных людей, отсутствие скуки и офицерские погоны...

- Вы всегда говорите заранее заготовленными фразами? - Аделина приступила к десерту - клубничное желе в сахарной пудре. Официант принес кофе.

- У меня было много времени на размышления, - доверительно произнес Боксон, - и ответы на некоторые традиционные вопросы складывались в моем подсознании годами...

- А на импровизацию вы не способны?.. - Аделина кокетливо прищурилась.

- Самая лучшая импровизация - это та, которая отрепетирована заранее!..

- О, ваши затертые афоризмы становятся невыносимыми! Хоть какую-нибудь тему вы сохранили нетронутой?

- Да, безусловно! Например, я никогда не мог понять, в чем глубинный смысл теории относительности Эйнштейна...

- Вот это-то как раз несложно: профессор Эйнштейн утверждал, что в разных точках пространствах время течет по разному, и если на Земле проходит год, то на орбите Плутона - всего лишь месяц. Что-то в этом роде, я и сама толком не понимаю!..

Они оба засмеялись, и Аделина снова задала вопрос:

- Чем вы с Эдвардом занимались в этой глуши?

- Обыкновенная рутина: проверка местности на предмет установления запасных квартир для курьеров.

- Лжете! Такой работой занимаются стажеры из торгово-промышленной палаты. Вы сами перечислили ваши легионерские навыки - для квартирмейстерской работы таких специалистов не привлекают.

Боксон внимательно посмотрел Аделине в глаза:

- А какой ответ вы бы хотели услышать от специалиста моего профиля?

Аделина молчала. Боксон улыбнулся и продолжил:

- В Иностранном Легионе существует закон: если не хочешь услышать ложь, не задавай легионеру вопроса о его прошлом. Полагаю, что подобное правило действует и в некоторых правительственных ведомствах Соединенных Штатов. Во избежание нежелательных ответов рекомендую: впредь не задавать заведомо безответные вопросы кому бы то не было. Надеюсь, вы по достоинству оценили мою камердинерскую вежливость в этот зимний вечер?

- А разве вежливость бывает камердинерской? - неожиданно усталым, и оттого доверчивым тоном спросила американка.

- Бывает! - подтвердил Боксон. - Когда-нибудь я расскажу вам о той Англии, которую не успевают увидеть туристы. А сегодня лучше пойти спать. Доктор Гальпен обещал мне на завтра непродолжительный разговор с Эдвардом, я зайду за вами в восемь...