2

Преодолев пять этажей, Боксон нажал кнопку звонка у двери с медной табличкой "Жан-Луи Алиньяк, гений". Звонок не работал.

Попытавшись постучать, Боксон открыл незапертую дверь и осторожно шагнул за порог.

- Есть тут кто? - громко спросил он. В темноте прихожей кто-то зашевелился и затих. Боксон зажег зажигалку, осмотрелся. Какой-то юноша спал на кушетке нездоровым сном пьяного человека; вдоль стены выстроилась шеренга бутылок с разнообразными этикетками. Примерно такую же картину Боксон видел год назад, когда зашел к Алиньяку перед отлетом в Йоханнесбург. Ничего интересного в прихожей не заметив, Боксон открыл другую дверь и зашел в студию.

Жан-Луи Алиньяк любил, чтобы в помещении было просторно до пустынности. Но все равно приходилось держать в студии необходимый минимум - несколько стульев, стол. У стены, прямо на полу, были расставлены картины без рам. "Эпоха, когда рама была частью мебели, давно прошла!" - заявлял Алиньяк. - "И в наше время рама должна быть незаметной!" К услугам багетного мастера Алиньяк обращался только при подготовке выставок.

Посредине студии располагалось круглое ложе, так как иначе назвать это подобие подиума было бы неточно. Лежащая на ложе вполне одетая блондинка подняла голову и тревожным голосом спросила:

- Вы кто?

- Полковник Боксон.

- Полковник? - она нахмурила лоб, пытаясь соображать. - Полиция, что ли?

- Нет, я свободный художник.

- Ну и черт с ним! - девушка опустила голову на подушку и тут же снова приподнялась:

- Это как - свободный художник?

- Это - для души. Где Жан-Луи?

- Какой Жан-Луи? А, этот... Все утро рисовал меня голой, потом куда-то свалил.

Боксон подошел к мольберту. Портрет был почти закончен и отличался реалистичностью изображения. Впрочем, Алиньяк всегда придерживался традиций классического реализма, лишь иногда его слегка заносило в авангардизм, но в самые нескандальные его течения.

Девушка на картине выглядела так же, как в жизни - молодо и симпатично.

Она села на краю круглого ложа и спросила:

- Сигарета есть?

- У меня только американские, - Боксон протянул ей пачку "Лаки Страйк".

- А спички у вас есть?

- Спичек нет, - ответил Боксон, щелкнув зажигалкой.

- Крутая вещь! - оценила девушка, разглядев платиновый "Дюпон".

- Ага, - согласился Боксон.

Они помолчали. Девушка курила. Потом не выдержала паузы:

- Вы и вправду полковник?

- Император Бокасса хотел, чтобы я был генералом, но я отказался.

- Какой император?

- Император Центрально-Африканской империи Бокасса Первый.

- А, это тот, который людоед, что ли?

- Не знаю, сам не видел, хотя в газетах об этом что-то писали. Но разве можно верить газетам?

- А разве нельзя?

- Верить можно только себе...

- Наверное. А я дура, всем верю.

- Напрасно...

- Вы тоже врете, что вы - полковник?

- Нет, последние три года я действительно был полковником.

- А до этого?

- Когда-то я начинал рядовым.

- Это когда?

- Давно, в 1968-м.

- Понятно.

Они снова помолчали, и девушка уже хотела ещё что-то спросить, но дверь открылась, и в студию вошел юноша, только что спавший на кушетке в прихожей, злобно посмотрел на Боксона и спросил:

- Ты кто такой?

Боксон не любил грубостей, потому ответил нарочито презрительным тоном:

- Для тебя я полковник Боксон.

- Да мне плевать, кто ты! Что ты тут делаешь?

Юноша явно не осознавал разницы в весовых категориях.

"Смесь кокаина с алкоголем" - догадался Боксон, встал со стула, подошел поближе к наркоману, коротким и точным ударом в голову уложил его вдоль стены у картины с изображением атаки французской пехоты на Малахов курган - Алиньяку удавались батальные сцены.

- Класс! - воскликнула блондинка, когда Боксон вернулся на свое место, и добавила: - Только вы поосторожнее, Робер занимается карате.

- Это его зовут Робер? - уточнил Боксон, кивнув на начинавшего шевелиться грубияна.

- Да, и он - мой друг!

- Кокаин тоже он тебе продает?

- Да нет, мы с ним на пару покупаем, - доверчиво призналась девушка, и тут же, спохватившись, сказала: - Ой, какая же я дура!

- Похоже на то, - согласился Боксон.

Очнувшийся Робер сделал было попытку встать, но столкнувшись с неимоверной трудностью этого действия, предпочел остаться в лежачем положении. Что-либо дополнительно сказать он не рискнул и только тяжело дышал и двигал глазами.

- Вставай, студент, и будь повежливей! - обратился к нему Боксон. - На полу лежать тебе предстоит в будущем.

- Это когда? - спросила девушка.

- В тюрьме, конечно. Наверное, очень скоро. Кстати, юноша, намочи платок холодной водой и приложи к скуле, а то останется синяк.

Боксон поднялся со стула и направился к выходу, обернувшись у двери, добавил:

- Ну все, ребята. Ведите себя хорошо, передайте Алиньяку, что приходил полковник Боксон. Пока.

Он шел по лестнице вниз и между третьим и вторым этажами вдруг остановился. Постояв несколько секунд в неподвижности, резко развернулся, и побежал по лестнице вверх. Успел вовремя.

Располосованное полотно картины клочьями свешивалось с мольберта, а героический Робер с остекленевшими глазами, сжимая в руке пружинный нож любимое оружие деклассированной молодежи - медленно приближался к трясущейся от страха незадачливой натурщице.

- Эй, ты, Фантомас из Монпарнаса! - окликнул его Боксон.

Робер повернулся в его сторону.

- Дерьмо! - прохрипел наркоман. - Ты, дерьмо...

Полковник отлично знал, насколько опасны вооруженные наркоманы.

Нанюхавшись кокаина, некоторые из них совсем не чувствуют боли, умудряются встать на сломанные ноги, а уж сломанными руками дерутся абсолютно все. Движение ножа в руке наркомана непредсказуемо, физическая сила на несколько решающих мгновений может быть невероятна. Иногда наркомана проще убить, чем связать.

Боксон не хотел убивать Робера. Он просто перехватил его руку с ножом, рванул на себя и качнулся в сторону. Робер перелетел через подставленную ногу, и оказавшийся за его спиной Боксон резким сильным движением вверх выломал ему плечо.

Потом он запихнул выпавший нож под круглое ложе (вещественное доказательство самообороны), тащил скулящего Робера вниз на улицу, на всякий случай вызвал "скорую помощь". Оставив юношу в полуобморочном состоянии на тротуаре дожидаться приезда медиков, Боксон поднялся в студию.

- Где Робер? - спросила девушка.

- Внизу, - Боксон протянул ей сигареты и зажигалку. - Как тебя зовут?

- Марианна, - она закурила.

- Марианна - олицетворение Франции, а Франции следует подальше держаться от таких типов...

- Робер - мой друг!

- Ага, а после картины он бы разрезал тебя на продольные полоски. Это что, сейчас модно?

- Робер меня любит!

- Точно, в его глазах горело пламя страсти! Я заметил.

За окном замолкла приблизившаяся к дому сирена "скорой помощи".

- Быстро приехали, - констатировал Боксон. - Руку ему сохранят, но ножом размахивать уже не будет. Ты есть хочешь? - спросил он.

- Хочу.

- Тут недалеко есть приличное бистро. Тебе нравится бифштекс с жареной картошкой? - Боксон оставил на столе визитную карточку.

- Крутая тачка! - восхитилась Марианна, усаживаясь в "шевроле-корвет".

- Да, иногда мне удается посидеть за рулем хорошего автомобиля...

Они сидели в маленьком бистро, куда Боксон и Алиньяк заходили ещё в свои студенческие годы, - как и двадцать лет назад, было чисто, недорого и вкусно.

- Зачем вы носите собой сигареты, если сами не курите? - спросила девушка.

- Иногда я курю - это во-первых. А во-вторых - помогает мне общаться с людьми, с тобой, например. Кстати, кофе здесь тоже неплох. Тебе заказать?

Завершив ужин, Боксон спросил:

- Куда тебя отвезти?