— И если он захочет уйти от вас, вы его просто так отпустите?

— А разве есть на свете женщина, которая будет силой держать около себя мужчину, который ее не хочет? — парировала Цендри.

— Советоваться с мужчиной? Поразительно, — произнесла Миранда и нахмурилась. — Я предполагала, что у вас все так же, как и здесь, но только наоборот. Я думала, что у вас мужчина является владельцем женщины и несет ответственность за все, что она делает.

— Ничего подобного, — ответила Цендри. — Все это было очень-очень давно, например на Пионере. Сейчас того, о чем ты говоришь, нет нигде. Более того, в некоторых мирах мужчина обязан воспитывать и материально поддерживать всех своих детей, даже если они находятся далеко от него.

— Как странно, что вы заставляете мужчину нести ответственность за детей, — проговорила Миранда. — А откуда мужчина может знать, что он — отец того или иного ребенка? Ведь если он не держит свою женщину взаперти, ребенок может быть и не его.

Цендри показалось, что Миранда хочет сказать что-то очень важное, но сдерживает себя. Цендри уже почти решила затронуть интересующую ее тему, как вдруг Миранда снова заговорила:

— Ответственность за ребенка должна нести женщина, это она его вынашивает. Хотя и в вашем подходе тоже есть свои, — она старательно выбирала нужные слова, — привлекательные стороны. — И по ее губам пробежала легкая улыбка.

"Очень интересно было бы узнать, — подумала Цендри, — кто является отцом ее ребенка".

— Но если бы вы ждали ребенка, — продолжала допытываться Миранда, — и разошлись со своим другом, что бы вы сделали? Ведь нужно, чтобы кто-то заботился о вас и о будущем младенце. Вы, наверное, вернулись бы в дом своей матери, как это сделала я?

— Мне и в голову бы это не пришло, — рассмеялась Цендри и, спохватившись, прибавила в качестве оправдания: — Я бы подумала об этом, но не в первую очередь. Прежде всего потому, что я не знаю, где сейчас живет моя мать. Во-вторых, она уже в преклонном возрасте и наверняка хочет пожить спокойно, и это справедливо, у нее своя жизнь, и она не обязана нянчиться со мной. Кстати, я вообще не видела ее с семнадцати лет. Дело в том, что у нас не принято держать при себе детей, если они сами могут позаботиться о себе.

— Какой ужас, — произнесла Миранда с брезгливой гримасой. — Так поступают рыбы. Женщины ведь и отличаются от животных тем, что воспитывают свое потомство. — Она рассмеялась. — И все-таки прекрасно, что кто-то отвергает идеи, которые я считаю единственно правильными. Мне очень нравится беседовать с вами, Цендри, и, наверное, не разонравится никогда, но поостерегитесь говорить так с другими женщинами нашего дома. Если бы они слышали сейчас наш разговор, они бы ужаснулись, вас они бы посчитали вконец испорченной, а мне запретили встречаться с вами. Вы можете пообещать мне, что ничего не расскажете им о наших беседах?

Цендри кивнула. Глядя на нее, Миранда улыбнулась и внезапно потянула носом.

— Так я и думала, — весело сказала она, — цветы на рыбных кустах уже расцвели. Они там, у южной стены, пойдемте наберем немного для наших кухарок, они будут очень рады. Рыбные цветы всегда собирают в тот период, когда их запах наиболее сильный. Потом их сушат и используют в качестве приправы к рыбе. Когда мы пойдем на море, так и сделаем. — И она повела Цендри за собой.

Подойдя к кустам, Миранда и Цендри нарвали большой букет пахучих серо-красных цветов, после чего направились на кухню.

— Ох, ну и запах от тебя, — наморщила нос одна из кухарок. — Миранда, ты пахнешь, как рыбный обед. Ты что, была на море?

— Да, на самом дне, — рассмеялась Миранда. — Очень заметно?

Вторая кухарка укоризненно посмотрела на девушку.

— Ну разве можно так разговаривать в присутствии нашей почтенной гостьи, Миранда?

— Это не я, — смеясь, оправдывалась Миранда, — а вы так разговариваете. И что в моих словах особенного? Мы же все женщины и знаем, что, если хочешь приправить рыбу рыбными цветами, будешь пахнуть морем. И мне нравится этот запах, он говорит, что приближается сезон хождения на берег моря. Ты что отвернулась, Замила, тебе уже не терпится пойти туда? — Миранда стала растирать цветы ладонями, и по кухне начал распространяться сильный запах. Кидая любопытные взгляды на Цендри, кухарки захихикали. Цендри не понимала причину их внезапного веселья, но почувствовала, что за словами Миранды о береге моря стоит что-то очень интересное.

Когда Цендри поднялась наверх и вошла в комнату к Далу, тот тут же отвернулся и простонал:

— Цендри, дорогая, в какой куче ты копалась?

— Не в куче, а в кустах. Мы с Мирандой собирали цветы, которыми приправляют рыбу, — с отсутствующим видом ответила Цендри. "Что это за "хождение на берег моря"? Какой-то религиозный праздник? Подозреваю, что эти цветы используются именно там".

Дал потянул носом.

— Не думаю, что я их пробовал, но пахнут они неплохо, — заметил он. — Цендри, неужели тебе интересно проводить время с этим тупым бабьем? О чем с ними можно говорить? Разве, действительно, только бегать да собирать цветочки.

— Дал, но ведь в этом и состоит моя работа. К тому же в основном я провожу время с Мирандой, а она такая славная.

— Не слишком увлекайся ею, — мрачно заметил Дал. — Лично я с подозрением отношусь к женщинам, которые живут без мужчин. Любому нормальному человеку такой образ жизни покажется неестественным и аморальным. Мне неприятна мысль о том, что моя жена проводит время с женщинами сомнительных наклонностей. Миранда еще ничего тебе не предлагала? — Он внимательно посмотрел на Цендри. — Подумай, стоит ли доверять ей.

Наступила гнетущая тишина. Цендри поняла, о чем хотел сказать Дал.

— Твои намеки до того смешны и оскорбительны, что я даже не собираюсь на них отвечать, — резко сказала Цендри и пошла в ванную умывать руки.

"Как только у Дала язык поворачивается говорить мне такие гадости", — думала она. И в то же время ситуация ей показалась действительно подозрительной. "Миранда одинока, в отличие от сестер у нее нет подруги. Она постоянно пытается выяснить мое отношение к их образу жизни. Нет, это просто смешно, Миранда знает, что я думаю о них.

А кто, собственно, дал мне право решать, что нормально, а что — нет? И почему я обязана думать так, а не иначе? Если в обществе мужчин используют только как производителей потомства, а женщины проводят время в основном одни, то вполне естественно, что у них развивается и любовь, и привязанность друг к другу. К тому же, по их понятиям, невозможно любить того, кто считается агрессивным животным и просто собственностью, вещью. И, разумеется, там, где есть любовь и привязанность, могут возникнуть и сексуальные отношения. Гомосексуалистов я уже видела, так почему не может быть любви между женщинами? По какому праву я осуждаю и презираю их? Конечно, Далу их поведение внушает отвращение, но он и не антрополог, он не понимает особенностей их взаимоотношений. Ну и пусть не понимает, я его не виню за это, а наоборот, он достоин жалости".

В равной степени Цендри жалела и тех женщин, которые не могли иметь спутников, не достигнув возраста Ванайи, и вынуждены заниматься любовью друг с другом. "Но почему вынуждены? — внезапно осенило Цендри. — Они предпочли это мужской любви. Нет, мои предубеждения и предрассудки слишком глубоки, как антрополог я должна быть либеральнее".

Этим вечером обед прошел без Проматриарха. После неоднократных напоминаний Дала Цендри подошла к Миранде.

— Как скоро мы сможем начать исследовать Развалины? — спросила она.

Миранда опустила глаза.

— Не знаю, Цендри, об этом лучше спрашивать Проматриарха.

— Но иногда ты принимаешь за нее решения, — настаивала Цендри.

— Это не тот случай, здесь я бессильна что-либо сделать. Я понимаю ваше настроение, но, кроме как ждать решения моей матери, ничего предложить не могу.

Когда Цендри и Дал поднялись в свою комнату, Дала прорвало.