И все-таки за ним наблюдали.

Вопреки всему он знал это с какой-то фатальной уверенностью.

А потом увидел ее.

Наверху справа.

Камера.

Он повернул к ней голову, уставясь в линзы, как волк смотрит в дуло ружья.

Не отрывая от нее глаз, медленными, уверенными, незаметными глазу движениями приготовился к броску.

Будь он в поле, не дрогнула б ни одна травинка.

Выжидая, замер.

А затем, пружиной распрямясь, прыгнул. С кошачьей грацией прыгнул, протянув к камере руки.

И врезался в невидимую преграду.

С криком упал, больно ударившись правым бедром и левым коленом о кафельную плитку пола.

Полежал неподвижно, давая боли утихнуть, потом поднялся и осторожно, выставив руки перед собой, стал обследовать свое окружение.

Он был в камере.

Большой, прозрачной, теплой на ощупь.

Из плексигласа.

Плотный туман не позволял увидеть это раньше, но сейчас, пройдясь по ее периметру второй раз, он видел ее так же хорошо, как чувствовал.

Он был пленник камеры без входа и выхода, только с двумя отверстиями, вокруг которых клубился мутный воздух, да тамбуром с дверцами – внутренняя открывалась, внешняя – нет.

Он в клетке, как дикий зверь.

Именно диким зверем казался он людям, которые наблюдали за ним через камеру, укрепленную на потолке.

Диким зверем, осматривающим свою клетку.

Майкл закрывал свой шкафчик в раздевалке, собираясь отправиться перекусить, когда услышал за спиной:

– Не знаю, как ты, но мне что-то жутковато.

О чем говорит Рик, было понятно без слов. Майкл и сам все утро места себе не находил, особенно после того, как на перемене после второго урока так и не объявился Джош. Услышав радиообъявление о пропаже Джеффа, он все-таки надеялся увидеть здоровенного гавайца под баньяновым деревом, где кучковалась легкоатлетическая команда. Но Джеффа там не было...

– Ты не пробовал позвонить Джеффу? – спросил он Рика по пути в кафетерий.

Рик кивнул.

– Перед третьим уроком я говорил с его мамой. Она сказала, он вышел из дому вчера около девяти вечера и не вернулся.

Майкл остановился перед самой дверью, пропуская вперед ребят, которые шли за ними.

– Может, нам самим нужно позвонить им? – сказал он, когда поблизости никого не было. – Понимаешь, после того, что случилось с Киоки...

– Да не знаем мы, что случилось с Киоки! – возразил Рик.

– Что, если кто-нибудь видел, как мы влезли в магазин позавчера ночью? – настаивал Майкл в поисках объяснения – любого, какого угодно объяснения тому, что произошло с Киоки, и исчезновению Джеффа и Джоша. – Я имею в виду, Рик, что, если кто-нибудь сказал тому типу, хозяину магазина, кто именно влез в магазин?

У Рика глаза полезли на лоб, когда он понял, о чем ему толкуют, но, поразмыслив, помотал головой:

– Нет, Кен Рихтер никогда бы такого не сделал.

– Откуда ты знаешь? – настаивал Майкл. – В Нью-Йорке...

– Тут тебе не Нью-Йорк, – оборвал его Рик. – Если б Кен что-то и сделал, так позвонил бы в полицию, а тот коп, что вчера с нами говорил, ни полслова не сказал про взлом магазина.

– Но что же тогда? – не унимался Майкл. – Может, у Джеффа с Джошем были какие-нибудь заморочки?

– У Джеффа никаких не было, – ответил Рик, – а у Джоша всегда заморочки...

– Да неужели? – Рик резко обернулся и увидел появляющегося из-за угла сердитого Джоша Малани собственной персоной. – Только потому, что я не подлиза, как некоторые вроде...

– Ну, как я понимаю, о Джоше нам волноваться не стоит, – ледяным тоном вклинился Рик, повернулся и, прежде чем Джош или Майкл успели открыть рот, исчез в кафетерии.

Майкл недоуменно смотрел на Джоша: мятая одежда, физиономия в потеках грязи – сразу видно, дома не ночевал.

– Что происходит? – тихо спросил он. – Где Джефф?

– Черт, – прошептал Джош. – Значит, его тут нет?

Было в его голосе что-то такое, от чего Майкл просто похолодел. Он покачал головой и пересказал Джошу, что слышал по радио и что только что подтвердил Рик.

– Я встретил его, когда уехал от тебя, – сказал Джош и огляделся нервозно. – Может, смотаемся отсюда, а?

– Что, сбежать с уроков? Брось, Джош! Просто расскажи мне, что было, ладно?

– Только не здесь! – Тут дверь распахнулась, двое ребят вышли из кафетерия, посмотрели на них недоуменно и заторопились прочь. – Да что с ними?

– Ты на себя в зеркало смотрел? Где ты был ночью?

Джош почувствовал, как в нем разгорается злость. Что это Майк его допрашивает? Пристал...

Но куда деваться, если он поссорится с Майклом? С кем еще он может поговорить? И к тому же что-то ему как-то тяжко. Еще бы, после того, как вчера он наглотался дыма на этом поле, а потом дрых в машине!

– Послушай, давай пойдем в раздевалку. Я там хотя бы ополоснусь, а потом расскажу, что было. Но ты мне обещай, что никому ни слова, идет?

Бросив несколько четвертаков в автомат у дверей кафетерия, Майкл добыл две банки кока-колы, пачку чипсов и две упаковки лежалых на вид пряников. Тут же открыл одну банку, передал Джошу, и тот на ходу опрокинул ее в рот. Но, оторвавшись от питья, согнулся в приступе кашля.

– Ты чего? – спросил Майкл.

Джош потряс головой.

– Хреново мне как-то.

В раздевалке он скинул одежду и направился в душевую. Там, под струей горячей воды, смывая с себя грязь, он поведал Майклу о событиях прошлой ночи.

– И ты что, его бросил? – спросил Майкл, когда Джош, выйдя из душа, потянулся за полотенцем.

– А что мне было делать? – огрызнулся тот, растираясь и чувствуя, как опять закипает в груди злость. – Он не хотел возвращаться в пикап, а вокруг полыхал огонь, и на нас наехали те парни, и... – Приступ кашля снова согнул его.

– Слушай, не пойти ли тебе домой? – предложил Майкл.

– Домой? – еле оправившись, передразнил Джош. – Тебе легко говорить, да, Майк? Твоя мать не напивается вдрызг и не лезет с кулаками, как мой папаша, и... – у него вдруг пресеклось дыхание, и он, перхая и спотыкаясь, кинулся из раздевалки в уборную.

Майкл поспешил вслед и там увидел, что Джош, бледный, сползает по стенке на пол.

Перепуганный внезапной переменой в приятеле, он потрогал его за руку.

Та была холодной и влажной.

– Что такое? Да что с тобой? – спрашивал Майкл.

Хватая ртом воздух, Джош смотрел на него каким-то остекленелым взглядом.

– Н-не знаю... Не могу дышать...

Майкл лихорадочно соображал. Астма? Неужели у Джоша приступ? Где его ингалятор – тот, что мама заставляет носить с собой даже сейчас? Где он?

В шкафчике в раздевалке.

Или сбегать за медсестрой?

Он даже не знает, где медицинский кабинет!

– Я мигом, – сказал он. – Приведу медсестру, а потом, у меня есть тут в шкафчике штука, которая поможет дышать...

– Не надо сестру, – прохрипел Джош. – Я не хочу... – Но было поздно: Майкл уже умчался.

Джош попытался подняться на ноги, для опоры ухватясь за ручку двери в кладовку у рядом с которой лежал. Нетвердо шагнул вперед, покачнулся, налег на ручку.

Дверь распахнулась, и он влетел в кладовку, задев по дороге полку с коробками, банками и пузырьками. Чистящие средства и дезинфектанты, которыми пользовались уборщики, падая, разлетелись по комнатке, оставляя за собой вонючие лужицы и россыпи порошка.

Невольно отпрыгнув, Джош уставился на раскатившиеся у ног разнокалиберные емкости. Потом поднял пузырек с нашатырным спиртом, откупорил и осторожно поднес к носу.

Затянулся парами и немедля почувствовал такой прилив сил, как после укола адреналина в вену.

Вдохнул еще раз; тело все аж завибрировало, пронзенное чем-то вроде электрического разряда.

Через секунду, когда, сжимая ингалятор в руке, вбежал Майкл Сандквист, внешний вид Джоша Малани разительно изменился.

Лицо порозовело, глаза сияли, и дыхание совершенно нормализовалось.

Майкл уставился на него, раскрыв рот, а Джош снова поднес пузырек к носу и жадно вдохнул.