Доски были горячие.
Джон вскочил с постели, подошел к двери, взялся за ручку... и резко отдернул руку. Металл обжег ладонь.
Он подбежал к окну, резким движением раздвинул грязные гардины, открыл щеколду, рванул раму вверх. Окно осталось закрытым. Тогда Мэллори отступил назад и ударом ноги выбил стекло. В комнату сразу же ворвались клубы дыма. Чтобы не порезаться, Мэллори обмотал руки обрывками гардины, убрал осколки стекла из окна, залез на подоконник и перебрался на пожарную лестницу. Ржавый металл резал босые ноги. Держась за поручни, Мэллори спустился на несколько ступенек и отпрянул, когда волна пламени рванулась снизу ему навстречу.
Перегнувшись через поручень, увидел улицу, отражения огней в лужах на грязном бетоне десятью этажами ниже, белые пятна лиц, поднятых кверху. В ста футах от него качалась раздвижная пожарная лестница, направленная на другое крыло горящего дома. Отнюдь не к Мэллори. О нем забыли. Ничто не могло спасти его. Следующие сорок футов пожарной лестницы были сущим адом.
"Так будет легче и быстрей - перелезть через поручень и спрыгнуть вниз, избежав боли и мучений. Хорошая, чистая смерть", - пришло на ум Мэллори. Ужасная, но очевидная мысль.
Сверху донесся звон, и оконное стекло над ним лопнуло. Раскаленные угольки ливнем обрушились на спину бедняги. Железные ступени обжигали босые ноги. Он глубоко вздохнул, заслонил рукой лицо от огня и кинулся сквозь хлещущие языки пламени...
Джон полз и скатывался вниз по не ведающим жалости железным ступеням. Боль пронизывала лицо, спину, плечи, руки, была похожа на раскаленную докрасна железку, которую приложили к нему и забыли убрать. Мэллори бросил быстрый взгляд на руку - освежеванную, окровавленную, почерневшую.
Ладони и ступни больше ему не принадлежали. Используя локти и колени, он столкнул себя с очередной лестничной площадки и соскользнул вниз еще на один пролет. Лица зевак теперь были намного ближе, поднятые вверх руки тянулись к нему. Он пошарил вокруг себя и встал, чувствуя, как последняя секция лестницы оседает под его весом. Глаза Мэллори застилала красная пелена. Джон ощущал, как на бедрах при каждом движении лопается покрытая волдырями кожа. Внизу закричала какая-то женщина.
- ...Боже мой, он горит и все равно идет! - пропищал тонкий голосок.
- ...Его руки... без пальцев...
Что-то поднялось, изо всех сил ударило по Мэллори - призрачный удар, заставивший тьму сомкнуться вокруг.
"Реакция этого существа аномальна, - сообщили Анализаторы. - Оно чудовищно цепляется за жизнь! Столкнувшись с неотвратимостью физического уничтожения, выбрало мучения и увечья - лишь бы еще ненадолго остаться в живых".
"Не исключена возможность, что в такой реакции всего лишь проявляется в необычной форме инстинкт самосохранения", - подчеркнули Анализаторы.
"Если мое/наше предположение верно, то такой объект может представлять собой опасность. Необходимы дополнительные данные по этому вопросу".
"Мы должны опять простимулировать объект, - распорядился Эгон. Параметры энергии выживания должны, быть определены с абсолютной точностью. Продолжайте проверку!"
Мэллори, сидящий в кресле, дернулся и обмяк.
- Он?..
- Он жив, Ваше Превосходительство! Но что-то идет неправильно! Я не в состоянии пробиться на уровень разговорной речи! Он борется со мной посредством собственного комплекса фантазий!
- Лиши его этого комплекса!
- Ваше Превосходительство, я пытался. Но не могу повлиять на его мысли! У меня такое ощущение, что он каким-то невероятным образом подключился к источникам энергии кресла и пользуется ими, чтобы усилить защитные механизмы!
- Задави его!
- Стараюсь, но энергия просто невероятна!
- Значит, мы должны использовать еще больше энергии!
- Это... это опасно, Ваше Превосходительство!
- Неудача - опаснее!
С суровым видом техник отрегулировал механизмы, усилив потоки энергии, которые текли в мозг Мэллори.
"Объект шевелится! - воскликнули Перцепторы. - Огромные потоки энергии подпитывают его мозговое поле! Мой/наш захват слабеет..."
"Держите объект! Немедленно стимулируйте его, используя резервные запасы мощности!"
Пока пленник, став сильнее, пытался выбраться из заключения, разделенный на сегменты разум сосредоточивал силы, торопясь ввести новые раздражители в ярящийся мозг.
Горячее солнце било в спину. Легкий ветерок ерошил высокую траву, растущую выше по склону, где спрятался раненый лев. Предательские капли темно-бордовой крови остались на высоких стеблях, отмечая путь, по которому прошла большая кошка. Она должна быть там, наверху, припавшая к земле в той рощице колючих деревьев. Сузив глаза от боли в груди, лев наверняка ждет, надеясь, что мучитель придет к нему, и тогда...
Под мокрой от пота рубашкой цвета хаки глухо билось сердце. Тяжелый карабин в руках казался водяным пистолетиком, ни на что не годной игрушкой по сравнению с первобытной яростью зверя. Он сделал шаг, губы были изогнуты в иронической усмешке. Что, собственно говоря, он собирается доказать? Мзллори был здесь один, и никто никогда не узнает, если он предпочтет вернуться назад, сесть под деревом, неторопливо глотнуть из фляжки, позволить медленно проползти часу-другому - пока эта кошка не истечет кровью и не умрет, - а потом заняться поисками тела. Джон сделал еще один шаг. И еще один... и мерно пошел вперед. Легкий ветерок холодил лоб. Поступь была легка, а ноги полны силы. Он глубоко вздохнул и ощутил аромат весеннего воздуха. Никогда прежде жизнь не казалась ему более прекрасной...
Раздался глухой, захлебывающийся кашель, и из тени выскочил громадный зверь - желтые клыки оскалены, могучие мышцы ходят под серовато-коричневой шкурой, темная кровь на боках кажется черной...
Пока лев несся на него вниз по склону, человек успел встать, широко расставив ноги, вскинуть карабин и упереть приклад в плечо. "Как по писаному, - подумалось сардонически. - Прицелиться ему точно над грудиной и не стрелять, пока не будете уверены..." Когда между ними было сто футов, он выстрелил. И именно в этот момент зверь взял чуть левее. Пуля проскользнула вдоль ребер и шлепнулась далеко позади. Лев сбился с шага, но сразу же пришел в себя и побежал дальше. Карабин опять дернулся и прогрохотал. Рычащая морда превратилась в кровавую маску. Но умирающая зверюга продолжала нестись навстречу. Он моргнул, стряхивая пот с ресниц, навел мушку на плечо...
Спусковой крючок заело. Джон бросил краткий взгляд и увидел, что пустая гильза застряла в патроннике. Не сходя с места, попытался вытащить ее, но тщетно. В последнее мгновение он сделал шаг в сторону. Мчащаяся зверюга проскочила мимо и умерла в пыли. И тогда его внезапно поразила мысль, что если Моника наблюдала за ним из автомобиля у подножия холма, то на этот раз она ему не улыбнется...
"Опять комплекс реакций никак не сочетается с любыми понятиями разумности и рациональности, известными мне/нам. - Это был парадокс, который преподнес плененный разум интеллекту Ри, и Памяти лишь окончательно сформулировали его. - Здесь находится существо, которое цепляется за индивидуальное выживание со свирепостью, не имеющей аналогов во Вселенной, - даже лица Высшей Категории рискуют без всякой нужды, реагируя на абстрактные сигналы, кода поведенческой симметрии".
"Я/мы утверждаем, что отобранный мной/нами сегмент личности объекта не представляет собой подлинный аналог Эгона, - заявили Мыслители. - Он явно дефектный и нежизнеспособный".
"Разрешите мне/нам попытаться выборочно снять контроль с периферических районов мозгового поля, - обратились с предложением Перцепторы. - Это позволит подать большее возбуждение в центральную часть матрицы".
"Уравняв потоки нашей энергии с энергией плененного разума, я/мы сможем наблюдать за его ритмами и таким образом подобрать ключ к полному над ним контролю", - быстро определили Вычислители.
"Но при этом я/мы рискуем разорвать матрицу и уничтожить образец".
