Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Лихман сидел у смотрового стекла головного вездехода.

Гребень нового, первого на Луне искусственного кратера приближался. Вездеход колотило на камнях, Лихман вцепился в поручни и почти прилип лбом к стеклу. Вот кабина поднялась на гребень, перекачнулась в сторону кратера, и стало видно бездонную черную дыру глубиной в добрых 350 метров. На дне ее не было ни единого блика.

- Прожектор! - скомандовал он хрипло.

Вниз свалился ослепительно белый столб, уперся в стену воронки, дрогнул, стал падать ниже, ниже, почти вертикально, и вдруг поблек в свете ответного, казалось, еще более яркого луча. Вглядываясь в него, Лихман сощурился до боли в уголках глаз и почти сразу различил покатую сверкающую сферу, на которой в самом центре луча новеньким пятачком выделялся...

- Люк! Вход!.. - раздалось в шлемофоне сразу несколько не то восторженных, не то испуганных голосов.

"Выдержала оболочка наш взрыв, - почти равнодушно отметил Лихман. - Недаром же рассчитывали ее на оборону от метеоритов. Если так не откроем люк, честное слово, лазером взломаю",- внезапно решил он. И сразу почувствовал, как ноги вдруг стали расти, расти, вылезли из вездехода, опустились в воронку и, вытягиваясь и тоньшея, достигли наконец сверкающей металлической сферы, как корни дерева, проросли сквозь люк и устремились в темноту...

Водитель вездехода видел, как Лихман отвалился от смотрового стекла и медленно рухнул на спинку сиденья. Первым его порывом было сорвать шлем с теряющего сознание начальника экспедиции, но он вовремя спохватился, что это Луна, и только прокричал в микрофон: "Врача в головную машину, срочно! Начальнику плохо".

Когда врач дал Лихману кислород, он прошептал спекшимися губами:

- Немедленно... радиограмму на Землю... которая у Сашки...

Люк подался неожиданно легко.

Люди от волнения, что ли, даже не видел, кто - уважительно посторонились, пропуская его вперед и подсвечивая фонарями. Он первым шагнул в этот чужой мир.

Лестница в десяток широких ступеней вела вниз, в круглый вестибюль. Здесь вдоль всей стены шли двери, которые бесшумно раздвигались, едва к ним подходили - столько тысячелетий прошло, а ничего не испортилось! За каждой дверью была небольшая, человек на пять, кабина. Внутри кабины громоздились строчка на строчку непонятные рельефные рисунки. Лихман пригляделся к ним, но изображения человека нигде не обнаружил.

Может быть, это были и не рисунки, а клинопись.

Он повернул какую-то рукоять на противоположной от входа стенке кабины - и пол под ногами дрогнул и поплыл вниз.

"Лифт, - догадался он. - А как же выберемся? - Оглянулся: в кабине был он один. - Вот так штука! Ну да ничего, конструкция вроде бы несложная".

Он спускался довольно долго и все жалел, что не знает скорости лифта: на какую глубину он опустится? Наконец, лифт остановился, дверь автоматически открылась. Это был точно такой же круглый зал, только освещенный призрачным желтоватым светом. Вглубь вел широкий коридор, и Лихман смело пошел вперед. Через две минуты он оказался в другом зале, более просторном и светлом. На возвышении стояла золотая скульптура: устремленная вперед и вверх, как бы рвущаяся взлететь обнаженная женщина держала в руке сверкающую острыми лучами звезду. Женщина была очень похожа на земную...

В какой-то пустой комнате он остановился у вмонтированного в стену матового рефлектора, и сразу в голове его начала складываться таинственная песня...

"Было три дочери у нашего солнца, три родные сестры. Старшую звали Оуа, среднюю - Аэу, младшую - Юиа. И когда поняли три сестры, что умирает их отец и уже не сможет обогреть их своим теплом, собрали они Объединенный Совет Мудреиов. Двадцать лет думали мудрецы и порешили: лететь, искать себе новое солнце, очень похожее на наше, и планеты, чтобы можно было на них жить и чтобы не угас в веках разум человечества, родивший великое Знание. И порешили: не строить для полета искусственных сооружений, а обуздать подходящую малую планету, поселить внутри нее три человечества трех планет-сестер, разогнать до нужной скорости и покинуть родное солнце, чтобы в неизведанных дебрях Бесконечного обрести новое солнце и новую жизнь. И нашли такую планету, называлась она Л'Уна, и за сто лет построили внутри нее все необходимое для жизни четырех миллиардов людей в течение трехсот поколений и для защиты в пути от полчищ летающих глыб и смертельных для всего живого лучей, видимых и невидимых, и двинулись в путь в тридцать две тысячи восемьсот тридцать пятом году, рискуя либо потерять все, либо все обрести заново..."

"Передача мысли, - догадался Лихман. - Это еще успеется, надо дальше, дальше, надо найти что-то самое главное, найти тайну этого космического Ноева ковчега. Кстати, если они разгоняли свою планету до третьей космической скорости, должны же где-то быть дюзы. Может, то, что мы принимали за кратеры вулканического происхождения, и есть дюзы двигателей? А все остальные кратеры - от встречных метеоритов? Боже, как лросто!" Он торопился, во многие помещения вовсе не заглядывал, в другие заглядывал мимоходом, пытаясь определить, для чего они предназначены. Быстро, почти бегом, миновал большой плавательный бассейн, полный воды. За стеклянными стенами плескались золотые рыбки. Отвернул и снова прикрыл кран водопровода, из которого потекла тоненькая струйка, и вовсе не удивился, что все еще действует и водопровод, и электричество, и кондиционирование воздуха. Он попробовал на секунду свинтить шлем - воздух был нормальный, немного тепловатый, С запахом пыли и нагретого металла. "Какой же энергией они должны были пользоваться, чтобы столько веков продержаться внутри планеты? Ладно, это выяснится позднее, а пока вперед, вперед!" Он пошел дальше, уже без шлема, идти было легко и приятно, и чем дальше он шел, тем вкуснее и прохладнее становился воздух. Вскоре он обнаружил, что коридор не прямой, а закругленный, с едва заметным уклоном. Ему представилась спираль, бесконечно спускающаяся вниз, к центру планеты. Так можно было идти много дней, и он свернул в один из боковых коридоров. Здесь располагались крохотные каютки, видимо, жилые: в ковчеге было тесновато, как в коммунальной квартире годов его детства. Он бродил по запутанным проходам и тупичкам, стараясь запомнить дорогу назад или хотя бы не потерять ориентировки. Откуда-то смутно повеяло запахом роз...

Вдруг в полутьме мелькнуло что-то. Чья-то тень? Лихман побежал за нею, свернул налево и снова увидел что-то черное, нырнувшее в люк на полу. Когда он подбежал к люку, легкая крышка его, неплотно прикрытая, все еще подрагивала. Не раздумывая, Лихман откинул крышку и прыгнул в темноту люка.

Здесь явственно пахло розами. Он нащупал ногами крутые ступени и начал осторожно спускаться по узкой винтовой лестнице.

Темнотища была беспросветной, хоть глаз выколи.

"Отстану, - с досадой прошептал Лихман, - ему каждая ступенька знакомая, а я..." - И тут же поймал себя на мысли, что думает о НЕМ, как о совершенно реальном существе. Да неужели ОНИ могли жить в трех шагах от нас, внутри Луны, когда их, космических братьев по разуму, надеялись найти лишь где-то очень далеко, в неведомых глубинах Вселенной? Но надо быть логичным: куда же они могли подеваться, раз прилетели к нам? Четыре миллиарда - не пустяк, чтобы исчезнуть бесследно. Неужели все погибли? А может, они - это мы!?

"Слушай, Лихман, - представился ему оживленный голос Гришаева, сидящего в знаменитом кресле у себя в кабинете. Если они выбирали себе планету для заселения, то ведь наверняка побывали и на Марсе, и на Венере. Вдруг они стали марсианами и живут там, внутри? И вдруг спутники Мapca - их рук дело? А может, с ними связана и катастрофа Атлантиды? И все древние легенды о космических пришельцах и богах? Вот это да! - Гришаев даже подскочил в кресле, настолько изумила его самого эта мысль. - Эх ты, Лихман, Лихман! Ты способный человек, но ты узкий практик. Как же раньше не пришла тебе в голову эта идея!?"

5
{"b":"49586","o":1}