Звон колокольчика словно разбудил их — Ромили даже вздрогнула.

— Ну все, — вздохнул мальчик, — пора отправляться на хор. Потом снова уроки… Можно я приду вечером, чтобы помочь вам кормить птиц, Румал?

Она помолчала — мальчик ударил себя в грудь кулаком и решительно заявил:

— Я никому не скажу. Честное слово!..

Ромили кивнула:

— Что же, приходи, если хочешь.

Мальчик убежал. На ходу вытер ладони о штаны… Все ребята одинаковы — совсем забыл о том, что обещал хорошенько вымыть руки.

Когда он скрылся в дверях, Ромили тем не менее долго стояла без движения. Погрузилась в свои мысли и про птиц забыла.

Все в голове перепуталось! Сын Лиондри Хастура здесь, в монастыре? Именно сюда стремился дом Карло, чтобы встретиться с королем Каролином? Ему в подарок вез он этих птиц… Здесь у стен города должна была собраться целая армия… Все это совершенно не стыковалось одно с другим, все вместе это было невозможно, ведь парнишка, например, может тут же узнать короля, и тогда…

Ей-то какое дело, что за мошенник сидит не троне. Так, кажется, отзывался ее отец обо всех дворцовых дрязгах. Не слишком ли просто? Легче всего держаться в сторонке, но обычно таких лупят с обеих сторон. Возьмем, например, Алдерика, самого достойного молодого человека, которого она знала. Ну, кроме ее братьев… Он явно относился к людям Каролина, возможно, был его сыном. Карло и Орейн тоже были верными вассалами изгнанного короля. С другой стороны — советник короля Лиондри Хастур. Если судить по истории, рассказанной Орейном, этот Лиондри — отъявленный негодяй, о каком она когда-нибудь слышала. Почему же он назвал своего сына в честь свергнутого короля?

А какое место во всей этой катавасии занимает она? Поскольку она получает плату от дома Карло, значит, входит в число его сподвижников. Дому Карло следует знать об опасности, угрожающей свергнутому королю. Может, он успеет предупредить Каролина, что тому не стоит появляться в монастыре. Ведь ребенок узнает его в любой одежде, как тут ни переодевайся… С таким лараном!.. Он же людей видит насквозь. Сразу определил, что Ромили — женщина.

Хотя мне не следует упоминать об этом в присутствии дома Карло и его друзей. Разве так уж важно, что именно сумел раскрыть парнишка с помощью своего дара?

Ромили отправилась на конюшню, осмотрела лошадей и червинов и, поняв, что уход за ними вполне приемлемый, поговорила с конюхами и каждому вручила условленную сумму. Орейн заранее договорился с Ромили, что та будет присматривать за конюхами. После неожиданной встречи с Кэрилом она вела себя очень осторожно, однако никто из работников не обращал на нее никакого внимания — заплатил, и Бог с ним! Никто не бросал на нее косых взглядов, не разглядывал — все принимали за парнишку. Мало ли слуг у вельмож, которые останавливаются в монастыре! Успокоившись, Ромили отправилась разыскивать дома Карло, чтобы предупредить его о нависшей над королем опасности. Однако в комнатах, которые они снимали в доме для гостей, господина не было. Только Орейн, зашивавший дратвой свои огромные сапоги.

Как только Ромили вошла, он оторвался от работы.

— Что-нибудь случилось с птицами или животными, парень? — спросил гигант.

— Нет, с ними все в порядке, — ответила девушка. — Простите меня за назойливость, но я очень хотел повидать дома Карло.

— Это какая же надобность привела тебя? — равнодушно поинтересовался Орейн. — Его сейчас нет и еще некоторое время не будет. Он беседует с настоятелем… Не думаю, что тот занялся отпущением грехов, ведь Карло не христофоро. Может, парень, я чем-нибудь смогу помочь? Или тебе просто нечем заняться? Птицы и лошади под присмотром… Можешь пойти осмотреть город, если хочешь. Вот, например, тебе поручение — отнеси мою обувку в сапожную мастерскую, пусть их там надежно подремонтируют. Мне умения не хватает, а сапоги еще хорошие — глянь, подметка какая и каблуки почти не стоптаны.

— Я охотно выполню это поручение, — кивнула девушка, — но у меня важное сообщение для дома Карло. — Помедлив, она продолжила: — Он и вы, ваши люди сохраняете верность Каролину, однако вот что я только что услышал… В монастыре есть некто, кто знает короля в лицо. Это сын Лиондри Хастура, Кэрил.

Лицо Орейна мгновенно изменило выражение, он тихонько, сложив губы трубочкой, присвистнул.

— Точно? Детеныш этого волка в монастыре? Он что-то замыслил против моего господина?

— Мальчику всего двенадцать лет. На мой взгляд, он хороший, добрый ребенок. Он очень неплохо отзывался о короле — сказал, что тот всегда был добр… Беда в том, что он может узнать его…

— Ай! — раздраженно махнул рукой Орейн. — Не сомневаюсь. Молодой гаденыш способен ужалить так же больно, как и старая змея. Согласен, ребенок может ничего не знать, но если Аларик узнает… Он может отомстить за сына, взять плату кровью. Стоит только ему проведать, что сын лорда Хастура живет в монастыре, он тут же схватит его за горло. Господин должен как можно скорее узнать об этом.

— А дома Карло Кэрил не может опознать? Если тот был при дворе… К тому же дом Карло — родственник короля.

— Да-да, родственник, — закивал Орейн. — Ладно, я гляну на паренька, потом шепну на ухо дому Карло. Ты молодец, что предупредил меня. Я у тебя в долгу, Румал — Тут он глянул на сапоги и словно вспомнил о поручении. — А сапоги ты все-таки снеси. Чтобы ты не заблудился, я покажу тебе дорогу.

Он бесцеремонно взял Ромили под руку — так они и вышли из дома и направились в город.

Было холодно, и легкий морозец сразу начал пощипывать щеки и нос девушки. Ей и в теплой одежде не удалось унять дрожь, а Орейну было хоть бы хны. Даже в легкой куртке он чувствовал себя вполне удовлетворительно.

— Я люблю горный воздух, — сказал он, когда они добрались до центра города. — Рожден я у подножия пика Кимби, хотя зачат был на берегах озера Хали. Там, в горах, и вырос, так что с полным правом считаю себя горцем. А ты?

— Я был рожден на холмах Киллгард, — ответила Ромили. — Это к северу от Кадарина.

— А-а, земля Сторнов. Я знаю эти места, — заявил Орейн. — Неудивительно, что умение обращаться с ястребами у тебя в крови. У меня тоже. — Он печально рассмеялся. — Хотя в этом ты куда как превосходишь меня. Раньше мне не приходилось иметь дела со сторожевыми птицами.

Они свернули и вошли в какую-то лавчонку, где остро пахло кожей, дубильными веществами и смолою. У сапожника, когда он увидел обувку Орейна, брови поползли вверх. Но когда гигант позвенел у него над ухом тугим кошельком, он мигом угодливо спросил:

— К какому сроку, ваи дом, исполнить заказ?

— Как можно быстрее, — сказал Орейн. — И вот что — сделайте мне еще одну пару по этой мерке. Пригодится для прогулки по снегу. Румал, у тебя есть обувка для похода в Хеллеры? Ты же поедешь с нами в Трамонтану?

«Конечно, — подумала Ромили. — Может, там мне удастся разыскать Руйвена. Или, по крайней мере, узнать о нем что-нибудь. В Трамонтану, только туда!..»

— Эти сапоги, что на молодом господине, — скептически заметил сапожник, — развалятся сразу. Стоит только пройти по леднику — и каюк! За две серебряные монеты я могу изготовить для вашего сына отличные башмаки. Ноские, удобные… Просто загляденье…

Что ж, если дом Карло заплатит ей за работу таким образом, она возражать не станет. Две серебряные монеты, конечно, дороговато, но без обуви в горах делать нечего.

— Согласен… — Ромили было кивнула, но Орейн недовольно поморщился.

— Помолчи, ладно? Дом Карло приказал мне хорошенько проследить, чтобы его люди были экипированы как надо. Вот и оставь эту заботу для меня. — Потом он обратился к сапожнику: — Сними-ка с него мерку, а ты… сынок, давай садись. Не журись!.. — добавил он, усмехнувшись.

Ромили поступила, как было велено. Сняла сапог и протянула вперед ногу, на которой был надет огромный ношеный носок. Сапожник хмыкнул, потом присвистнул — так без конца и насвистывал, пока снимал мерку, записывал цифры мелком на краю лавки.