Слишком долго и тщательно в мое сознание вкладывалось извращенное понимание жизни, мироздания, моего места в поднебесной. Чрезмерно велика была моя доверчивость, которой легко воспользовались опытные мастера своего дела - "апостолы" страдания, вины и жертвы. Эти "атлеты мудрости" сумели заставить меня воспринимать мир по-своему так, чтобы я действительно чувствовал себя жертвой темного и злобного мира, нес на себе крест самоосуждения, таким образом искупая не только свои грехи, но и грехи всего мира.

Как же изменить это изнаночное восприятие жизни?

Для того чтобы, наконец, отрезветь и взглянуть на мир, людей, обстоятельства иным, т.е. реальным, подлинным взором, нужно было найти антивирус этим установкам, так глубоко внедренным в мое сознание. И я нашел антивирусную методику, программу: антижертвы, антивины, антиискупления, антистрадания. Эта система называется программой тотального одобрения.

Фактически сознательно, а порою не отдавая себе отчета в том, я всегда желал себе зла! Я как бы стяжал на себя наказание, неудачу и негативные обстоятельства. Ведь жертва всегда должна подвергаться негативному воздействию. Как же иначе? Вирус распространился в моем существе, и в нем не осталось места, где бы эта болезнь ни имела своего пагубного присутствия и власти. Отныне я нашел вакцину против этого вируса и приступил к лечению. Я принялся исцелять себя одобрением, то есть стал вводить "инъекции" добра в каждую часть своей больной природы. Я прекратил осуждать и винить себя по делу и без дела, как это было раньше. Я начал одобрять каждый свой поступок, действие и шаг. И, прежде всего, одобрял в себе не только хорошее, но и то, за что раньше себя казнил: просчеты, промахи, ошибки и болезни. Как раз негативное более всего и следовало одобрить, ведь именно оно лежало тяжелым камнем на сердце и душе, не позволяя свободно дышать, радоваться жизни и воспринимать любые обстоятельства как благосклонные для меня, а не враждебные.

Да, например, в этом я ошибся, оступился, просчитался, но это - не конец света! Такое случилось со мной не потому, что я намерен был это сделать, а для того, чтобы я извлек из этого проступка урок и впоследствии не повторял его. Раньше я в таких случаях "посыпал голову пеплом", проклинал себя, свою жизнь, терзая себя тем, что я не достоин жить под солнцем и смотреть людям в глаза. Теперь все это ушло, и я стал воистину сызнова рождаться на свет, но не для страданий и печали, а для радости и счастья. И это было началом чуда, волшебства преображения и оживления всего того, что уже, казалось, умерло навсегда! Принялось пульсировать, светиться, радоваться то, что всегда было мрачным, скорбящим и стонущим. Доныне мертвые зерна, спрятанные в моей душе, проросли и потянулись к добру и солнцу. Все более и более одобрял я себя, и мне открывались шаг за шагом неимоверные пространства радости, счастья, желания творить и созидать. Я, наконец, понимал, что действительно заслуживаю в жизни не худшего, а самого лучшего и прекрасного. И, что особенно важно, это лучшее действительно есть и оно существует для меня! Мне нужно только брать его, не стесняясь, не озираясь по сторонам, не сверяясь ни с чьими картами, не соотнося себя, свою жизнь ни с какой теорией, доктриной и философией. Во мне сам собой стал проявляться и расти первозданный мир свободы, любви, защищенности и благодатного, радостного умиротворения! Счастье оказалось у меня под носом, а волшебство, с помощью которого я это счастье обретал, было всего лишь одобрением.

Как только меня сносило на привычную дорожку страха, дрожания, самоосуждения за что-либо, так тут же я противопоставлял всему этому мраку одобрение, и темнота рассеивалась, в моем сердце восходило солнце, которое отныне грело меня и в стужу, и в мороз, и в дождь, и всегда. Внутри меня сияло солнце, наступила вечная весна. Какие непогоды и ненастья теперь могут быть мне страшны? Там, где была темнота, становилось так светло, уютно и спокойно, что я никогда не мог бы представить себе, что такое преображение вообще может случиться.

Я одобрял в себе все: и свое тело, и свои мысли, и свои дела, и поступки, и свою внешность, и свою неуклюжесть, и свои неудачи, и свою непутевость, и все то, что ранее ненавидел в себе, и от чего хотел избавиться. Но избавиться от тьмы невозможно, не внеся туда свет, и вот таким светом оказались волшебные лучи одобрения. Они не уничтожали, не вытесняли, не боролись с моими недостатками, они лишали их основы, почвы, на которых мои несовершенства жили и укоренялись. Оказывается осуждение самого себя это - удобрение, которое способствует расцвету сорняков в душе моей. Одобрить - значит лишить сорняков влаги, они засыхают. Как здесь не вспомнить слова Спасителя, который говорил о необходимости любить врагов своих, так как если их одобрить, они исчезнут, растворятся, растают, как тают сосульки под весенними, солнечными лучами. (А если ненавидеть обидчиков, то они напротив каменеют и превращаются в монолитные статуи.)

Программа одобрения - это глубокое, естественное очищение естества на клеточном уровне, когда каждая частица человеческой природы освобождается от зажимов, спазм и узлов. Мое существо шаг за шагом становится все более прозрачным, и божественные энергии начинают свободно струиться, занимая освобожденное пространство. Раньше, например, я осуждал и винил себя за болезни, которые поселились в моем теле или душе, чем еще более усиливал их, укреплял. Сейчас я одобряю свои болезни, принимаю их как должное без осуждения и упрека. Этим чудотворным воздействием я даю возможность своим клеткам расслабиться, жить свободно, струясь и вибрируя так, как они посчитают нужным. И они, получив свободу от осуждения, от недоброго к себе отношения, сами собой начинают выравнивать свои ритмы, вспоминая здоровый образ жизнедеятельности. Я не давлю их программами исцеления, не заставляю их быть здоровыми, я признаю их ненормальность, и они сами ее исправляют, возвращаются в естественный природный поток вибраций. Воистину это чудо оздоровления и души, и тела! Когда не дается никаких насильственных установок, внушений и убеждений. Да разве я сам, когда мне что-нибудь насаждают, когда меня заставляют быть хорошим, добрым, таким-то и таким-то, принимаю сказанное? Неужели во мне от таких наставлений и нравоучений не возникает желания сделать все наоборот? Разве я не чувствую, что в такие моменты сжимаюсь в комок нервов и похожу на затравленного зверька? Какие уж тут естественные вибрации, любовь и гармония, когда я стиснут в кандалах, заключен в жесткие узы, когда есть лишь одно желание - вырваться на волю, сбежать и скрыться!