А вот с концовкой получился облом – дело каким-то макаром затрагивало интересы неких знаменитостей из Спорткомитета, и хотя мы его полностью раскрутили и раскрыли в деталях яснее ясного (смешно сказать судмедэксперты, а не следователи!) завершать его никто не собирался. Типа, вам ребята за работу, за экспертизу и протокол спасибо, но обсуждать мы это с вами не будем. Похоже, в верхах дело решено было замять. Что же касается самой беременности, то тут для нас простенькая история открылось, и все благодаря тому же фикусу. Правда нам потом слегка настучали за излишнюю прозорливость по шапке, пришлось оправдываться, что копнули глубже, чем надо, не раскрытия преступления ради, а так, из чисто научного интереса. И протокол пришлось переписать, ограничившись только медициной и стенами морга. Два дополнительных листка дернули даже из архива и уничтожили. Вот и осталась истинная причина Леночкиной смерти только в устных преданиях нашей судебки.

После выступления на первенстве Союза среди юниоров Лену заметили по серьезному. Пригласили в специальную школу-интернат, дали нового, известного тренера. Началась интенсивная тренировочная жизнь с очень серьезными ставками, если все пойдет хорошо, то через год-два Лену ждет мировая известность. Тренер был властной и очень требовательной личностью. Ленкина свобода, как понятие, просто отсутствовала, все было подчинено цели государственной важности – выйти в мировые чемпионки. Регламент дня полный, режим строже чем у космонавтов, секунды расписаны. А девочка реально могла сделать рекорд и вписать свое имя в историю фигурного катания – я слабо в этом спорте разбираюсь, но как-то особо у Лены на льду прыгать-крутиться получалось, так что не до, не после нее такую фигуру никто до сих пор сделать не может. Тренер заменил ей все – семью и школу, друзей и… любовников.

Перед очередным чемпионатом Союза, который и считался для советских спортсменов отборочными выступлениями и экзаменом в сборную на чемпионат Мира, тренер понял, что Лена беременна. Тренера такое открытие просто убило – это было полным срывом всех планов, назревали крупные неприятности с очень нехорошими для него последствиями. Его подопечная куда меньше беспокоила – то что девочка сможет полностью восстановиться после аборта, он не сомневался. Проблема была в другом – аборт у спортсменки государственного уровня не скроешь. Это вам не Маша с Уралмаша, ее медицинская карта полностью во власти врачей от спортивной медицины. Признайся им, и все – конечно будет высокопрофессиональный аборт в одной из самых лучших клиник, потом плохое выступление на Союзе, а там разбор его работы, причина сбоя тренировок… Ну и причины-следствия. Ладно бы просто вздули, типа не досмотрел, не уберег, плохо работаешь, дисциплины никакой… Так ведь хуже. Отцом то был он! А как притащить девочку в нормальный городской абортарий, и сделать это тихо, без лишних записей и учетной карточки, он не знал. Зато знал один метод, который во всю практиковали его старые подруги-спортсменки в то далекое время первой вспышки советского ледового спорта. Ледовых арен было мало, не то что сейчас, жили и тренировались вместе, ну и залетали. А где залетали, там и избавлялись – фикусом!

Метод был чрезвычайно прост. Требовалась одна столовая ложка с плоской металлической ручкой и один росток фикуса. Ручкой ложки поднимался свод влагалища, чтобы увидеть зев матки, а потом в этот зев и вводилась острый кончик фикусовой почки. Оставляли так на ночь, а утром вынимали. Если на следующий день не происходило выкидыша, то вечером процедура повторялась снова. Вообще такое дело и неделю могло длиться, но это не страшно – у фикуса веточек много и каждая заканчивается такой вот сосулькой. Ломай, не хочу, – на лечение точно хватит. Вот тренер-наставник так и поступил. О том, чтобы его ослушаться, или там какое свое мнение высказать у Лены и мысли не возникло – за годы на ледовой арене он привыкла к беспрекословному подчинению. Зашла к нему в кабинет, улеглась на тот же массажный топчан, где он ее периодически пользовал, мотивируя абсолютной необходимостью снятия стрессов и каким-то чудодейственным эффектом мужской спермы. Вроде без этого рекорда просто не бывает. Презервативами наставник не пользовался – сам ей измерял температуру в заднице, сам за нее вел календарь ее циклов. Да что скрывать, у других тренеров она тоже видела подобные календари, исчерченные звездочками менструальных дней их подопечных – нагрузки то дают на грани физических возможностей, такое не учитывать нельзя! Поэтому и думала Лена, что вот так, после тренировки, но перед душевой все они по приказу становятся раком чтобы получить от тренера то, без чего мировое первенство не выигрывается. Тренер, он сам знает когда сколько и как. Ему надо доверять и подчиняться! Вот и сейчас Лена ему во всем доверяла, по команде перешла из коленно-локтевой позиции в лежа-на-спину и послушно раздвинула ноги. Было несколько неприятно, но не больно – в зеве матки практически отсутствуют болевые окончания. Секундное дело, и тренер засунул куда надо эту блестящую зеленую морковку.

На утро она, как ей и было приказано, сама залезла к себе в хозяйство и двумя пальцами легко вытащила росток. Тренировалась как обычно, ничего не произошло. В конце вечерней тренировки тренер повторил процедуру. Утром она опять вытащила росток. На завтраке аппетита не было. Когда ехала не тренировку стала сильно болеть голова и бить озноб. Вышла на лед, и чуть не упала, как когда-то давным-давно в свои пять лет, когда мама первый раз привела ее на новый искусственный каток, где только что открылась секция фигурного катания. Лена поняла, что тренировки сегодня не будет. Будущая мировая звезда едва доковыляла до борта. Подошел тренер, спросил какого черта не идет разминка? Ах заболела! Ну а там как, в смысле по женской части, был выкидыш? Нет!? Остаток дня она пролежала у тренера в кабинете на том же злополучном топчане, накрытая поролоновым матом, но все равно трясясь от озноба. Отпускать ее в интернат тренер не хотел – такой грубый срыв тренировочного режима безусловно будет замечен. О том, что бы привести Лену к их врачу даже и речи не было – вот выкинет, тогда сразу пойдем, пусть лечат, а пока вот чай с малиной и цитрамон, ничего за пару дней с ней не случится. А температура 39? Ну так не 40 же! Потом тренер считал, чем выше температура, тем лучше борется организм. Поэтому в конце такой вот «лежачей тренировки», тренер опять попросил снять трусы и раздвинуть ноги. Если работать столовой ложкой, то что там твориться не слишком то видно, для этого нужно гинекологическое зеркало и правильный свет. К тому же есть сомнения, что по виду зева матки тренер бы заподозрил неладное. Он же не гинеколог. Вот гинеколога от увиденного сразу бы холодный пот пробил. Тренер же спокойно засунул очередной росток фикуса, потом посадил Лену в свои «Жигули» и сам отвез в интернат. На прощание сказал, что вообще это хорошо, что она заболела, при болезнях выкидыши лучше получаются, пожелал спокойной ночи и еще раз напомнил, чтоб росток вытащила только утром. А она не вытащила. Мы вытащили. На вскрытии.

Мышечная стенка матки, миометрий, имела все признаки газовой гангрены. Как такое возможно? Моментальный клостридиоз из ничего, но ведь и микробиологи не врут – для них подтверждение нашего предположения тоже выше крыши оказалось. Вроде так не бывает. Правда в практике военной медицины были такие случаи. Давно и далеко – с 1942-го до 1945-го года на территории Китая. Тогда там японцы хозяйничали. Был у них специальный номерной отряд под командованием генерала Исиро Исини. Тот генерал разрабатывал программы биологического оружия для непобедимой армии Ямато. В одной из программ испытывали возможность стопроцентно летальных исходов при осколочных ранениях. Делался специальный снаряд, где кроме взрывчатки и мелконасеченного корпуса для увеличения числа осколков, имелась специальная добавочка из спор гангренозных бактерий. Выбирали те, что позлее, клостридии например. Потом дело было за малым – к столбам привязывали биоматриал в виде китайских военнопленных и подрывали снаряд. Осколочные раны получались совсем пустяковые, а вот смертность колоссальная! Данный случай чем-то напоминал нашу матку, если бы фикус был таким же снарядом. Но предположить, что этим росточком специально поковырялись в бактериальной культуре, или хотя бы в земле, перед тем, как его засунуть в матку, было как-то трудно. Пришлось читать книжки. А в книжках написано, что фикус может бактерии из земли тянуть и в листьях их складывать. Значит, все-таки такое заражение не из области фантастики получается.