Скоро стало ясно, что в самой тюрьме следов преступлений режима не много. Все найденные трупы объяснялись сугубо военными действиями – все они погибли во время взятия тюрьмы. Например во дворе на выезде из внутреннего КПП, что ведет из административной части в тот же Блок Экзекуций (кроме мест осуществеления казней, там еще полно камер – типа зона смертников), стоял горелый автомобиль с обугленными человеческими останками. Один труп застыл на водительском месте и обгорел очень сильно. Мягкие ткани лица обуглились и частично осыпались, за баранкой сидит чёрный скелет. Его пассажир тоже черный, но не до такой степени, под растресковшейся обугленной кожей проступает мясо и подкожная клетчатка. Труп пассажира, все еще сжимая автомат, частично вывалился из машины на землю. Судя по степени карбонизации температура была очень высокая – на первый взгляд похже на поражение фосфорным припасом, плюс бензобак взорвался. Водителю, что по пятам сопровождал капитана Люиса, от такой картинки стало плохо. Он побелел, живот его судорожно задергался в борьбе со рвотой.
– Улыбайся! – задорно крикнул Ваня.
– Да вы, что, издеваетесь?! Этож кощунственно!
– Улыбайся, говорю! Улыбка подавляет рвотный рефлекс.
Тот нехотя растягивает губы в гримасе, отдаленно напоминающей столбнячный тризм. Как ни странно, но блевать ему расхотелось – в таких случаях дервний судмедэкспертский приёмчик при работе с разлагающимися трупами обычно срабатывает, а если вонь не чрезмерная, то даже у новичков невинная фишка дает стопроцентную гарантию от блева. У горелых трупов особо задерживаться не стали – это опять не по нашей части. Снова взяли гида (уже стреноженного) и пошли бегло осматривать остальную зону. Ну общие камеры, вот рады одиночек, вот карцер… Что называется sanitized crime scene – «замытое место преступления». Никаих сенсаций здесь не будет. Значит надо начинать кропотливую следацкую работу – искать маршрутные листы и приказы, опрашивать водителей, свидетелей и участников (буде такие пойманы). А потом по выявленной наводке ехать и вскрывать могилы. Надежд на документацию, точнее того, что от нее осталось не много. И если самым приблизительным образом прикинуть объём того что предстоит, то такая работа наверняка займет львиную долю оставшейся командировки. Эх, большой вопрос, удасться ли вообще заняться форенсик-археологией? Скорее всего это уже выпадет на долю того, кто приедет на смену. Тогда Ванька решил, что хоть одну могилу он вскроет самостоятельно, просто ради чувства выполненной миссии, ведь именно за этим он сюда официально приехал. Но сделает он это в самом конце командировки, а пока надо возвращаться в Экзекуционный Блок, до вечера внимательно поискать хоть какие-нибудь следы пыток, чтобы потом окончательно осесть в Административной Части, где в составе специальной следственной группы и начнется такое расследование. В любом случае работы непочатый край, и похоже, что из судмедэксперта ему временно придется переквалифицироваться в следователи.
Опать прошли в блок смертников. Ну старые следы крови на стенах, а где их нет? Да такое в самой образцовой тюрьме мира отыщется – если не котролер внутреннего порядка избил арестанта, то они сами себя режут частенько, а драки вообще каждый день. Нашли шланги, цепи и палки – неубедительно все. Конечно можно догадаться, что не для занятий аэробикой всё это, но так чтоб ужасную картинку в телевизор засунуть, не получится. Смотрите Абу Гхурайб – Бухенвальд Ближнего Востока, я тут палку нашел! Или бутылку от Кока-Колы. Кстати, когда нашли этот ящик с пустыми стеклянными бутылками от Кока-Колы, то сначала не придали им никакого значения. Хотя само наличие их в этом месте было, мягко говоря, странным. Если помните, эта стеклянная бутылка имеет весьма своебразную форму – такая несколько «пузатая» с коническим горлышком. Сйчас даже в Америке Кока-Колу в такие бытылки разливают редко, в простых магазинах их нет, продают их в специальных местах «а-ля ретро», в гостиницах, дорогих ресторанах или барах. А тут в тюрьме, где баланда и вода! Оказалось вот что – это был инструмент пытки специально для «американских шпионов». Ну понятно, Кока-Кола, как символ Америки, так ее весь мир считает. И благодаря своей уникальной форме этот символ доставил немало страданий тем, кто по мнению иракских спецслужб, был излишне проамерикански настроен. Вбивали ее в задний проход, затем палкой просовывали поглубже и в общую камеру. Назад бутылка легко не выходит – не хочешь помирать от калового завала, помгай себе руками. Ну и до кучи такого заключенного полностью обесчестили в глазах сокамерников – опустили. Если бедняга и умудриться извлечь бытулку, так заработает статус «проамериканского петуха», если следовать аналогиям русских зеков.
Вообще полостное расстяжение было весьма популярной пыткой. Похоже на токое садистическое проявление местных садистов толкала восточная ментальность с характерным для востока глубоким неотреагированным фрейдистским комплексам «большого члена». Не утруждая судебно-экспертным психоанализом, скажу в чем такое проявляется – в желании причинить боль жертве, засунув в любое естественное отверстие что-нибудь большое и толстое. Нашли даже специально для такого дела изготовленную забавнуь вещицу. Когда-то это был простой съёмник, что используется механиками для снятия всяких плотных подшипников, колец-сальников. Да и пришел этот инструмент скорее всег из тюремных мастерских. Инструмент прост – центральный шток с резьбой и ручкой, а от него отходят три лепестка. Если крутуть ручку, эти лепестки сжимаются вместе. В таком виде этот инструмент вводился в задний проход, влагалище или рот, а потом его крутили в другую сторону. Лепестки расходились, растягивая, а в конце концов разрывая полость и причиняя невыносимую боль, стыд и увечье.
Пользовались обычной небольшой лебедкой. На противоположных стенах такой камеры были вделаны железные кольца, заключенного привязывали или пристегивали наручником к одному из них, а ко второму цепляли лебедку. А потом медленно тянули, потихоньку выдерая кости из суставов. Натянут и оставят, иногда на сутки. Ах все еще молчишь, ну тогда еще покрутим. Может пытка и не зрелищная, но вскоре Айвану воочию пришлось осматривать бывших узников этого блока, хотя большинство из тех, кто побывал там в живых старались не оставлять. Но тот, кого всё же выпустили остались инвалидами. Так, например, одному 20-летнему парню пришлось ампутировать руку – в 1998-м году его продержали на лебедке три дня. Подобным образом раборала дыба, – на потолках камер висит обычный крюк. На него подвешивали заключенного на допросе или в целях наказания. Иногда пользовались маленьким блочком-полиспасом. Тогда руки сковывали наручниками сзади из нех цепляли веревку и пропускали ее через полиспас повешенный на крюке. Без особых усилий один человек свободно поднимал арестованного, у которого руки выворачивались в плечевых суставах и вытягивались над головой. По свидетельствам очевидцев были и обычные паяльные лампы (на момент захвата их уже утащили мародеры). Нет, как в старину на них шампола или шипцы не калили. Просто заключенного привязывали проволокой к грубому металлическому креслу, а потом под спинку или сиденье подставляли паяльную лампу. Следы таких пыток в виде органического пригара, а попросту ошметков кожи, остались и были задокументированы. А вместо раскаленной кочерги пользовались обычным электрическим паяльником – получается, что это совсем не ноу-хау русских рэкетиров, изобретенное якобы на заре Перестройки. Нет, в Абу Гхурайб какая-то светлая голова догадалась засунуть паяльник в прямую кишку куда раньше. Засунуть холодным а потом включить. Те, у кого полета фантазии не доставало, просто жгли им тело, впрочем сигаретные окурки тоже пользовались популярностью.
