Луизиана, это не штат в Америке. Это так называется одно из мест временной дислокации войск в Кувейтской пустыне. Как и в любом полевом лагере, если исключить койку после отбоя, самое приятное место – месс. Вообще-то на гражданке mess означает буквально «бардак», ну а на военке это «столовка». Кормежка вполне сносная, но имеется громадное отличие от российских полевых кухонь, солдатских столовых и прочих мест «организованного приема пищи военнослужащими». Организовано все опять же по типу «буфет». Но до этого «по типу» еще добраться надо! Точнее достояться в очереди. Когда ноги уже стали деревянными, а сами вы вот-вот пройдете точку плавления под тепленьким кувейтским солнышком, наконец подходит и ваша очередь взять поднос. С подносом вы тащитесь вдоль рядка с квадратными бачками, в которых лежат гарниры типа пюре из бобов, самих бобов в кисло-сладком соусе, картошки-толченки и фрэнч-фрайз (картошки жаренной ломтиками ), каких-то овощных смесей, стью (сильно перетушенные овощи с мясом ), зеленого горошка и консервированных зернышек молодой кукурузы и т.п. Затем можно подкинуть шмат мясца или птицы. Есть и «холодные бимы с силосом» – крупнорезанные салатные смеси, где основу составляет лэттис, желто-зеленые куски листового салата вперемешку с шинкованной капустой и шпинатом. Рядом банки с носиками и крышками-нажималками для кетчупа, майонеза и горчицы. На завершение – сладкая булочка, компотные ломтики персика и ананасов, иногда что-нибудь в баночке, типа желе, тапиоки или шоколадного пудинга. Тарелок нет. Швыряете все прямо на поднос, разделенный «на отсеки». Ну а потом вы с этим подносом летаете на бреющем полете над усердно жующими бритыми головами, выискивая место для посадки. По пути бомбите эти самые головы капающим томатным соусом. Наконец место найдено – все, приятного аппетита. Качество еды заметно превосходит то, что было в Советской Армии, а организация самого обеда на порядок хуже! Случись что, то элементарно личный состав можно оставить голодным, в числе так от роты до дивизии, и это при полных котлах. Верьте, не верьте, но на обед, который бы в русской армии занял бы минут двадцать, да и в любом американском буфете на гражданке от силы полчаса, (если неспешно), ушло час-сорок! И это при том, что Ванька просил всех поторопиться, так как очень боялся опоздать в посольство. Поэтому, когда сержант, водитель «Хаммера», довольно утер свой подбородок и скинул грязный поднос, времени оставалось в обрез.

Ванька почти бегом потащил водилу к «Хамви», благо машину припарковали прямо возле месса. Сардж после сытного обеда едва кряхтя и постанывая медленно залез в кресло, но потом резво дал по газам, через минуту мелькнула колючая проволока и шлагбаум части, а впереди лежал ровная полоса скоростной дороги на Эль-Кувейт. Построенная немцами еще в восьмидесятых она ничуть не уступала знаменитым автобанам, если даже не превосходила последние в силу абсолютного отсутствия поворотов – две серые асфальтовые ленты, разделенные на полосы светоотражающими катафотами, вделанными в покрытие, сходились в точку на горизонте. Американские хайвэи сходного качества часто забиты машинами, а тут почти пусто, да и ограничения скорости нет – гони родимый! По выезду на такую блестящую дорогу создается впечатление, что попал на взлетно-посадочную полосу. Тяжелый «Хаммер» относительно тихоходен, и его «делают как стоячего» пролетающие «Мерседесы» и «Ягуары» бедных жителей пустыни. Вскоре в дымке появились знаменитые сверкающие башни Эль-Кувейта, а вот и первый знак ограничения скорости. Судя по карте кажется, что в самом центре Кувейт-сити заблудиться невозможно, но как и все на востоке, это впечатление весьма обманчиво – реальная «привязка к местности» зачастую проблематична. Хоть названия всех съездов с автострады дублированы по-английски, запутаться во всяких третьих аль-тахамах и вторых аль-тахимах элементарно. Читая дорожные указатели, вас сразу одолевает щемящее чувство острого топографического кретинизма.

Наконец добрались – у здания, огороженного бетонными блоками, в легком морском бризе, лениво дующего с Персидского залива, медленно трепещет американский флаг. Подъехать к самому посольству составило некоторую проблему. Откуда-то сбоку выскочило два марина с автоматами наперевес, попросили предъявить документы. Пока один смотрел, второй стоял позади, весьма недружелюбно выставив дуло в затылки соотечественников. Потом достали зеркало на длинной ручке, заглянули под днище, бегло осмотрели салон. Ну все, ребята, проезжайте – парковка вон в том загончике, не более часа, пожалуйста.

Сардж остался в «Хаммере». Вверенная ему техника не закрывалась, и он переживал, что кто-нибудь к нему влезет. В посольство Ванька пошел один. На входе опять солдаты, но в отличие от серо-желтой формы-"песочки" солдат воюющей группировки, эти одеты в обычную пятнистую «зеленку». За ними синяя рама метал-детектора. Айван показал паспорт, выложил ключи и диктофон в специальную миску. Подошел сотрудник безопасности посольства, вопросительно уставился на диктофон. Пришлось кратко объяснить, что у него аппоинтмент с вице-консулом и эта вещица ну совершенно необходима. Офицер куда-то позвонил и попросил обождать в холле. Вскоре спустился сам вице-консул, молодой человек этак лет не больше тридцати и весьма провинциального вида, несмотря на строгий костюм. Он согласно кивнул головой охраннику, и диктофон Айвану вернули. Консул провел Ваньку на второй этаж куда-то вглубь здания. Завел в небольшой коридор с рядком стульев, попросил обождать, а сам ушел, сославшись на дела. Минуты через три из одной двери вышла пожилая арабка, контрастно смотрящаяся в своем национальном черном балахоне среди модно одетых посольских американок. Затем из двери вынырнула очкастая белобрысая морда в светло-синем халате поверх белой рубашки с галстуком. На этой физиономии словно было написано: «а вот и я – заумный компьютерный технарь». Очкарик вопросительно посмотрел на Доу. Ванька замялся, гадая имеет ли этот человек какое-нибудь отношение к его делу:

– Хм-мм… Мне на пять назначено. На спецсвязь…