Впоследствии Волгин узнал, что правильно понял этот случай.
Люди всегда и во всем думали о других, заботились о них, а не только о себе. И привыкли к вниманию. В том, что любой человек, высказывая ту или иную просьбу, позаботился об исполнителе, никто не сомневался и даже не задумывался над этим. Так было всегда, на протяжении многих веков, и стало второй натурой человека. Так поступали все.
Волгин волновался накануне отлета и плохо спал ночью. Не в сферическом павильоне острова Кипр и не в доме Мунция, где он жил в одиночестве, началась его вторая жизнь. Она должна была начаться именно завтра, когда ничем не связанный, свободный, как птица, он бросится в жизнь мира подобно тому, как до этого бросался в волны Средиземного моря. Но с морем он умел хорошо справляться, сумеет ли справиться с океаном жизни?
У него были любящие и верные друзья, на которых он мог опереться в первое время. Они не дадут ему утонуть, научат) как надо плыть. И укажут правильное направление.
"Все будет хорошо", - подумал он, засыпая под самое утро.
День настал ясный и безоблачный. Для Ривьеры это было обычным явлением, небо здесь редко хмурилось и прежде, но Волгин уже знал, что погода на всей земле зависела от расписания. Мощные станции погоды, разбросанные повсюду, регулировали облачность, осадки и температуру воздуха в зависимости от планов общепланетного хозяйства. Дождь шел в заранее назначенном месте в заранее назначенное время, ветер дул там и тогда, когда это предусматривалось необходимостью перегнать скопившиеся массы теплого или холодного воздуха на другое место. Такие явления, как град, внезапные заморозки или неожиданная оттепель, стали неизвестны людям. Ничто не мешало им. Каждый человек знал за год вперед, какая погода будет в том или ином месте в любой день. Даже отправляясь на простую прогулку, люди, заглянув в календарь погоды, могли узнать, что их ждет - холод, тепло или ветер.
На всей Земле климат был подвластен человеку. Лето и зима, весна и осень наступали в точно назначенный день и не зависели больше от капризов природы. Во многих местах, где раньше свирепствовали морозы, зима вообще не наступала. Она была признана ненужной в данном месте. И, возмещая недостаток солнечных лучей, в зимние месяцы над нужной местностью вспыхивали искусственные солнца. Они грели землю с силой, не уступающей летнему солнцу, и потухали на ночь, давая людям спокойно спать, а рано утром вспыхивали снова. Когда приходила естественная весна, эти солнца гасли, продолжая висеть в небе холодным шаром, или переводились на другое место.
Все это казалось Волгину сказочным, но он знал, что современные люди не удовлетворялись достигнутым. Они видели недостатки там, где Волгину все представлялось совершенным. Он прослушал однажды лекцию какого-то ученого, предназначенную для учеников школ всей Земли, и узнал много интересного. Оказалось, что система управления погодой устарела, что она должна подвергнуться переделке. Волгину было дико слушать, как лектор возмущался тем, что в двадцатом веке было далекой мечтой, совершенно тогда не осуществимой. Это было извечным явлением, порождаемым привычкой к достигнутому и возросшими знаниями, но звучало для него странно. Наибольший сюрприз ждал его в конце лекции. Не как фантастическую гипотезу, а в плане реальной возможности, не осуществленной до сих пор только из-за "косности научной мысли" (это были подлинные слова лектора), ученый рассказал слушателям о детально разработанном проекте... изменить земную орбиту, расстояние планеты от Солнца и угол наклона ее оси.
- Тогда, - сказал лектор, - сами собой отпадут многие затруднения станций погоды, уменьшатся затраты их энергии. Климат планеты в целом будет таким, какого мы сейчас достигаем искусственно. Удивительно, как долго советы науки и техники не могут решить столь простого и ясного вопроса.
"Простой и ясный вопрос" - эти слова долго звучали в ушах Волгина.
Человек покорил Землю. Люди уже давно были хозяевами Солнечной системы, почему же они не могли переставить "обстановку" в этом своем большом доме так, как хотели, как было для них удобно?
Просто и ясно! Волгин улыбался, думая об этом, но в его мыслях царила путаница. Земля - это не стол, который можно переставить, куда угодно. И не здание, которое также можно передвинуть, используя Землю как точку опоры. Но сама Земля? На что опереться, чтобы передвинуть планету? Где взять точку опоры? Реактивные силы? Страшно подумать, сколько энергии потребуется для такого "простого" дела!..
"Если переделка строения Солнечной системы для них - задача сегодняшнего дня, - думал Волгин, - то о чем же мечтают эти люди? Что является для них фантастикой?"
Частичный ответ на этот вопрос он получил от Мунция, которому рассказал о прослушанной лекции.
- Я знаю об этом выступлении, - сказал Мунций. - И считаю, что Иосиф (этого ученого зовут Иосифом) совершенно прав. Верховный Совет науки несколько раз обсуждал этот вопрос. Он осуществим, но большинство членов совета считает, что энергия нужнее сейчас для других целей. Но проект, безусловно, будет осуществлен сравнительно скоро. Он обещает большие выгоды. Вы спрашиваете, о чем мечтают фантасты? Я редко читаю фантастическую литературу. В последнее время часто появляются произведения, посвященные переводу всей Солнечной системы на другое место, выше пылевого слоя Галактики. Некоторые предлагают перенести Солнце с семьей его планет ближе к центральной области Галактики. Фантастика всегда является заданием науке. Надо полагать, что эти вопросы назревают, раз о них думают.
- Какой это Иосиф? - спросил Волгин. - Не тот, который был вашим противником в дискуссии обо мне?
- Нет, другой. Ваш защитник, - улыбнулся Мунций, - химик. Кстати, он часто спрашивает меня о вас. И, конечно, хочет встретиться с вами.
День был безоблачным и ясным. Небо словно приглашало подняться в него.
Войдя в столовую, Волгин застал там Ио и Люция, которые прилетели проводить его. Мэри и Владилен уже переоделись в путь. На них были одинаковые костюмы, состоявшие из длинных брюк с манжетами на лодыжках и рубашек с длинными рукавами.
- В Ленинграде холодно, - пояснила Мэри. - Тебе тоже надо переодеться.
- А где я возьму костюм? - спросил Волгин.
- Я привез его, - ответил Люций.
После завтрака Ио взял Волгина под руку и увел его в спальню. За ними последовал Люций.
- Разденься, - сказал Ио. - Я хочу осмотреть тебя.
В течение прошедших месяцев Люций несколько раз проделывал эту процедуру, и Волгин хорошо знал, в чем она заключалась.
Врачебный осмотр в тридцать девятом веке не имел ничего общего с тем, что происходило в двадцатом. Раздевшись, Волгин встал перед Ио, на некотором расстоянии от него. Иногда врач просил повернуться спиной.
Ио не приближался к Волгину, а стоял на одном месте, внимательно следя за стрелками небольшого прибора, который держал в руке. Он часто поворачивал крохотные рычажки и нажимал на малюсенькие кнопки.
Что он видел и как понимал виденное, Волгин не знал, но догадывался, что невидимые лучи прибора "выслушивают" и "ощупывают" поочередно все органы его тела.
- Ты очень окреп за последнее время, - заметил Люций. - И шрам на груди почти уже не виден.
- Что ж! - сказал Ио, пряча прибор в карман. - Я не нахожу у Дмитрия ни одного дефекта. Он абсолютно здоров. Он может надеть пояс.
Волгин вопросительно посмотрел на Люция. Последние слова Ио были ему непонятны.
Волгин замечал, что все люди носят очень широкие пояса, но считал их просто принадлежностью костюма. Из близких к нему людей только Мэри не носила пояса. Костюмы самого Волгина также имели эту обязательную, по-видимому, деталь одежды. Но вот Ио говорит, что Волгин может "надеть пояс". Как это понять, если он давно надел его?
- Пояс, который ты носишь, - сказал Люций, - просто матерчатый, тогда как наши изготовлены из особой ткани.
- А именно?
- Слышал ты что-нибудь об антигравитации?
