И всё-таки смешная психология — к ним идёт совершенно незнакомый человек в плаще, очках и респираторе, а они даже не дёргаются.

Договорив, он сделал неуловимое движение рукой, побежал и прицельно кинул в кабину гранату. Почему-то взрыва не последовало, а вместо этого авто сорвалось с места задом, резко развернулось на месте, повалилось на бок и взорвалось. Короткая пробежка по лезвию бритвы, причём безрезультатная.

Номера с двести семьдесят второго по двести восьмидесятый.

Это всё мелочи, но из мелочей складывается нечто огромное и прекрасное. Стоит ли думать, что он обошёл половину города, впереди, а точнее чуть далее за поворотом была магистраль, нужно было только выйти, и вскоре он вышел бы на цель всего путешествия. Хотя, получалось, что он не успевает туда.

Когда они со всей семьёй жили на даче, у него всегда были зашторены окна. Получался такой приятный постоянный полумрак и чувство защищённости от внешних воздействий. И пусть, что тратилось электричество на освещение.

Начальник экскурсии бежал к нему в сопровождении охранника в чёрной униформе и с нашивкой на рукаве. Легион бросился бежать. Охранник за ним.

«А вот это уже интересней — они всё же готовы к драке.»

Охранник завернул за угол, боковым зрением увидел опасность: на него махнули чем-то. Он рефлекторно пригнулся, но это была уловка. Легион и не думал бить его в голову руками, он знал, что тот попробует увернуться. Он нарочито показательно размахнулся, но всю силу вложил в удар коленом. Охранник отлетел в дерево.

А вот теперь дискотека! Вот теперь он раскрошил ему челюсть на крошки, а мозг со второго удара на мясо.

Номер двести восемьдесят один.

Они, оказывается, носят оружие. Он снял с трупа пистолет и какую-то кость. На обратном пути он задумается о смысле жизни и прочей мифической лабуде, а потом бросит эту кость в рыдающего начальника, как бумеранг. А потом будет бить его колесом по голове, оставляя длинные продиры на коже до костей. Так появится номер двести восемьдесят два.

«Этот странный круговорот веществ начинает меня сильно утомлять. Один вид стал доминировать на планете, при этом считая, что только так сможет добиться процветания и гармонии.»

Что-то где-то громко гудело, отвлекая от основных мыслей по завоеванию мира. Он не понимал, что это. Впрочем, ему это было до балды — он присел на мягкий труп и стал отдыхать немного. Красивая картина открывалась: трупы, огонь и дождь с ветром.

То гудел дом. Такой пятиэтажный дом бело-синей раскраски гудел, как Берлин во время бомбёжек в ВОВ. Орала сирена, настойчивый повторяющийся звук с амплитудой в двадцать секунд. Сначала тишина, потом разгон, выход на максимум, работа, и спад до тишины.

Никого не было, зато была незапертая дверь в подвал. Надпись на двери гласила, что ключи в доме напротив.

Внутри сидели неблагородного вида люди в синих униформах. Всегда странно наблюдать за такими кадрами.

«Почему мы жалеем упавших? Откуда это? Они пали, они на дне. Там могли бы быть и вы. Но и там можно срубать деньги, не производя ничего и не оказывая услуг. Тебе подадут.»

Легион схватил самого мощного и небритого в униформе за грудки и стал бить. Он бил его яростно и сильно. Удары приходились по больным местам: пах, шея, глаза и так далее. На теле много болевых точек, нужно только их использовать, что не все умеют делать.

«Многие не ценят того, что им дано от рождения. Им дано тело, они могут быть уверены, что тело противника ничем не отличается от их.»

В конце концов, он опрокинул того на какие-то железяки, придавив сверху каменной глыбой. Она стояла у стены, он её лишь уронил куда надо.

Номер двести восемьдесят три.

Двое остальных стояли и смотрели на драку. Смотрели они и когда победитель переводил дыхание, когда доставал боевое оружие — пистолет, когда целился в них.

Убить всех. Только так можно спастись в этом мире.

— Кто-то вещает с экранов телевизоров, кто-то с радио, а кто-то прям так вещает. А я вот стою сейчас перед вами и говорю вам своё мнение. Конечно, я нарушаю и продолжу нарушать закон. Я знаю, что нарушил такой закон, который ещё не написан, знаю, ибо это нам вдалбливали в детстве. Но, практика показывает, что прав тот, у кого сила, а не на чьей стороне закон. Нарушают законы морали и просто жизни не те, кто делает убийства, кто снимает, кто даёт людям. Виноваты те тысячи и миллионы, которые смотрят это и наслаждаются.

Он замялся, обдумывая сказанное собой.

— И вы знаете, ребят, не важно, кто такой — я, жизнь или мир. Важно только то, что сейчас я изменю вас, а вы меня — нет.

Он спокойно вышиб тремя выстрелами им мозги из черепов. Вздох и бьём наугад, пусть пули сами летят туда, куда им больше нравится. Уж что, а им я указывать не буду, они сами сделают выбор.

Номер двести восемьдесят четыре упал от первой же пули, типа уснул он на ходу. Пулька точно вошла ему в лобешник, почти без чпоканья и удара продырявила её.

Вторая пуля выскочила из ствола, полетела по своей неведомой траектории, попала в руку. Тот как-то вывернулся, третья пуля вошла ему между лопаток. Номер двести восемьдесят пять.

Эти мягкие и беспомощные жизни так легко забрать. Ежедневно каждому жителю земли угрожают силы, превосходящие его на порядки, но он их не боится. Он боится своих ровесников по силе, которые убивают их. А иногда они убивают сами себя.

Минуем банк вплоть далее по огородам, да к Котовскому. На обочине стояло такси. Он присел, достал деньги из кармана и приставил курок к виску таксиста. Они к этому привычные, только в них обычно не стреляют, а только угрожают и требуют деньги.

Но, сегодня всё было иначе. Сегодня ему выпустили пулю в висок, расплескав кровищу вперемежку с мозгами и белым веществом костей по салону. Номер двести восемьдесят шесть.

Прекрасно! Ещё одна тачка загублена. Ну, да ладно, это не так уж важно, всё равно есть цель и есть возможности. И желания совпадают с возможностями.

—= 20:00, 4 часа назад =-

Бывает, когда открывается второе дыхание, можешь продолжать поход далее. А бывает, когда происходит ещё что-то, когда ты переступаешь грань, когда тебя начинают переполнять силы, им некуда выплеснуться.

Итак, он шёл по дороге под мост. Тут вообще не было жилых домов, только какие-то склады и прочая лабуда. Позади послышался рёв грузовика; он остановился и вытянул левую руку. Грузовик остановился чуть впереди него, он прошёлся и влез внутрь. Молча он выстрелил водиле в голову и выкинул за окно.

Номер двести восемьдесят семь.

Дальше дорога делала под мостом поворот налево и направо. Направо был гипермаркет со своей стоянкой.

Он набирал скорость по гиперболической зависимости. Машина ревела и фырчала, как раненый зверь. Справа шёл человек в брызговичке прозрачного цвета, сапогах и со спортивной сумкой. Он услышал рёв мотора, оглянулся и увидел прущий на него грузовик. Ужас парализовал его, хотя он много раз видел по телевизору, как сшибают людей.

Его тело слилось с радиатором грузовика, чуть вжавшись внутрь. Номер двести восемьдесят восемь.

«Когда ты встречаешься со смертью лицом к лицу, задумываешься о чём-то. А думать не надо, нужно действовать. Если ты увидел смерть, то ты точно умрёшь, так что не парься и используй момент на полную катушку.»

По встречной ехала Феррари, такая чистая и красивая. Внутри было два паренька, один из них высунулся из окна и что-то орал.

«Поёт, наверное.»

Слабаки, думают, купили им дорогую тачку, так теперь короли дороги. Помните: ваша тачка ничто по сравнению с мощными Кразами и Камазами. А если ещё Белаз, то вы вообще становитесь отсосками.

Он даже не сносил их, это было лишним. Четыре полосы, ограды по бокам, а за ними глубокие бетонированные провалы. Он резко повернул на них, задел по боку, они вертанулись, налетели на ограду и вылетели за неё. Номер двести восемьдесят девять и двести девяносто.