Нет, компьютеры не ошибались. Это был пятидесятитрехпроцентный шанс, что Фокс был Воксом и был, следовательно, девяносточетырехлетним стариком и, возможно, был связан с препаратом, называемым прокаин, до такой степени, что мог убить неизвестную женщину из-за небольшого количества этого вещества в ее организме, и что каким-то образом эти цепочки вероятностей приведут к убийствам двух военных лидеров, случившихся в один день одно за другим.

Телефон по адресу Шангри-ла продолжал звонить.

Было пятьдесят три процента за то, что Римо был на пути к тому, что даже компьютеры назвали бы странным.

– Тебе сколько лет? – спросил Римо, включая светильник с розовой лампочкой.

Это был великолепный секс. Безупречный. Жаркий, изобретательный, страстный и нежный, как секс «первый раз в автомобиле». Только он был в постели, и фантастическая блондинка рядом с ним побила рекорд продолжительности и частоты для женщин. Она была не просто быстрая, она была ультразвуковая. И очень, очень хороша. Здесь не было никакой романтики, чтобы подсластить пирог. Но это было все равно. Никаких существенных разговоров, никаких откровений о глубоко личных мечтаниях. Только старый добрый натуральный секс. И это было лучшее, что он знал с тех пор, как это произошло с Розанной Зевеки на бейсбольной площадке позади приюта, когда ему было четырнадцать.

Розанна знала свое дело, но бледная блондинка с лицом кошечки и глазами цвета морской волны, должно быть, была самой опытной партнершей в сексе, когда-либо существовавшей на планете. И теперь Римо понял, почему.

– Мне семьдесят, – замурлыкала она, поглаживая его бедро. – С половиной.

– Семьдесят? – его влечение увяло.

Это случилось когда она впервые произнесла эту ужасную новость. Теперь, после второго взрыва этой фразы, его живот вспенился будто он был захвачен волной эдипова греха, приукрашенного по краям венчиками полного абсурда.

– Семьдесят?!

– Здесь не нужно притворяться, – сказала она. Она заботливо покачивала руку Римо в своей руке. В семьдесят, подумал Римо, у нее должна быть особая манера держать руку. – Мы здесь все молоды. За это и платим, – нежно рассмеялась она. – Ну вперед, постарайся это принять. Ты ведь такой же!

– Нет, ни чуточки! – искренне признался Римо. – Я обычный, самый обычный.

Она раздраженно поднялась, ее безупречные бедра блестели в освещенной луной спальне без малейшего намека на складки или морщины. Римо пытался составить воедино все события, приведшие его сюда, в эту постель, где семидесятилетняя женщина волнообразно двигалась перед ним здоровой поступью молодого жеребенка.

Они с Чиуном прибыли в Шангри-ла менее часа назад. Добраться до места не составило труда. На эти земли въезд на машине был запрещен.

– Они отвлекают от безвременности существования в Шангри-ла, – высокомерно объяснил сопровождающий.

Сопровождающий – шофер, как выяснилось – провез гостей мимо покрытых снегом холмов, по узким дорожкам к огромной равнине, открывшейся неожиданно, и окруженной высокой металлической оградой с еще более высокими воротами с электронным управлением.

– Добро пожаловать в Шангри-ла, – произнес гид, остановившись в центре громадного запорошенного снегом парка, где дорога кончилась.

Чиун вел нелицеприятные рассуждения о том, что Шангри-ла – это более дорогой вариант многочисленных лагерей с неизменным массажем, морковным коктейлем и индейскими вигвамами для ночевки. Но по мере продвижения вглубь возникала Шангри-ла, Мекка Мечты, дарующая молодость, своеобразная дозаправочная станция для «Ка Элов» наподобие Бобби Джея на пути к строгости жизни средневековья.

Это было громадное сооружение, поместье викторианских масштабов, но с реквизитами в голливудском стиле в виде олимпийских размеров бассейна и неоновых светильников, влекущих к его знаменитым гостям, как маяки в темноте.

И все равно, несмотря на парадный мундир, что-то зловещее было в этой Шангри-ла. В памяти Римо всплыло и крутилось все время слово из старых романов про вампиров. Зловещий. Воздух в Шангри-ла был каким-то зловещим. Римо почти чувствовал этот запах. А Чиун сказал, что он определенно ощущал его.

– Или это просто запах от такого множества бледнолицых, – пренебрежительно сказал он.

Сами гости Шангри-ла больше не вызывали удивления у Римо. Многие из них были знаменитостями, чьи имена Римо смутно помнил по очень далеким воспоминаниям. Все они были крепкими, привлекательными, стильными, богатыми и молодыми. Сенатор Спанглер с супругой стояли возле камина в огромной гостиной дома, болтая с группой симпатичных молодых людей, одетых в самые лучшие и дорогие костюмы. Бобби Джей стоял в углу у большого рояля и щелкая пальцами напевал мелодию «Я люблю парня, который рядом со мной».

Легким движением головы Римо отказался от «мартини», появившегося в его поле зрения. Чиун тоже отказался, но сделал это, так быстро подбросив стакан в воздух, что мозг официанта не успел зафиксировать недовольство старика.

Канапе тоже были плохи.

– Пища белых людей, – усмехнулся Чиун. – Куриная печенка в окружении свиного жира, усажены на ломоть зеленого сыра и кусочек сухаря. Неудивительно что вы все ленивы и бестолковы. Посмотри, что вы едите.

– Это ведь только закуска, – объяснил Римо. – Обед еще не подавали.

– Я уж вижу. Поесть перед едой, чтобы к еде подготовиться.

– Канапе мы тоже не будем, – сказал Римо официанту.

И тут появилась блондинка. С минуту она кралась через толпу в своем воздушном красными блестками платье, делая серьезные знаки глазами Римо, и через минуту они оказались наверху вместе в постели с блондинкой, мурлыкавшей, и ласкавшейся, и делавшей сногсшибательные вещи. И Римо забыл обо всех 52 идиотских шагах к женскому экстазу, поскольку у этой был запас экстаза на целую армию с самого первого их рукопожатия.

А затем она взорвала бомбу о том, что ей было семьдесят лет от роду.

– Зачем ты здесь? – с сожалением спросил Римо, уверенный в глубине своего сердца, что ему уже никогда не будет так хорошо в постели.