Если не считать обычных болезней в детстве, у Лизы нет отклонений в здоровье. Она не курит, выпивает очень редко. Я ничего не выписывала ей, кроме предродовых трав.

– Ах да, – произнес Снайдер, – таинственная смесь врача Болдуин. Я присутствовал в прошлом году на совещании нашего отделения, когда вы рассказывали об этом. Как-нибудь попытаюсь узнать об этом побольше. Пожалуйста, продолжайте.

– О семье сведений мало. В настоящее время связей с родителями не поддерживает, так же как и с отцом ребенка.

– Ого.

– Ее сиделка – подруга, работающая медсестрой. Видно, в детстве Лиза пережила какой-то стресс, связанный с больницей. Теперь при одной мысли о больницах ее бросает в дрожь.

– Поэтому роды дома.

– Это одна из причин. Лиза... как бы это сказать... очень скрытная и совсем не верит людям.

– Даже вам?

– Теперь уже не так, как вначале, но тоже не доверяет.

– Ну что же, давайте зайдем и попробуем повлиять на нее.

Сара взяла сумку с приборами и акушерскими принадлежностями.

– Еще одно, – добавила она. – Хейди, сиделка, сообщила, что у Лизы слегка понизилось давление и в правой руке труднее прослушивается пульс. Последние известные мне показания пульса равнялись восьмидесяти пяти, это когда Гленн только начал свое выступление. А несколькими часами раньше был отмечен наивысший показатель – сто десять.

– И как вы это расцениваете? – спросил Снайдер.

– На этой стадии предродовых схваток – это нормальный пониженный уровень. Хейди сказала во время последнего телефонного звонка, что Лиза выглядит отлично. Возможно, оснований для беспокойства нет.

Сара заметила тревогу в глазах Снайдера и сразу поняла, что отнеслась недостаточно серьезно к этому сообщению.

– Мой опыт показывает, что редко когда у рожениц так падало давление на этой стадии, – заметил он.

– Мне... мне надо было бы вам сказать об этом раньше, – отозвалась Сара.

– Ерунда. Просто я паникер от рождения. Подозреваю, что вы правы, – понижение давления, возможно, вызвано небольшой дегидрацией. Вы взяли предродовый поднос, а я захвачу педиатрический.

Выбираясь из машины, они услышали звук сирены, прозвучавший где-то поблизости. Они еще не прошли полоску земли перед тротуаром, как полицейская машина выскочила из-за угла, скрежеща покрышками, и резко затормозила за их «вольво». Из нее выскочил полицейский и, не обращая на них внимания, бросился к входной двери.

– Простите, – окликнул его Снайдер, заторопившись вслед за полицейским. – Я доктор Рэндал Снайдер из Медицинского центра Бостона. Что случилось?

– Не знаю, док, – ответил тот, тяжело дыша. – Но рад, что вы здесь оказались. Мы получили вызов по номеру 911. Женщина в тяжелом состоянии, нужна срочная помощь. Машина должна прибыть с минуты на минуту.

– Фамилия женщины? – спросила Сара, неожиданно почувствовав тяжесть в груди.

Полицейский несколько раз надавил на кнопку звонка, а потом начал стучать по стеклу входной двери.

– Саммер, – ответил он. – Лиза Саммер.

«...Чепуха по сравнению с теми стрессами, которые вы испытываете, когда что-то не клеится, когда перед вами человек с неизлечимой или непонятной болезнью и он умирает, несмотря на все ваши усилия...» Эти слова Рэндала Снайдера звучали в ее сознании, когда Сара торопливо поднималась по широкой лестнице вслед за полицейским и Хейди Гласмен. Сверху доносились стоны и натужный кашель Лизы. Еще не входя в комнату, Сара почувствовала запах крови.

Лиза сидела на своей кушетке, раздвинув ноги, из ее ноздрей и рта текла кровь. Свежая и уже свернувшаяся кровь пропитала ночную рубашку, забрызгала кушетку, пол и стену. За время своей практики с таким взглядом она встречалась всего несколько раз. Последний раз у пятидесятилетней женщины после операции, а через несколько минут у той женщины начался тромбоз коронарных сосудов и произошел обширный инфаркт миокарда.

– Это началось вскоре после моего звонка к вам, – объясняла Хейди, пока Сара и Рэндал Снайдер натягивали перчатки, потом встала на колени, чтобы помочь им провести осмотр. – Я бы позвонила еще, но была уверена, что вы уже выехали. Все шло прекрасно... за исключением пониженного давления, о чем я вам сказала. Потом, совершенно неожиданно, Лиза стала жаловаться на сильную боль в правой руке, от плеча до кисти. Во время одной из схваток она изнутри прикусила щеку. Сначала из ранки кровь слегка сочилась, а потом вдруг пошла сильнее. Перед самым вашим приходом ее вырвало, тоже кровью. Думаю, у нее вырвалось то, что накопилось в глубине ноздрей, но мне трудно судить.

– Давление не менялось? – спросила Сара, надевая на левую руку Лизы манжету тонометра.

– Оно снизилось еще немного. Примерно до восьмидесяти ударов. А в правой руке сердцебиение вообще не прослушивается.

Сара посмотрела на правую руку Лизы и сразу же поняла причину. Она могла сказать об этом Снайдеру, который нащупывал пульс на артерии возле кисти руки и на плечевой артерии в изгибе локтя, но тот уже все понял. Рука от локтя до ладони потемнела и покрылась пятнами. Пальцы стали темно-серыми, а их кончики почти совсем почернели. По какой-то причине артерии и более мелкие сосуды оказались заблокированными. Хоть и в меньшей степени, но тот же процесс начался в левой руке и обеих ногах Лизы.

– По-прежнему восемьдесят, – сказала Сара. – Лиза, я понимаю, что это вас пугает. Но, пожалуйста, возьмите себя в руки и постарайтесь успокоиться, пока мы сообразим, что случилось. Это доктор Снайдер, я вам говорила о нем. Он мой начальник.

Издали донеслись воющие звуки машины «скорой помощи».

– Ч-что со мной происходит? – спросила напуганная, ничего не понимающая Лиза.

Сара обменялась взглядом со Снайдером. Хотя диагноз и требовал лабораторного подтверждения, она знала, что их подозрения совпадают и перед ними случай быстрого развития процесса внутривенного свертывания крови. Самого драматического и ужасного закупоривания кровеносных сосудов.

Сара попросила салфетку из махровой ткани и подала ее Лизе.

– Возьмите, Лиза, высморкайтесь как можно сильнее. Когда мы удалим большие сгустки крови, возможно, удастся остановить кровотечение из носа.

Лиза, все еще сплевывая розоватую слюну в ведро, сделала, как ее просили. Ткань немедленно пропиталась кровью. Никаких сгустков не вышло. Диагноз ВСК, внутреннего свертывания крови, стал еще более правдоподобным. Неизвестно, по какой причине, но в кровеносной системе Лизы начали образовываться в большом количестве крошечные сгустки. Эти сгустки, слипаясь, мешали артериям поставлять кровь в руки и ноги. Все это представляло огромную опасность.

Главная угроза была в скорости, с которой ненормальные сгустки проходили стадии, обычные при свертывании крови. Любое кровотечение теперь угрожало ее жизни. Ужасающей вероятностью становился смертельный исход в результате инсульта.

– Лиза, сейчас я объясню, что мы думаем о происходящем, – обратилась Сара к молодой женщине. – Скажите, воды у вас отошли?

Лиза покачала головой.

– Я страшно боюсь, – с трудом выговорила она. – Рука убивает меня.

– Понимаю. Потерпите немножко.

Сара взглянула на своего шефа.

– Нам будет нужна «Скорая помощь», – сказал Снайдер. – А также чтобы в МЦБ нас ждали гематолог и терапевт.

Он говорил все еще в привычно спокойной манере, но был мрачен. Меньше чем за три месяца в Медицинском центре Бостона у роженицы повторялся случай ВСК. Прежняя пациентка, которую пользовали другие врачи, умерла на операционном столе во время кесарева сечения. Кровотечение захватило плаценту, младенец получил серьезные повреждения мозга, когда его извлекали, иумер, не прожив недели. Причина ВСК так и не была выявлена.

– Лиза, пожалуйста, послушайте, – продолжал Снайдер. – И постарайтесь отбросить чрезмерные страхи. – Что-то нарушило вашу систему свертывания крови. Нам надо отвезти вас в МЦБ, чтобы как можно быстрее поставить правильный диагноз и начать лечение.