Милиционеры сказали, что они и сами понимают, что творится что-то неладное. Но им приказано, и они подчиняются.

- Кому подчиняетесь? - не унимался собеседник Чернова. Кто вам приказал? А своя-то голова у вас есть на плечах?

Свернув за угол, так чтобы не видели попы (а не то донесут начальству, и потом беды не оберешься!), милиционеры отпустили Чернова и его собеседника. Последний назвался Сергеем Потаповым, бывшим комсомольским функционером, ныне безработным. Разговорились.

От эйфории к отчаянию

-Семьдесят с лишним летборолись с религиозным мракобесием, беспримерную культурную революцию осуществили, образование всем дали, вели грандиозную просветительскую работу, и все впустую, - сказал Сергей. - В чем дело? Ты (Сергей по старой комсомольской привычке сразу стал обращаться к Юрию на ты) только посмотри! Вдруг обнаружилось, что массы остались такими же дремуче-темными, как в прошлые века. Мелют всякий вздор. Верят во всякую чепуху. Готовы бежать за всяким шарлатаном.

- Я в последнее время начал перечитывать с этой точки зрения все, что читал ранее, - ответил Юрий.

Массы всегда вели себя и ведут по одним и тем же законам поведения масс. И никакое образование их не переделает. К тому же, как я опять-таки недавно заметил, всякая культура и образованность в конечном счете вырождается в бескультурье и невежество, причем - высокоразвитое и претенциозное. Наше образование породило в итоге миллионы невежд, воображающих, будто они знают и понимают все.

- Ты прав. Я сейчас время от времени просматриваю то, что делала наша пропаганда. Я ведь был секретарем горкома комсомола по идеологии! Я в ужас прихожу от сознания, каким пустословием мы занимались. А ведь тогда это все казалось содержательным, значительным, важным. Знаешь, я в последнее время стал подозревать, что вся эта перестройка есть результат чудовищной глупости и безответственности нашего высшего руководства. Эти подлецы и кретины играют наверху в великую историю, борются за власть, думая, что она позволит им преобразовать жизнь по их произволу. Ничего не выйдет, если их даже наделить полномочиями Бога. В основах жизни лежат какие-то законы, которые не подчиняются никому. Их не в силах преодолеть никакая власть, никакие массы. Их надо принимать во внимание в своей деятельности как законы Бытия, как законы Природы. А именно это и не делается. Люди впадают в эйфорию преобразователей. И делают глупости в надежде на то, что авось что-то получится. А когда начинают ощущать тщетность усилий, впадают в другую крайность - в отчаяние. И начинают творить глупости от отчаяния, от сознания безнадежности любых усилий.

Самоубийство Макаровых

После провала путча и запрета КПСС в городе началась чистка увольнение с работы всех, заподозренных в сочувствии путчистам, и аресты тех, кого специальные комиссии сочли участниками подготовки путча в Партграде (ныне - в Царьграде). Газеты сообщали о многочисленных случаях самоубийства бывших работников партийного аппарата и КГБ, а так

же идеологических работников - нераскаявшихся сталинистов и потенциальных путчистов, как их определила демократическая пресса.

Среди покончивших с собою было упомянуто имя бывшего преподавателя марксизма-ленинизма в университете профессора Макарова и его супруги. Прочитав это сообщение, Чернов немедленно направился к дому, где жили Макаровы. У дома стоял милиционер. Он сказал Чернову, что квартира Макаровых опечатана, что никаких похорон не будет, что мэр (милиционер сказал мера) города приказала всех путчистов, покончивших с собой, сжечь, а прах выбросить на помойку.

Макаров был прав, подумал Чернов. На смену коммунизма в России может придти только еще худший режим. Этих гадов вроде Маоцзедуньки надо убивать. Убивать любыми доступными средствами! Убить хотя бы одну эту гадину, и жизнь будет оправдана!

На другой день Чернов получил письмо от Макарова. В нем было написано следующее: Вас, быть может, это удивит, но Вы оказались для меня в конце моей жизни самым близким человеком, не считаямоей жены. Я желаю Вам найти верный путь в этой чудовищной смуте. Какой - я не знаю сам. Я остался верен своим идеалам. Наш коммунизм разгромлен превосходящими силами внешних врагов и внутренних предателей. Коммунистический эксперимент не провалился. Наоборот, он оказался успешным и потому породил такую злобу у врагов. Пройдут века, и человечество оценит наш эксперимент как величайшую попытку отстоять свой оригинальный путь эволюции и спасти человечество от гибели, которую ему несет Запад. Но сейчас жизнь для меня стала невыносимой. Искренне и навечно Ваш, Макаров. 30 августа 1991 г.

Оставь надежду

В пешеходной зоне Чернов встретил Лаптева. Тот явно сдал, зарос, обносился. Он брел, игнорируя толпу, которая тоже была к нему равнодушна: такого вида существа стали обычным явлением в городе. Лаптев пригласил Чернова в частную Чайную.

- Расходы беру на себя, - сказал он. - Я начал лечить одного новоиспеченного миллионера от импотенции. Денег - куры не клюют. Баб - отбою нет. А вот силенок не хватает. Наслышался от кого-то, будто я необыкновенную сексуальную мощь в человеке любого возраста пробудить могу. Обещает миллион, если смогу это сделать для него. А пока в качестве аванса выдал сумму, на приличный обед в ресторане не хватит. Все люди, становясь богатыми, превращаются в жмотов.

- Ну и как, пробудите Вы в нем сексуальную мощь?

- Я сказал ему, что пробужу ровно настолько, насколько он мне будет платить заранее. Знаете, тут дело не в моей алчности. В нашей профессии целителей есть свои правила: пациент должен всецело отдаваться во власть целителя и быть с ним абсолютно честным, иначе лечение не удастся. А почему Вы оказались без работы?

- Перестройка. Наше предприятие превратили в совместное с немцами. Практичные немцы уволили семьдесят процентов сотрудников.

- И набрали, надо думать, новых, которые оказались хуже старых.

- Верно. Как Вы догадались?

- Это банально. То, что у нас было до перестройки, было наилучшим из того, что возможно в наших условиях и с нашим народом. Немцы как западные люди не понимают, что любые улучшения у нас могут только ухудшить то, что было.