До родного Лялиного переулка мы с оскорбленным Тошей добрались молча и даже расстались без слов.
Войдя в квартиру, я обзвонил ребят - Костю, Джима и Эдика. Все они оказались дома. И все, несмотря на ранний час, без особого недовольства обещали сейчас же быть у меня. Я еще не знал, зачем они мне нужны, но чувствовал, что они - помогут. Я поставил воду для чая, завалился на диван и попытался сосредоточиться. Верно ли я поступил, что не уничтожил транслятор? Наверное - нет; но в тот момент я думал о спасении своей жизни, мне было не до прибора. Это естественно. К тому же, где-то остались бы чертежи, документы, ученые, которые его создали... Так что это, пожалуй, ничего не решило бы. Правильно ли я сделал, что не прикончил Севостьянова? Правильно. Не хватало мне еще вляпаться в уголовщину. Но теперь, по-видимому, я должен принять какие-то меры, чтобы обезопасить себя от него. Ведь я - единственный свидетель. Нужно сделать так, чтобы я стал не единственным, то есть, чтобы о его преступлении узнало как можно больше людей. Но как это сделать?
Мои размышления прервал звонок в дверь. Я опасливо глянул в глазок. За дверью - искаженное линзой, и без того не блещущее красотой, лицо Клена.
- Встань пораньше, встань пораньше! - приветствовал я его, открывая.
- Ну ты - фраер! Мы уже решили, что тебя - того...
- С чего это?
- Сначала Ром с Настей пропали, потом ты исчез...
На лесенке послышались шаги и знакомые голоса. Через минуту в квартиру ввалились Джим и Смур.
...Когда я закончил свой рассказ, ребята еще некоторое время обалдело молчали.
- Круто, - наконец выдавил из себя Джим. - Ром - зомби. А ты все это не по видику посмотрел?
Я не обиделся. Я бы и сам вряд ли сразу поверил всей этой ахинее, не случись она со мной самим. Я ответил на несколько их недоверчивых вопросов и чувствовал при этом, что мало-помалу они привыкают к мысли, что все это - правда. Но добило их, когда Джим, встрепенувшись, задал провокационный вопрос: "А пистолет где?" А я достал пистолет из ящика стола и молча подал ему...
- Постой-ка, - дошло до Клена, - "Зомби"? Я не понял, Ром что, правда был мертвым, когда грабил?
- Ну да. Это дело Севостьянов всерьез не готовил, держал такой вариант про запас, как самый ублюдочный. В тот вечер он просто экспериментировал, но вкатил такую дозу, что Ром не выдержал. И вот тут-то дядя Сева и узнал то, чего не мог даже предполагать: после смерти реципиента его тело становится еще более послушным, и, пока разложение вконец не испортит нервные волокна, в течении нескольких часов им можно управлять, как роботом. До этого открытия Севостьянов рассчитывал только на 15-20 минут работы с живым человеком, а тут... Смертью Рома он был даже слегка огорчен. Но уж, раз так случилось, он, не раздумывая, решил использовать момент. Ведь, работая с трупом, он не рисковал ничем: тот его никогда не выдаст...
- Скотина! - процедил Джим. А я закончил:
- К тому же, так случилось, что именно в эту ночь на "скорой" дежурили верные ему люди, и забрать тело было очень просто. Все ему смазала единственная непредвиденная деталь - телекамера напротив двери.
- А откуда он потом о ней узнал? - задал Смур вполне резонный вопрос. - И как он вас с Настей вычислил?
Я объяснил:
- Когда он в теле Рома лежал в ванной, он слышал, как Настя звонила мне. И он решил проследить, что мы будем делать. Утром он поехал за нами и оказался возле прокуратуры. Настя вошла, я уехал, а он остался ждать ее возвращения. Потом, выйдя, она тут же, из автомата позвонила мне. А Сева стоял рядом, возле козырька, вроде бы ждал, когда освободится телефон. И все про камеру, и про то, что Настя ничего прокурору о смерти Рома не сказала - слышал. Он дико испугался и твердо решил нас, как можно быстрее, убрать. Позвонил своим людям, чтобы они нашли меня (им пришлось снова на смену не по графику напрашиваться), а сам разделался с ней.
У меня подкатил к горлу комок, и я замолчал, но потом пересилил себя и закончил:
- Настю нашла Томка. Если бы она пришла чуть раньше, она или спугнула бы Севостьянова, или наоборот - была бы убита тоже.
Мы молчали долго.
- И что теперь? - спросил Джим, возвращая пистолет.
- Я и сам хотел бы знать. В милицию, по-моему, даже и дергаться не стоит.
- И не думай, - хмыкнул Смур, - тебя с твоей сказочкой там только на смех поднимут.
- В газеты? - предложил Клен.
- Да брось ты, - обломил его Смур, - если б я Крота не знал, разве бы такую дурь напечатал?..
- Я кажется кое-что придумал, - решился я. - У вас, по-моему, на сегодняшний вечер концерт запланирован?
- Какой концерт без Рома? - махнул рукой Клен. - Мы-то все ждали, что он объявится, а теперь... А так было бы клево, - он с мечтательным выражением лица побарабанил себя по ляжкам, - представляешь: на стадионе, ночью. Там штук двадцать команд будет. Называется "Рок - в борьбе с наркоманией".
- Актуально... - вставил Смур. Но Клен его не слушал:
- Мы бы там самые крутые были. Тоша подсуетился и где-то на час арендовал спортивный вертолет. Представляешь, мы бы с неба спустились...
- Да хватит тебе, - попытался остановить его Джим, - что теперь об этом говорить?
А Смур, кажется, что-то понял и стал подозрительно на меня поглядывать.
- А еще - не унимался Клен, - там на сцене уже установлен огромный метров в двадцать высотой - портрет Рома. Он ведь должен был стать "гвоздем программы". Ром собирался спалить свой портрет под конец выступления...
- Вот и классно, - заявил я. - Вы не будете ничего отменять. Тряхнем стариной: я буду с вами. У нас еще день на репетиции. И там, на концерте, я все, как есть, расскажу зрителям.
- Так я и думал, - покачал головой Смур. - Это облом, Крот Коля. Лет пятнадцать назад нас, возможно, еще стали бы слушать. Но сейчас... Даже и не думай. Что бы ты не говорил, они будут или свистеть и гнать тебя со сцены, или наоборот - тащиться. Но они никогда НЕ ПОВЕРЯТ ТЕБЕ.
- Но почему? Почему ты так уверен?
- Ты остался в тех временах, когда играл сам. Рок-тусовка в "Невском", ночные бдения при свечах, дзен, тихие девочки... Все мы тогда искали истину. Сейчас ищут зрелищ. Ты будешь выглядеть клоуном. Причем бездарным.
- Смур прав, - сказал Джим. - Но мы должны попробовать. С нас-то не убудет. А вдруг выгорит?
- Да ну что вы, а?! - взбунтовался Клен. - Что вы смурь-то наводите? Все получится.
Но Клен - дурак, это общеизвестно. И я снова искательно глянул на Эдика. И, видно, ему жалко меня стало:
- Ладно, - говорит, - давай попробуем. В конце концов, если на репетиции почувствуем, что не катит, мы всегда сможем остановиться.
- А Тоша туда не явится? - спрашивает Джим.
- Ну, это-то мы сейчас устроим, - говорит Эдик и набирает по телефону номер.
- Алле! - говорит он. - Антон? Тоша, что делать будем? Ром пропал, как сквозь землю. А у нас концерт сегодня. Ты не знаешь, где он?.. Нет?.. Отменять? Слушай, жалко, там все так круто приготовлено... Ладно, понял... Ладно, не беспокойся, нам так и так туда за аппаратом ехать. Сиди дома... Не за что... Да, а как с вертолетом быть? Как предупредить, что не нужен?.. Встретить?.. Да уж ладно, я сам... Ну все, привет, - и положил трубку.
- Класс! - восхитился Клен. И я был согласен с ним. Был бы прошлой ночью на моем месте Смур, он бы, наверное, не наделал столько глупостей.
Весь день мы проторчали в ДК ВДНХ, где сейчас "Дребезги" арендуют зал для репетиций. Мы вспомнили три наших старых хита, те, что играли до прихода Рома ("Дай мне шанс", "Беглый монах" и "Электрическая линия"). Но это - "для разминки"; на выступление же я написал новый текст, который будет состыкован с гимном "Дребезгов". Мы пробовали, ругались, курили, пили кофе и пробовали снова. И то нам казалось, что все - очень клево, то - что Смур прав, и все - жутко неубедительно. А ведь нам, по задумке, предстояло не просто сыграть и спеть, а устроить такой кипеш, чтобы все газеты писали...
