– Ты будешь получать все сведения, какие только окажутся у нас, – произнес Грэйнджер и пристально посмотрел на Кризи. – Меня заверил в этом сам президент. Он хочет, чтобы Джибриля убрали, а как это произойдет, его не интересует. Из самых компетентных источников он получил подтверждение, что именно ты – тот человек, у которого есть шанс выполнить эту миссию. Этого для него вполне достаточно.

Кризи отпил глоток портвейна.

– Скажу тебе, Джим, еще одну вещь. Ахмед Джибриль умрет от одной-единственной пули. Хэрриот, Надя и Джулия скончались почти мгновенно сразу же после взрыва бомбы. Иногда говорят, что быстрая смерть самая легкая, потому что не остается времени осмыслить происшедшее. – Он осушил стакан, взглянул сенатору прямо в глаза и ледяным голосом проговорил: – Ахмед Джибриль легкой смертью не умрет. Он подохнет, зная за что умирает. Его путь в ад будет освещен очень ярко. Этот огонь он увидит издалека.

Мидии под маринадом были восхитительны, как и курица в вине. Позже за стойкой бара Жорж Лаконт не скупясь расточал похвалы Макси Макдональду. Тот в свою очередь налил ему за счет заведения рюмочку коньяка.

– Ты что, действительно с делами завязал? – спросил француз.

Макси решительно кивнул.

– Да, и очень этому рад.

Лаконт оглядел небольшое бистро, почти все столики которого были заняты, потом наклонился к Макси и уже тише проговорил:

– Я здесь уже несколько дней торчу, решил проведать старых знакомых, пошататься по знакомым местам. Печально видеть стареющих наемников, без дела слоняющихся в поисках работы, которая никогда больше может не подвернуться. Это закат целой эпохи, Макси. Ты правильно сделал, что вовремя завязал. – Он обвел рукой помещение бистро. – У тебя здесь уютное местечко, еда неплохая… кормишь ты просто отлично. И замечательная подруга. К тебе старые друзья часто наведываются?

Макси протирал стакан. Он повернулся и поставил его на полку позади себя. Потом сказал:

– Да нет, я у них охоту отбил, потому что напрочь завязал с прошлым.

– Значит, ты полностью порвал со всеми старыми приятелями?

– Да, полностью. И в виде личного одолжения очень просил бы тебя не трепаться на каждом углу о том, чем я сейчас занимаюсь и где.

– Это я тебе обещаю, Макси. Не мог бы и ты сделать мне небольшое одолжение?

– Какое?

Француз снова наклонился к нему поближе.

– Здесь, в Брюсселе, я от нескольких человек слышал одну и ту же байку.

Макси протирал следующий стакан.

– И что же они тебе напели?

– Что Кризи жив.

Макси приостановил свое занятие. Он поднял голову, пристально взглянул французу в глаза, потом пожал плечами и как ни в чем не бывало сказал:

– Ты же сам прекрасно знаешь, как слухи разбегаются. Кризи умер пять лет назад в Италии. Тебе бы как специалисту в этих вопросах надо это знать.

Лаконт усмехнулся.

– Да, когда-то я был специалистом, но уже несколько лет не занимался этими проблемами. – Он допил коньяк, соскользнул с табурета и добавил: – Ну что ж, Макси, если кто-то и знает о Кризи что-нибудь достоверное, так это ты. Так что, думаю, слухи эти пустые.

Он вынул бумажник, чтобы оплатить счет, но Макси вежливо отказался взять у него деньги.

– Можешь считать, Жорж, что я тебя угостил. Буду рад снова с тобой встретиться.

* * *

Выйдя на улицу, Жорж Лаконт медленно пошел обратно в гостиницу, глубоко погрузившись в раздумья. Он заметил, что при упоминании имени Кризи Макси Макдональд перестал протирать стакан. Это отчасти подтверждало его предположение. За два предыдущих вечера он обошел три бара, в которые частенько наведывались наемники, – и те, кто продолжал заниматься своим ремеслом, и те, кто уже ушел от дел.

Слух о том, что Кризи жив, обсуждался там часто и охотно. Поговаривали еще, что лишь недавно Макси Макдональд вместе с Рене Кайяром и австралийцем Миллером помогли Кризи в одном серьезном деле. За эту операцию им отвалили по жирному куску.

Именно поэтому Лаконт предложил кое-кому в этих трех барах приличное вознаграждение, если они подтвердят достоверность этих слухов. В частности, он посулил приличные деньги одному малому из Южной Африки и одному итальянцу, которые, окажись Кризи действительно жив, сами были бы готовы дорого заплатить за известие о его кончине.

* * *

Из кухни бистро Макси позвонил Блонди. Он кратко пересказал ей беседу с Лаконтом, внимательно выслушал ее ответ, потом сказал:

– Нет, просто передай ему то, что я тебе рассказал. Не думаю, чтобы за этим было что-нибудь из ряда вон выходящее, но Лаконт, сам того не подозревая, может лить воду на чью-то мельницу.

Положив трубку, он поцеловал Николь и отправился обратно в бар.

За десять дней Кризи со Штопором Два летали в Дамаск дважды. Они проверили квартиры и оборудование как в Дамаске, так и в Латтакии. Кризи был вполне удовлетворен результатами осмотра. Параллельно они провели несколько встреч с представителями небольших сирийских импортно-экспортных компаний и обсудили с ними перспективы взаимовыгодного делового сотрудничества. Кроме этого Кризи, тщательно загримировавшись, дважды ходил осматривать штаб-квартиру Ахмеда Джибриля и еще несколько зданий в городе.

На это время своей европейской базой Кризи сделал заведение Блонди, но, вернувшись из Сирии во второй раз и получив известие Макси, он решил перебраться в Лондон. Там можно было без проблем остановиться на квартире Леони. Оставаясь верным своим привычкам, он сначала позвонил ей на Гоцо и попросил разрешения воспользоваться ее домом. Она рассмеялась, сказала, чтобы он не говорил глупостей, и попросила его пользоваться подержанным “фордом-фиестой”, чтобы не тратить слишком много денег на такси. Они немного поболтали о пустяках, потом Кризи повесил трубку, встал, какое-то время глядя на телефонный аппарат, и представил себе, как она там себе хозяйничает в доме на холме. Поддавшись внезапному порыву, он снова снял трубку и набрал номер на Гоцо.

– Почему бы тебе на несколько дней не прилететь в Лондон? – спросил он. – Мы бы могли пару раз сходить в театр и немного расслабиться, прежде чем я вплотную займусь своим делом.