– Я имею в виду, что вы не можете выделять одну часть вымышленной истории, которая поддерживает вашу теорию, и пренебрегать другой частью, которая полностью ее опровергает. Ситуация в желтой комнате не напоминает убийство в павильоне, и леди Колдер непричастна.

– Тогда я спрошу вас о леди Колдер. Сколько у нее купальных костюмов?

– Что такое?

– Вы слышали меня, доктор. Сколько купальных костюмов у леди Колдер?

Еще одна косвенная атака. Страх, пробуждавшийся всякий раз, когда речь заходила о Бетти, целиком поглотил его. Он чувствовал, что его лишают свободы маневра на каждом шагу. Он даже начал сомневаться, не был ли гнев Твигга напускным, и все отчетливей понимал, что не может тягаться с полицией… И все же он должен через это пройти.

– Да, доктор? Мы ждем.

– Я не знаю, сколько у нее купальных костюмов, – честно ответил Гарт. – Я у нее никогда не спрашивал.

– Но не один? Вы с этим согласны?

– Не один? Да, думаю, да.

– Гм-м… Леди Колдер не нравится, когда другая женщина пользуется ее купальным костюмом? Или купальной накидкой, если уж на то пошло?

– И снова я не могу ничего вам сказать, – честно признался Гарт, – мы никогда не обсуждали этот вопрос.

– И снова я знаю ответ, – сказал Твигг, – потому что сегодня днем перекинулся парой слов с миссис Ханшю. Что говорит леди Колдер по поводу того, что ее сестра надела днем в субботу ее купальный костюм? Она говорит, что Глинис Стакли взяла этот костюм без ее ведома и надела его, тоже без ее ведома. Леди Колдер говорила это, не так ли?

– Ладно. Что с того?

– Тогда она говорит неправду. Она держала эти вещи под замком. Миссис Ханшю присягнет об этом. Глинис Стакли могла взять костюм и накидку, только если ее сестра дала их ей.

Это только один пункт против леди, доктор. Второй пункт – велосипед. Она держала этот велосипед в небольшом сарайчике с северной стороны дома рядом с дорожкой, ведущей прямо на дорогу. Она говорит, что каталась на велосипеде до шести и что мимо нее проехал мистер Омистон. Мистер Омистон клянется, столь категорически, что ничего подобного не было.

А теперь насчет шнура, которым задушили Глинис Стакли. Так ли уж это вероятно, чтобы человек, совершенно незнакомый с домом, пошел туда в поисках орудия убийства? И нашел его в дальней спальне, где с неделю назад его оставили рабочие?

– Секундочку, мистер Твигг! Вы можете доказать, что шнур взят именно из дальней спальни?

– О! Можем, можем! Миссис Ханшю клянется в этом.

Каллингфорд Эббот начал насвистывать сквозь зубы. Шумная беседа разносилась по всему залу.

– Теперь послушайте меня, доктор. Вы не хотите, чтобы я допрашивал леди Колдер, да? Ладно! Я ее не допрашиваю! Вы хотите попытаться защитить ее сами, да? Ладно, я даю вам шанс. Предположим, вам было бы поручено это дело, что бы вы предприняли?

– Если вы имеете в виду, что…

– Именно так. Проверьте меня!

– Во-первых, – сказал Гарт, – я прочел бы книгу под названием «Чьей рукой?». Во-вторых, я бы спросил, что случилось с Майклом Филдингом.

– Майкл Филдинг? О господи, вы опять про эту глупость?

– А где он? Он сказал, что вернется, но его нет. Вот, на столе перед вами, его шляпа. А где сам Майкл?

И в этот момент Гарт увидел Марион Боствик.

Он смотрел поверх плеча Твигга в конец зала, туда, где высокие двери из полированной и инкрустированной древесины открывались в фойе. Марион, в белом платье, стояла возле дверей, подняв голову и глядя в пространство, но было ясно, что она никого не ищет, а скорее кого-то ждет. Она была одна.

– В пятницу вечером, мистер Твигг, – резко сказал Гарт, не сводя глаз с Марион, – я одному человеку дал обещание. Я пока не собираюсь нарушать слово, хотя, чтобы не допустить несправедливости в отношении леди Колдер, мне, возможно, скоро придется это сделать.

– А? Какое обещание, доктор?

– Еще узнаете. Если вы не желаете искать Майкла, то я намерен его найти. А теперь извините меня.

И он направился к выходу.

Позади раздался рев Твигга, затерявшийся в гуле голосов, и окрик Каллингфорда Эббота, но он не обратил на это внимания.

Дэвид Гарт не мог идти быстро, чтобы не привлекать к себе внимание. Ему казалось, что прошла пара минут, хотя на самом деле, чтобы добраться до дверей, ему потребовалось секунд пять. Гарт пытался вспомнить лицо официанта, говорившего с Майклом; но того, как это часто случается с официантами, как раз тогда, когда он нужен, нигде не было видно.

В холле было довольно много народу. Электрический свет отражался на полированной древесине, но в холле царил полумрак, только подчеркивавший его пышность. По стенам, на высоте дюжины футов, тянулся фриз из двадцати с лишним панелей, на каждой из которых был изображен какой-нибудь из кораблей Королевского флота в дыму сражения. Центральная панель, как раз над большими дверями, ведущими на Виктория-авеню, представляла самый современный корабль, только что пополнивший флот.

Портье расположился за своей стойкой и не обращал внимания на звонивший телефон. Два лифта, приводимые в движение с помощью натяжного троса, постоянно двигались с первого до шестого этажа и обратно. По вестибюлю, как кареты по Гайд-парку, медленно и церемонно двигалась вереница дамских шляпок.

Они казались еще больше оттого, что поля их украшали цветы или плюмажи. Все женщины были в перчатках, как и большинство мужчин. Здесь Твигг при всем желании не смог бы снять отпечатки пальцев, даже если бы…

И Марион исчезла тоже. По крайней мере, Гарт ее не видел.

Где же Майкл?

Все эти шляпки и шляпы, с солидными лицами под ними, мешали Гарту, заставляя его чувствовать свое бессилие. Потом мимо него проплыла фигура в полосатом жилете, которую, как ему показалось, он узнал; а поскольку он не знал, как окликнуть официанта, он просто преградил ему путь.

– Вы ведь тот самый?

– Сэр?

– Вы – тот официант, который передал просьбу, примерно пятнадцать минут назад, от какой-то леди молодому человеку, бывшему со мной в зале?

В возмущенном взгляде официанта сквозила ледяная суровость, как и во взорах проходящих мимо.

– Нет, сэр, не я. Всякие просьбы такого сорта, сэр, передает посыльный. Извините меня, сэр…

– Минутку, пожалуйста. Вы дежурите здесь или в зале?

– Здесь, сэр.

– Как давно вы здесь?

– Около получаса, сэр. А теперь будьте добры…

– Значит, вы, по крайней мере, видели его. Тогда людей в вестибюле было меньше. – Гарт коротко описал Майкла. – Он немного спешил и был при этом без шляпы и без перчаток. – Несколько монет перешли из одной руки в другую. – Не смогу ли я освежить вашу память? Вы его здесь не видели?

Официант боязливо оглянулся, потом опять повернулся к Гарту:

– Я передал просьбу от леди, сэр. Такое иногда случается.

– Кто была эта леди? Можете ее описать?

– Нет, сэр, не могу. Я ее не разглядывал. Это была просто леди.

– Послушайте, друг, я не ревнивый муж, выслеживающий свою жену. Здесь дело куда важнее. Вот, позвольте мне еще немного освежить вашу память!

Официант вдруг перешел на шепот, совсем человеческий.

– Я не могу брать деньги, сэр, – сказал он страдальческим тоном. – Во всяком случае, это будет нехорошо, если вы дадите мне десять фунтов. Нам не дозволяется передавать просьбы, и я не передаю. А говорила она сзади, прямо у меня над ухом. Клянусь богом.

– Тогда как же вам удалось вообще что-то запомнить?

– Потому что леди просто просила, чтобы он встретился с ней в гротто.

– Что такое «гротто»?

– Бильярдная в нижнем этаже. Она по воскресеньям закрыта.

– Если она по воскресеньям закрыта, как он мог встретиться там с леди?

– Я не имел в виду, что она закрыта на замок, просто там темно и бильярдные столы накрыты покрывалами. Сэр, извините меня…

– Последний вопрос. Молодой человек спускался туда?

– Да, спускался. Один.

Воскресенье не воскресенье, но кошмар затягивался и затягивал Дэвида Гарта. Телефон возле портье продолжал надрываться. Официант нырнул в сторону и исчез.