Учитель истории. История нового времени не знает аналогичного прецедента. О Бурбонах говорят, что они ничему не научились и ничего не забыли, но тем не менее они не потребовали назад деньги за недостаток своего образования, когда в результате их невежества в 1789 году вспыхнула революция.
Учитель математики. Спрашивается: требует ли данное лицо только вложенную им сумму за обучение или проценты с процентов, которые с тех пор значительно возросли... В противном случае...
Учитель географии. Где находится этот человек?
Директор. Он ждет в приемной. Он требует подвергнуть его переэкзаменовке. Хочу знать ваше мнение по этому поводу, господа.
Учитель математики. Уважаемые дамы... гхм... господа! По-моему, мы ничего не потеряем, если подвергнем переэкзаменовке бывшего ученика Вассеркопфа. Считаю совершенно исключенной возможность того, что мы его провалим и тем самым навлечем на себя финансовые затруднения. Несомненно, что данное лицо с момента окончания школы многому научилось в другой школе школе жизни... А посему нам следует лишь позаботиться о том, чтобы не задавать данному лицу слишком трудные вопросы. Мне кажется, мы имеем дело с чрезвычайно хитрым человеком, который любой ценой попытается скомпрометировать нас, дабы заполучить свои деньги. Возможно, его подослало какое-либо конкурирующее с нами заведение. Его надо обвести вокруг пальца!
Учитель физики. Что подразумевает под этим коллега?
Учитель математики. Очень просто. Мы должны поддержать друг друга. Наша цель - во что бы то ни стало не дать провалиться этому Вассеркопфу. Ибо, если господин Вассеркопф не сможет ответить на какой-либо из наших вопросов, то провалимся мы, а он выйдет победителем. Надо исключить всякую возможность его провала. Будем солидарны, коллеги, чтобы не допустить публичного скандала из-за этого щекотливого случая. Как бы ни отвечал господин Вассеркопф, что бы он ни сказал, надо доказать, что он говорит правильно, отвечает отлично.
Учитель истории. Я готов, коллеги, можете на меня положиться. Прошу, господин директор, вызвать экзаменующегося. Вот мы ему покажем, где раки зимуют.
Директор (взволнованно). Как бы чего не вышло, господа! Газеты...
Учитель математики. Положитесь на нас. Займем места, коллеги.
Директор звонит, входит секретарь.
Директор. Впустите господина Вассеркопфа.
Секретарь уходит. В дверь развязно вваливается Вассеркопф в шляпе, сдвинутой набекрень, руки засунуты в карманы. Не здоровается, посвистывает.
Учителя (дружно, заискивающе). Милости просим!
Вассеркопф (небрежно). Приветик. Садитесь, ребята. (Нахально глядит на директора, ожидая, что его выгонят.)
Директор (возмущенно). Но позвольте...
Учителя переглядываются, математик делает знак директору. Все садятся.
Что за манеры...
Учитель математики. Эти манеры означают, что господин Вассеркопф прекрасно усвоил старые патриархальные традиции нашего учебного заведения. Он полностью в курсе того, что школа как таковая возникла еще в классическую эпоху средневековья, когда учитель и ученики жили в обоюдной любви, были друг с другом на "ты". Именно на этом факте господин Вассеркопф и хочет заострить наше внимание. Такая трогательная манера поведения находит в нас горячую поддержку, и я полагаю, что не встречу возражений, если предложу поставить ученику Вассеркопфу, желающему, как нам стало известно, держать переэкзаменовку, высший балл по поведению.
Директор (понимающе, живо). Правильно, правильно. Так и сделаем. Поведение- пять. (Записывает.)
Учителя (кивают). Правильно, очень правильно.
Вассеркопф (изумленно пожимает плечами). Ну ладно. Плевать... Поведение еще ничего не значит. Давайте экзаменуйте и увидите, что я провалюсь. Мне лишь бы деньги свои получить, а на остальное чихать.
Директор (заискивающе). Совершенно верно. Вашу просьбу я изложил педагогическому совету, который вынес решение провести экзамены и в зависимости от результатов установить, законно ли ваше требование и в какой именно мере. Прошу вас учесть это.
Вассеркопф. Ближе к делу... Мне деньги нужны. (Сбрасывает пиджак, закатывает рукава.) Быстро! Задавайте вопросы, господа профессора. Мне самому интересно, кто из вас сможет от меня добиться чего-нибудь вразумительного.
Директор. Итак, начинаем экзамен. Первый предмет - история. Попросим господина учителя Рецеге приступить к опросу абитуриента.
Учитель истории (встает, приносит стул Вассеркопфу и вежливо предлагает). Садитесь, пожалуйста, господин ученик.
Вассеркопф.(взглянув на него, кладет руки на бедра, словно на уроке физкультуры). Вот еще!..
Учитель истории растерянно глядит на директора. Пауза.
Учитель математики. Браво, очень хорошо! Господин Вассеркопф хочет этим сказать, что он предпочитает держать этот трудный и утомительный экзамен стоя, положив руки на бедра, с тем чтобы избавить нас от необходимости подвергать его специальному испытанию по гимнастике. Предлагаю аттестовать экзаменующегося и поставить отличную оценку по физкультуре, разумеется, с согласия господина директора как ведущего преподавателя этой дисциплины.
Учителя (облегченно вздыхая). Правильно, очень правильно! По гимнастике - пять! (Они начинают входить в свою роль, и поединок между ними и Вассеркопфом разгорается.)
Директор (записывая). По гимнастике - пять.
Вассеркопф. Гм!.. (Садится.) Ладно, поймали...
Ну, погодите, теперь буду хитрее. Спрашивайте, что ли.
Учитель истории оглядывается, затем, наморщив лоб, задумывается. Все остальные учителя страшно волнуются.
(Ехидно.) Что, господин учитель, не подготовились?
Учитель истории (оправдываясь). Я готовился, честное слово, готовился... Сейчас вспомню.
Вассеркопф. Не можешь найти полегче вопрос, Рецеге? Знаю я тебя...
Учитель истории (выпрямляясь, торжественно). Скажите, господин экзаменующийся, сколько лет длилась тридцатилетняя война?
Вассеркопф. Трид... то есть, я хотел сказать, что не знаю.
Учитель истории. А вы подумайте и ответьте, Вы наверняка это знаете. Отвечайте. Все, что угодно.
Вассеркопф, хмуря брови, задумывается. Учитель физики подкрадывается к нему сзади, и довольно громко подсказывает: "Тридцать". Остальные учителя тоже подсказывают Вассеркопфу жестами: тридцать.
