Послышались шаги, Алексей быстро положил письмо в книгу на место. "Так вот почему она сказала: "Я все знаю. Все простила". Ах, Афиноген Петрович!"

- Я готова, - сказала Надя, выходя к Алексею.

На ней было то самое платье, в котором она приезжала в Рабат. "Других, видно, нет", - мелькнуло у Алексея, и ему захотелось купить для нее все самые лучшие платья в мире...

Свадьба Алеши и Нади была необычная - без гостей, без веселого шума, без плясок. Где взять двум вдовым солдаткам денег на свадебный стол! Какие у них сбережения! А того, что было у Алексея, хватило не на многое. Купил Наде свадебный подарок - белое платье, отложил ей на билет до Рабата. На остальные взяли вина да закуски кое-какой - вот и вся его получка. После загса отмечали событие посемейному.

Еще раз помянул Алексей недобрым словом старых рабатских приятелей. Ведь можно было постепенно, из месяца в месяц, скопить денег и сделать настоящую свадьбу. "Мне-то что, я и этого не заслужил, а вот Наденьку жалко, такой девушке пир на неделю нужно закатить!"

Бывает, за большими столами, уставленными дорогими винами и редкими яствами, гнетет гостей и новобрачных тоска, подавленность. А бывает и другое: 33 скромным угощением плещет счастье и радость через край. Алексей чувствовал себя самым счастливым человеком. Он успокаивал мать и Анастасию Михайловну:

- Да бросьте вы, мама, сокрушаться. Все прекрасно! Не только мы так женимся. Вот Чкалов, например, великий летчик был, а свадьбы не справлял, только через много лет вспомнил об этом и отметил. Чкалов! Понимаете?

Алексей весь вечер шутил и дурачился. Сам себе кричал "горько" и без конца целовал Надю.

Когда кончился отпуск, новобрачные, взяв свои легкие чемоданчики, уехали в Рабат. На станцию их провожали две осиротевшие и в то же время счастливые матери. Они по старому обычаю помахали детям платочками и, утерев этими платочками глаза, пошли домой, когда перрон уже совсем опустел.

13

Алексей дал телеграмму Додику Антадзе. Сообщил ему о женитьбе и просил подыскать к приезду частную комнату. Не жить же с Надей в общежитии! На казенную надежды мало, бесквартирных старожилов - длинная очередь. Поселиться в городской гостинице - в трубу вылетишь, там дерут так, что долго не проживешь.

Вечером поезд подкатил к рабатскому вокзальчику. Алексей увидел среди встречающих лейтенанта Антадзе. Додик весело замахал рукой и побежал к вагону. "Если пришел, значит, телеграмму получил и все устроил!" Здесь же, на перроне, Шатров увидел Анастасьева. А кого он встречает?

Поздравляю вас, друзья! - сказал сияющий Додик, даже не успев поздороваться.

- Милости просим в Рабат! - по-девичьи звонким голосом вторил ему Анастасьев.

Оказывается, он тоже пришел встречать Шатрова.

- Прошу в машину, - пригласил Антадзе, отбирая чемоданы у Алексея и Нади.

- Что, в Рабате появилось такси? - спросил Алексей.

- Нет, командир свою дал! Собирались и другие ребята тебя встречать, но решили ждать дома. В машине больше четырех не поместятся. Послали самых малогабаритных, меня и лейтенанта Анастасьева.

Алексей не понимал, о каком доме идет речь, но догадывался - ребята что-то придумали. Горячий воздух взвихривался в машине, сушил лицо. Машина катилась по знакомым пустынным улицам, только телеграфные столбы стояли навытяжку вдоль тротуаров. Рабат не изменился, те же домики с плоскими крышами, дувалы и песчаные наносы вдоль них. Никогда прежде Алексей не думал, что видеть все это ему будет приятно.

Газик остановился у одного из домов в офицерском городке. Из дверей высыпала шумная компания. Здесь были Ваганов, Савицкий, Ланев, Золотницкий и, что особенно поразило Шатрова, официантка Аня и красивая девушка, с которой не сводил глаз Игорь.

Все пожимали новобрачным руки. Поздравляли.

- Вот ваш новый дом, - сказал торжественно Золотницкий, когда вошли в комнату. - Квартира - свадебный подарок командования. А это от нас. Золотце показал на радиоприемник. - А это от женсовета. - Комсорг широким жестом взмахнул в сторону накрытого стола. - Холостякам такая мудрость не под силу. Прошу к столу!

Офицеры наперебой ухаживали за Надей. Только Савицкий и Ланев не отходили от своих подруг. Алексей с любопытством наблюдал за ними. Приглядевшись, Алексей пришел к заключению: пожалуй, ничего особенного в этой новости нет. Все вполне естественно. Савицкий привык нравиться девушкам, они его избаловали своей отзывчивостью. А встретив серьезную, строгую красавицу, Игорь против нее сам не устоял.

Савицкий был шумлив, сыпал остротами. Девушка взглянула на него, легонько коснулась руки и мягко сказала, чтобы услышал только он:

- Игорь, ты здесь не один, дай другим поговорить.

Савицкий мгновенно утих, превратился в паиньку и сидел, не спуская влюблено-восторженных глаз со своей избранницы. А она, тоненькая и гибкая, как весенний вербный прутик, вскидывала густые ресницы и смотрела на Игоря блестящими, как чернослив, глазами.

Ланев являл собой образец полного довольства. Он поправился за этот месяц, и, видно, не без помощи Ани.

Алексей не сразу сообразил, почему Ланев переменился внешне. Потом понял: Гриша постригся, скромная короткая прическа заменила прежнюю длинную шевелюру. Это тоже, несомненно, влияние Ани. Кстати, сама Аня держала себя свободно и уверенно. Прежде она никогда не ходила с "мушкетерами", никакие приглашения в кино, на концерт, на танцы ее не соблазняли: девушка дорожила своей репутацией. Пойти с бесшабашной "капеллой" холостяков - значило уронить себя в глазах окружающих. Но втайне она им всегда симпатизировала: стройные, красивые, бедовые ребята, недаром она их кормила в кредит в трудные дни.

Аня, видно, заметила изменения, которые происходили в жизни "мушкетеров", и оценила обстоятельства очень реально: Берг и Савицкий слишком для нее красивы и непонятны, у Шатрова есть невеста, а вот Ланев свободен. Не беда, что он рыжий! Чутким женским сердцем Аня уловила - Гриша добрый и даже стеснительный парень, несмотря на вызывающий внешний вид. И она не ошиблась.

Остальные сослуживцы выглядели по-прежнему: Ваганов, как всегда, оглушал всех рокочущим басом, Золотницкий шутил и светился янтарными кудрями, как солнышко. Анастасьев, скромный и застенчивый, держался ближе к Ваганову, он, видно, в свите Захара заменил теперь Ланева, похищенного Аней.

Савицкий рассказал Алексею о последних новостях:

- Капитан Зайнуллин скоро уедет учиться в академию. На Ваганова послали представление, будет старшим лейтенантом. Он, наверное, и роту зайнуллинскую получит. Так что держись - Захар даст жизни!

- Ничего, вытерплю. Очень правильно, что Зайнуллина посылают учиться, толковый командир полка из него будет. И Захар - кандидатура достойная. Он дело знает. А как поживает Берг? - вдруг вспомнив, спросил Алексей.

- Переламывается помаленьку. Работать стал лучше. Только самолюбие у него - как опухоль злокачественная. Майор Вахрамеев с ним занимается, глаз не спускает с Семена. Да и Ячменев, и Коля Золотницкий, и наше общество приглядывает. Сейчас его обложили со всех сторон, как волка, только зубами щелкает... Что скажешь насчет моей Асеньки?

- Хороша, - сказал Алексей.

- Я думаю...

Игорь не успел досказать, что он думает: в комнату вошел подполковник Ячменев. Все радостно обернулись к нему, задвигались, приглашая сесть каждый рядом с собой.

Замполит, веселый, сияющий, свежевыбритый, нес что-то завернутое в бумагу.

- Прежде всего разрешите поздравить и от себя и от командира. Он на учениях.

Подполковник по дошел к Наде, поцеловал ей руку. Щеки Нади заалели. Затем Афиноген Петрович обнял Алексея и трижды расцеловал крест-накрест, по-русски. Растрогался и, желая скрыть это, взял со стола сверток.

- Принес вам подарок от Клавдии Сергеевны.

- Последнюю и единственную отдала. Для хозяйки в Рабате - это подвиг. У меня и то сердце екнуло, когда такое увидел.