С публикацией «Протоколов» естественно возник вопрос об их достоверности. Вместо того, чтобы внятно объяснить происхождение документов, на которых, кстати, отсутствовали подписи учредителей-масонов 33-й степени посвящения, Нилус последовательно выдвигал три разные взаимоисключающие версии, породив тем самым сильные подозрения в их подлинности. Согласно изданию 1905 г. «Протоколы» были похищены женщиной у «одного из наиболее влиятельных и наиболее посвященных лидеров масонства». Этой даме прожженные мудрецы доверились по пословице «на всякого мудреца довольно простоты». По другой версии, приведенной в послесловии к английскому изданию «Протоколов» Нилус писал: «Мой друг обнаружил их в сейфе в штаб-квартире Общества Сиона, находящейся сейчас во Франции». По третьей версии 1917 г. «Протоколы» были изъяты из полной подшивки протоколов Сионистского конгресса, состоявшегося в Базеле в 1897 г. По этой же версии «Протоколы» были подписаны Сионистскими представителями 33-й степени посвящения. Характерно отношение к подлинности «Протоколов» Николая II, воспитанного в духе «государственного антисемитизма» и открыто поддерживавшего еврейские погромы. "Николай II, если в начале, при появлении «Сионских протоколов» и отнесся к ним с доверием и даже был от них в восторге, то скоро он понял, что это – явный подлог, и, несмотря на то, что он сам был настроен антисемитски, он с негодованием отнесся к этим «Протоколам» (4,5). Прозрение Николая II случилось не само по себе, а после разъяснений спецслужб.
Образ всемогущих евреев, владеющих всем золотом мира, согласно «Протоколам», разительно отличался от действительного положения русских евреев, влачащих, по большей части, жалкое существование. Поэтому пропагандистский эффект публикации Нилуса был крайне незначительным и о «Протоколах» быстро забыли. Забвение длилось до революции 1917 г., когда наступили крах монархии, военное поражение России и апокалиптические потрясения страны, вызванные большевиками. Потрясения были столь глобальными, что на первых порах им не находили вразумительного объяснения. Однако, видное положение, которое заняли евреи-большевики в политической, военной, экономической и культурной областях возродили интерес к «Протоколам» и создали литературный бум в развитии идеи Всемирного Жидомасонского заговора. Русская эмигрантская литература 20-30-х годов первоначально рассматривала большевистскую революцию, как результат заговора немцев и евреев, что вызывало возмущение немецких правых экстремистов. Последние имели свои виды на использование «Протоколов» и утверждали, что «немецкий» след в заговоре есть чепуха. В конце 20-х – начале 30-х годов русские и немецкие крайне правые нашли общую точку опоры в виде универсальной еврейско-масонской теории заговора. Связующим звеном в этом ансамбле были русские эмигранты Г.Шварц-Бостунич и Ф.В.Финберг (6,7). Первый стал офицером СС высокого ранга, доверенным лицом Гитлера и ведущим нацистским авторитетом по Талмуду, ритуальным убийствам и франк-масонству. Второй был провозвестником идеи «окончательного решения еврейского вопроса».
Использование «Протоколов», как основы развития общества по еврейскомасонским рецептам, неожиданно споткнулось на открытие текстуального совпадения «Протоколов» с «Диалогом» М.Жоли. 16 августа 1921 г. лондонская «Таймс» опубликовала статью с сенсационным разоблачением «Протоколов», как литературной подделки (8). Структура «Протоколов» с 1– го по 19-й почти полностью повторяла структуру «Диалогов» с 1-го по 17-й, но с незначительным перефразированием их. В "Протоколах с 20-го по 24-й плагиаторам удалось проявить некоторую самостоятельность, хотя сходство текстов временами было поразительным. В целом, пассажи «Протоколов» по сравнению с «Диалогами» были осовременены, в них были введены имена Маркса, Ницше и Дарвина, а планам Макиавелли придан еврейский колорит. Для сопоставления текстов читатель отсылается к (8,9). В результате расследования Бурцева В.Л. (9) с большой долей вероятности можно утверждать, что к плагиату приложил руку Рачковский П.И., бывший до 1902 г. шефом заграничной агентуры Охранного отделения, Головинский М.В., пописывающий сотрудник того же отделения, дослужившийся потом до генеральского чина, и известный всему Петербургу аферист, журналист и «агент сразу всех разведок» Манасевич-Мануйлов И.Ф. Видимо, последние два из авторского трио не отличались большой скрытностью, т.к. княжна Радзивилл и леди Хэрблет, известные антисемитки, крепкие в этом отношении, «как крокетные молотки», и жившие тогда в Париже, свидетельствовали в 1905 г. следующее. Радзивилл: «Головинский явился ко мне с визитом. Я приняла его как человека, с матерью которого я была хорошо знакома; но мне не было тогда известно, что он служит в полиции… Однажды он показал мне и нескольким приятелям сочинение, над которым он работал с Рачковским и Мануйловым… Рукопись эта была составлена на французском языке и писана рукой, но разными почерками, на желтоватой бумаге. Помню отчетливо, что на первой странице было огромное синее чернильное пятно». Хэрблет: "Я антисемитка. Когда я услышала про «Сионские протоколы» и прочитала о них, я немедленно раздобыла себе эту книгу. Мне тогда не приходило в голову, что она может находиться в какой-либо связи с моими парижскими друзьями. Но как только я раскрыла книгу, я немедленно сказала себе: «А, я вижу моего друга Головинского» (4).
Полицейское происхождение «Протоколов» признавали известные русские общественные деятели, в том числе, министры Временного правительства Милюков П.Н., Карташев А.В., писательница Берберова Н.Н. и другие. Целью составления «Протоколов» были политическая утилизация антисемитизма и бытовой юдофобии и попытка внушить обществу, что нет никаких либеральных, демократических, республиканских настроений, а есть лишь слепые и глуповатые люди, входящие в такие же партии, которыми тысячелетиями манипулируют коварные сионские кукловоды. Примитивная до гениальности простая схема, нашедшая массу сторонников! Невежды верили в нее, потому что были невеждами, субинтеллигенты – потому что это шло на пользу реакции. Вырвавшаяся из под полицейского пера клевета стала жить и развиваться по схеме знаменитой арии дона Базилио. Ее не мог остановить в 1932 г. швейцарский суд в Берне, осудивший местных фашистов-распространителей «Протоколов», как сознательных мошенников. Да и сам Нилус, дойди дело до суда, не избежал бы такого же приговора. После издания «Великого в малом» его спросили: «Не полагаете ли Вы, Сергей Александрович, что, сами того не ведая, оперируете подлогом?». С невинным взором фанатика он ответил: «Пусть так, но Бог и лжецов заставляет вещать правду, а вера наша и собачьи кости может превращать в чудодейственные мощи».
