Пользуясь минутой, когда Ингрид вышла из столовой, я спросил Марию: .

-- Где ты достала эту странную женщину? -- И тут же осекся: -- Прости, Мария, я опять спрашиваю...

Она на секунду закрыла глаза и печально, как мне почудилось, покачала головой. Может быть, она слегка вздохнула?..

-- Нет, Мишика. Это прошло. Теперь спрашивай меня о чем хочешь, я отвечу откровенно. Я верю твоей деликатности. Я тебе сейчас скажу, откуда Ингрид, а ты сам рассуди, удобно ли мне открывать чужую тайну? -- Тогда не надо, Мария... не надо...

-- Все равно. Я вытащила ее из публичного дома в Аргентине.

Я не знал, что сказать. Замолчал. А вошедшая Ингрид, точно зная, что разговор шел о ней, пронзила меня отравленным взглядом василиска...

А все-таки наш завтрак кончился весело. Ингрид разлила шампанское. Мария вдруг спросила меня:

-- Ты очень любишь это вино?

Я ответил, что не особенно. Выпью с удовольствием бокал-два, когда жажда, но уважения к этому вину у меня нет.

-- Послушай же, Мишика, я должна тебе сделать маленькое признание. Мне до сих пор бывает стыдно, когда я вспоминаю о том, как я фамильярно напросилась на знакомство с тобою в ресторане этой доброй толстухи испанки (и она в самом деле покраснела; вообще она краснела не редко). Но я, пожалуй, здесь не так виновата, как кажусь. Видишь ли, у нас в Марсели был один русский ресторан. Теперь его уже больше нет, он разорился и исчез. Я однажды пошла в него с одним моим знакомым, который много лет прожил в России, очень ее любит -и отлично говорит по-русски. Я не учла того, что он хотя и умный и добрый человек, но великий шутник и мистификатор. А я,-- признаюсь,-плохо понимаю шутку. В этом ресторане он был моим гидом. Я заметила, что все служащие женщины были дородны и важны, почти величественны. Иногда, с видом милостивого снисхождения, они присаживались то к одному, то к другому столику и пригубливали вино. "Кто эти великолепные дамы?" --спросила я моего спутника. И он объяснил мне: эти дамы -- все из высшей русской аристократии. Самая незаметная среди них -- по крайней мере, баронесса, остальные -- графини и княгини. Потом плясали и пели какие-то маленькие курчавые люди с золотыми кубиками, нашитыми на груди камзола. Одну из их песен мой гид перевел по-французски. В ней говорилось о том, что русские бояре не могут жить без шампанского вина и умирают от ностальгии, если не слышат цыганского пения. Ведь это неправда, Мишика?

-- Конечно, неправда.

-- А я доверчива до глупости. Я думала, там, у Аллегрии, показать тебе и почет, и тонкое знание аристократической русской жизни. Ну, не глупа ли я была, мой добрый Мишика? А теперь выпьем этого вина за наше новоселье!

Я сказал шутя:

-- За наш брак!

Она отпила глоток вина и ответила:

-- Только не это.

Глава X. ФЛАМИНГО

После завтрака Мария показала мне свой дом. Есть на свете старая-престарая пословица: "Скажи мне, с кем ты знаком, а я скажу, кто ты таков". С не меньшим смыслом можно, пожалуй, было бы сказать: "Покажи мне твое жилье, а я определю твои привычки и твой характер". Комнаты Марии носили отпечаток ее простоты, скромного изящества и свободного вкуса. Сразу было видно, что в устройстве комнат она до крайней меры избегала всяких тряпок, бумаги и безделушек.

Первое, что она мне показала, была ее спальня -- небольшая комната, вся белая: белые крашеные стены, белая соломенная штора на окне, белая, узенькая, как у девочки или монахини, постель. Над изголовьем висело небольшое черное распятие, за которое была заткнута ветка остролистника. На ночном столике, у кровати, стоял бурый плюшевый медведь, растопыря лапы.

-- Мишика, ты узнаешь, кто это такой? -- спросила Мария лукаво.

-- Вероятно, я?

-- Конечно, ты. Не правда ли, большое сходство? Но пойдем дальше. Вот в этом простенке моя маленькая библиотека. Ты в ней найдешь кое-что интересное. А здесь наша ванная комната. Посмотри.

Она открыла дверь, и я с восхищением увидел не ванную, а скорее просторный бассейн, с кафельными блестящими стенами и полом с четырьмя ступеньками, ведущими вниз, в воду. Легкий запах вербены улавливался в воздухе. Я сказал, что все это великолепно.

-- Поверь мне, мой Мишика,-- ответила Мария,-единственная роскошь, которую я себе позволяю,-- это вода. Я не могу, физически не могу мыться в тяжелых фаянсовых чашках, или в раковинах под кранами, или в этих противных ваннах, крашенных под мрамор. Вот почему в путешествиях я всегда скучаю по моей ванной комнатке.

Теперь, Мишика, я покажу тебе твою собственную комнату, хотя я тебе уже говорила, что весь этот дом, с живым и мертвым инвентарем, принадлежит тебе. Я смеялся.

-- Во всяком случае, ты можешь оставить себе прекрасную Ингрид.

-- Да,-- сказала она,-- эта девушка ни на кого не производит приятного впечатления. У нее дикая мания, что все люди, которые бывают у меня,-- злые враги или коварные шпионы, всегда умышляющие гибель ей, а главное, и мне. Но она, бедняжка, так много перестрадала в своей недолгой жизни! Я тебе расскажу когда-нибудь, и ты поймешь ее.

-- Ну вот, смотри, Мишика. Твоя комната,-- распахнула Мария дверь.

Это было прекрасное, очень большое помещение, меньше, чем ателье, но также обшитое ясенем; с большим и глубоким диваном из замши, с массивным ясеневым письменным столом. Все, в чем я мог бы нуждаться, было здесь под рукою, внимательно обдуманное и любовно устроенное, от прекрасных письменных принадлежностей до шелковой вышитой пижамы, сигар, папирос, содовой воды и виски. Я поцеловал ее.

-- Как ты добра и мила, моя Мария.

-- Твоя! -- весело воскликнула она.

-- В доме, кроме нас двоих, еще три человека: кухарка -она почти невидима, но ты можешь заказывать меню по своему вкусу. Затем один отставной матрос Винцет; зимою он истопник, а летом садовник, предобрый малый. Ты его можешь посылать с поручениями, он знает наизусть всю Марсель. Он же, когда нужно, подаст автомобиль -- гараж напротив. А на Ингрид ты не обращай внимания. Пусть она гримасничает. Все твои приказания она исполнит беспрекословно. Ей, вероятно, тоже не особенно будет приятно, если я прикажу ей взять рукою раскаленную добела железную полосу, однако она схватит ее, ни на секунду не задумавшись... Теперь ты введен в свои владения. Я забыла только сказать, что к твоим услугам всегда готов шофер. Это -я. Пойдем теперь ко мне в мастерскую пить кофе.