В конце концов выбор был сделан: решили переправить меня в прошлое. Девять месяцев прошло с тех пор, как я покинул подземную камеру и живу под свинцовым куполом, построенным на земной поверхности. Насколько мне известно, рядом находится другой купол, под ним скрывается единственная женщина, избежавшая заражения, которую, впрочем, было легче разыскать, чем меня, ведь излучение не столь губительно для женских половых клеток, как для мужских. Я о ней не знаю ничего: считается, что она должна оставаться для меня неведомой и новой.
Временное поле, производное от магнитного поля, не подведет. Я перенесусь на тысячу или на миллион лет назад. Это поле действует только на живую органическую материю. Мой свинцовый купол, тетради не последуют за мной. Останутся здесь и инструменты, и продовольствие, все, кроме нескольких предназначенных мне для питания в первые дни совсем недавно забитых животных из тех, что избежали заражения. Сам я при переходе потеряю омертвевшие части ногтей и волос. Короче, через несколько минут вместо свинцовых стен, которые воздвигли, чтобы укрыть меня от губительных лучей, я увижу девственные леса, древовидные папоротники, молодость мира. На мне не будет одежды. Я нагим окажусь на опушке леса приходится на это уповать - в третичном или четвертичном периоде, и не будет у меня другого достояния, кроме собственного тела. А в пятидесяти метрах от меня будет незнакомка, совершившая такое же путешествие.
Я готов. Не вступая в личный контакт ни с кем из людей, подвергшихся облучению и обреченных на вымирание, я изучал математику и физику, прочел Гомера, Платона, Лукреция, Монтеня, Расина, Данте, Толстого и евангелия, которые должен провидеть сквозь толщу времен. По переговорному устройству я прослушал лекции, потом выполнил необходимые упражнения. Я познакомился с естественными науками, узнал названия планет и животных, чтобы дать им имена, когда прибуду на место... В мою память заложена и молитва "Отче наш", никогда еще не звучавшая на той земле, куда я направляюсь.
Возможно, Землю будут населять свирепые хищники. Я не могу взять с собой даже простейшего средства для добычи огня... Помощи ждать будет неоткуда, орудий - никаких. Только эти листы пергамента, приготовленные за полчаса до отправки из шкуры животного, в котором теплится еще жизнь, на них я и пишу кровью этого же животного, поскольку временные поля пропускают лишь органическую материю, не тронутую тлением... Вот почему мне пришлось изложить здесь все самое главное, чтобы в случае нужды припомнить это тогда, когда я буду отброшен на миллионы лет назад, в мир без людей... Но смогу ли я разобрать эти строки хотя бы через несколько лет?
А если не смогу, если в геологическую эпоху чудовищ я сам превращусь в зверя, если людям не суждено найти и прочесть эту рукопись, то круг замкнется: без нее человечество начнет развиваться так же, как оно уже развивалось когда-то, и в 1983 году от рождества Христова погибнет; те, кто сумеет уцелеть, помогут соединиться последнему мужчине и последней женщине, способным иметь потомство; машина времени опять перенесет их в далекое прошлое, чтобы вновь, от поколения к поколению, передавали они этот напрасный дар: жизнь...
Долг велит мне согласиться на транспортировку в раннюю доисторическую эпоху, транспортировку, возможную благодаря открытиям последних из людей. Через четыре минуты я возьму в руки эти листы и сразу окажусь нагим на первозданной земле. И наша цивилизация, и ее гибель-все будет далеко от меня, далеко в будущем. И немыслимой станет казаться война, способная уничтожить жизнь на целой планете. Ни следа не сохранится от свинцового укрытия, где я пишу эти строки, и от купола по соседству, где изготовилась к путешествию во времени предназначенная мне женщина. Думаю, что разделяющие нас пятьдесят метров не помешают нам сразу же встретиться. И гигантские папоротники обступят нас со всех сторон.
Чтобы память о прошлом не угасла и тогда, когда наступит для нас опасность впасть в дикость первобытного состояния, нам дали новые и очень простые имена. В моем - всего лишь четыре буквы: АДАМ.
Через минуту я окажусь на неведомой земле, вне времени, вне истории и человеческой трагедии, подле ЕВЫ, такой же нагой, как и я.
