Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Давно! Вот как! И я задумался. Вот, значит, что это такое было, когда то свет, то тьма, то день, то ночь. Я насчитал таких ночей за пятьдесят. Тогда не удивительно, что я так мерзну, что...

Я повернул меч так и сяк, провел пальцем по лезвию, порезался, но рана тотчас зажила... И снова посмотрел на старика, сказал:

- Ты говоришь, они ушли. А как же я, их господин? Они что, меня бросили? Такого быть не может! Лжешь!

- Я никогда не лгу, - нисколько не обидевшись, ответил старик, - но иногда я говорю не все, что знаю. Однако здесь скрывать мне нечего. Да, все, кто приходил с тобой, ушли. Правда, не сразу.

- Как это было? Расскажи!

- И расскажу. Сперва они стояли молча и ждали тебя. Потом подняли шум. Потом наиболее храбрые из них попытались вслед за тобой пройти между Макьей и Хрт, но все они сгорели. И так же полной неудачей закончились все их попытки перебраться по приставным лестницам через частокол - лестницы сами собою ломались, воины падали и разбивались. Тогда они послали за подмогой. Подмога подтащила к частоколу стенобитные орудия и попыталась проломить его, но от сильного сотрясения частокол раскалился докрасна, и все они поспешно отступили, боясь за свою жизнь. А после опять приступили - и вновь отступили. А когда они начали стрелять из огнеметных орудий, то огненные снаряды или не долетали до кумирни или же значительно перелетали через нее и попадали в самые неподходящие - по их понятиям - места. Тогда они прекратили стрельбу и стали совещаться.

И старик замолчал. Я сказал:

- Я бы велел начать подкоп.

- Возможно, ты и прав, - сказал старик. - А они совещались. И спорили! И обвиняли один другого! И проклинали... сам знаешь, кого. А потом взяли с собой толмача, пришли к Бессмертному Огню и стали вызывать меня. Я выходить не стал, а подошел к воротам, стоял, скрытый огнем, и говорил. Они грозили мне. Я им тоже грозил. Мы говорили очень долго. Потом я сказал так: "Великий Хрт в великом гневе, он жаждет мщения и месть его будет ужасна. Но Макья, слышу, жаждет примирения. И потому, пока Хрт спит, она готова дать вам на дорогу немного гостинцев - пятьсот тысяч диргемов. Берите и идите прочь"...

Тут я, не выдержав, спросил:

- И что, они сразу ушли?

- О, нет! - сказал старик. - Мы еще долго торговались. И Макья, добрейшая женщина, посулила еще двести тысяч. Всего, значит, семьсот.

- Или два миллиона номисм! - воскликнул я.

- Если номисм, то два, - согласился старик. - И утром они получили свои миллионы, ушли.

- А про меня был разговор?

- Был. Я им сказал, что ты сгорел, что Хрт тебя сожрал. Они сразу поверили. И, разделив добычу, вышли из Ярлграда.

Вот уж воистину, подумал я, первый легат, второй легат, а имена лучше забыть! И, сжавши рукоять меча, спросил:

- А в Наиполь они пришли?

- Не знаю, что такое Наиполь, - насмешливо сказал старик, - но знаю, что такое Ровск. Дальше Ровска никто не ушел, ни один человек. А золото вернулось в Хижину. Вот почему я был с ними так щедр - я знал, что наше золото останется у нас: Хрт не позволит, Макья не потерпит! И ты останешься у нас.

- Я? - поразился я. - У вас?

- Да, Барраслав. Хрт так желает, Макья того просит. Они тебя отметили, избрали и возвысили. А это честь. Великая! А разве что-нибудь бывает выше чести? Неужто золото?!

- Н-нет, - сказал я...

И посмотрел на Прародителей. Они были из золота. А что есть золото? Свет, солнце и огонь - жизнь, стало быть. И изумрудные зеленые глаза есть жизнь, и губы красные, кровавые...

У Макья губы ожили! Она мне улыбнулась! А Хрт - тот мне кивнул; он словно говорил: "Сын мой, не сомневайся; я поддержу тебя, я, если что..."

А у меня дрожали руки! Да нет - меня всего трясло! Я встал, сжимая меч...

Старик сказал:

- Вот ножны.

Я взял ножны. Меч в них вложил. Приладил ножны к поясу. Я слабый был! Я весь горел! Я думал: вот шагну - и сразу упаду, и хорошо это, и...

Нет! Старик взял меня под руку, сказал:

- Ярл! Барраслав! Ты ярл или не ярл?! Ну же! Смелей! Идем! Все ждут тебя!

И я пошел, старик меня поддерживал, а руки у него были горячие, и этот жар и согревал меня, вселял в меня уверенность, пьянил, и я уже...

Х-ха! Кто я, в самом деле? Ярл я или не ярл?! Ярл, несомненно ярл! И я вышел из Хижины и, гордо подняв голову, прошел мимо Бессмертного Огня...

- Ярл! Ярл! - раздался мощный клич. - Ярл Барраслав! Наш ярл!

Я осмотрелся - толпы варваров! Дружинников и горожан, крестьян, купцов, женщин, детей. И все кричали:

- Ярл!

Да и еще выли рога, гремели бубны. Сияло солнце, сыпал мелкий снег, морозило. Зима. Ярлград...

И я застыл, не зная, как мне быть. Я был словно во сне... А мне уже был подан красный плащ, подбитый горностаем, мне подвели коня, я сел в седло, коня схватили под уздцы и повели прямо в толпу, толпа ревела от восторга и кричала: "Ярл! Ярл!", а я швырял, швырял в толпу диргемы! Диргемами были полны две переметные сумы, и я их брал оттуда, брал! Старик - его звали Белун, как я потом узнал - шел рядом, возле стремени, и все что-то пытался объяснить, но я его не слышал. Да я его и слышать не хотел, знать не желал! Триумф! Х-ха! И какой! Там, в Руммалии, люд совсем другой - угрюмый, чопорный, завистливый. Там никогда не будут так кричать, там обязательно тебе еще и скажут что-нибудь такое гадкое и грязное, что ты еще долго потом...

А, что и вспоминать! Забудь! А...

- Ярл! Наш ярл! Ярл Барраслав!

А я швырял им золото - без счета. И так мы шли по городу, и так пришли к дворцу. Взошли по золоченому крыльцу, расселись в пиршественной зале - я, воеводы, старшая дружина. Белун исчез. Но что Белун! Встал Шуба, поднял рог, провозгласил:

- Будь славен, ярл!

- Будь славен! - подхватили все.

И выпили. А пили сурью, забродивший мед. Кровь закипала, голова кружилась. Сон! Славный сон! И в этом сне они уже снимали кольчатые панцири и выходили в круг, и бились, падали, и выходили новые, и снова бились, падали, а за столом кричали:

- Любо! Любо!

И я кричал. Зачем? Кто я такой? Что я здесь делаю? Чему я радуюсь? Зачем мне тот триумф - я разве заслужил его?!

Но, повторяю - это же все сон! И потому я пил во сне, как все, кричал, как все...

А если все это не сон, а я и впрямь уже не руммалиец, не Нечиппа, а Барраслав, ярл варваров и сам такой же варвар, веду себя по-варварски и говорю по-варварски, смеюсь по-варварски и думаю... А говорили ведь: нельзя учить их варварский язык, иначе превратишься...

19
{"b":"48495","o":1}