Однако я, признаться, очень сомневался, ибо Аудолф уже не раз оказывал мне крайне неблагоприятные услуги. А тут еще, как только я вернулся в землянку, Акси сразу догадался, что я собираюсь во время поединка с ярлом применить колдовство и потому - конечно же, иносказательно - сначала пригрозил, что я в таком случае и вовсе потеряю честь, а после еще и начал ссылаться на Аудолфа и намекать, что у него с ним есть некая тайная договоренность. Почувствовав, что дело здесь неладное, я согласился отложить поединок и вместе с Акси вышел из землянки, чтоб послать человека за советом к Аудолфу. Как только мы остались вдвоем, Акси впрямую заявил:

- Не хотел тебя при всех позорить, Лайм, а теперь скажу: ты ведь получил от Старого Болтуна...

Гм! Да! Одним словом, Акси безошибочно назвал, что же именно и с какой целью я получил от Аудолфа. Но это еще полбеды! Он мне еще сказал:

- А не думаешь ли ты, почти наипочтенный Лайм, что Айгаслав ни в чем не виноват, так как поведал нам чистую правду? В таком случае ты, прикончив его, в своей потусторонней жизни осудишь себя на вечное прозябание в лапах у подземцев!

- Но, - сказал я, - не может того быть, чтобы и вправду наш Чертог был таким, каким описал его ярл!

- Ха! - засмеялся Акси. - Очень даже может! Хотя бы потому, что Винн-то не один, а триедин, и, значит, и Чертогов тоже три! До сегодняшнего дня мы знали только про один из них, теперь ярл рассказал нам про второй. А есть еще и третий! И что творится там, в третьем Чертоге, это еще и вовсе никому не известно. Так что советую тебе не торопиться, а дождаться, пока Аудолф во всеуслышание не позволит тебе сразиться с ярлом. Вот тогда вся ответственность ляжет на Аудолфа. А иначе тебя опять - и очень жестоко подставят. Ну, что на это скажешь, а?

И я согласился: пусть все будет по закону, пусть Аудолф, если он так уверен в своей правоте, даст мне при всех добро! И мы послали к нему человека. Ответа ждали чуть ли не три полных дня. И все это время Акси не уставал напоминать:

- Чертогов три, Аудолфу это прекрасно известно, и потому он не посмеет во всеуслышание поддерживать тебя.

И что вы думаете? Акси оказался прав! Старый Болтун сделал вид, будто впервые слышит о моем намерении сразиться с ярлом, и, конечно же, строжайше запретил мне это делать. Мало того, Аудолф потребовал, чтобы я немедленно к нему явился, чтобы - я это прекрасно понимал - собственноручно расправиться со мной так, как он хотел, чтобы я расправился с ярлом.

Я отказался идти к Аудолфу. И это было вовсе не оттого, что я боялся смерти. Нет, куда больше меня страшило то, что он, перед тем как убить меня, обвинит меня в том, что я еще и вор, который будто бы похитил у него...

Гм! Не скажу, что именно! Да и не это сейчас главное. А главное то, что я, наперекор воле Аудолфа, остался в Счастливом Фьорде.

А ярл уже собрался уходить к себе на родину. С ним уходила и моя дружина, и я не смел никому из них перечить, ибо я снова был унижен, опозорен, оговорен. А с приходом в Счастливый Фьорд Аудолфа меня и вовсе ожидало очень и очень большое бесчестье!

И тогда я на глазах у Акси, который знал все, поклялся Айгаславу, что никогда и ни при каких обстоятельствах не применю против него имеющееся у меня колдовство, пусть только он возьмет меня с собой и увезет куда попало, а уже после мы сойдемся с ним в честном поединке! Ярл изъявил свое согласие - и я поднялся к нему на корабль.

Когда же мы выходили из залива и встретились с кораблями Аудолфа, я знал, на что рассчитывал Старый Болтун: что я-таки не выдержу и напущу на ярла его колдовство - и тогда бы Аудолф и его люди без всякого труда расправились с ним. Но я и бровью не повел, сидел, как ни в чем не бывало, о пузырьке словно забыл. И тогда Аудолф проклял меня, прокричав: "Ну как не пожалеть того, кто носит свою смерть за пазухой!" Х-ха! Ну и что? Я воин, а не женщина, и потому давно привык к тому, что смерть всегда или сидит или ходит рядом со мной. Ярл приказал: "Р-раз! Р-раз!" - и я, как и все прочие, взялся грести. У нас было чуть больше сорока мечей, но тем не менее их корабли трусливо расступились перед нами - и мы беспрепятственно вышли в открытое море.

В море все было хорошо - попутный ветер, много встреч с другими кораблями, которые всякий раз приносили нам славу и много добычи. Акси молчал про колдовство. Но зато Сьюгред догадалась, что к чему, и постоянно косилась на меня. Однако, и тут надо отдать ей должное, она и не думала настраивать ярла против меня.

А ярл был настоящим ярлом! Он и рубился хорошо, а уж стрелял просто отменно: еще за пятьдесят гребков до схода с противником - и это, добавлю, при сильной болтанке, - он уже запросто перебивал им бейфут, то есть веревку, крепящую парус, и тогда этот парус падал на наших врагов, и накрывал их с головой. Еще раз говорю: Айгаслав был славный воин! Он также щедр был на пиру. И справедлив при дележе. И потому я с каждым днем все больше и больше тяготился тем, что как только мы сойдем на берег, я буду должен, как и обещал, скрестить с ним мечи. А меч - это не лук, так что, скорей всего, верх будет мой.

Но верха не было ни мне и ни ему. И повод для того нашелся наилучший: когда по прибытии в Йонсвик мы узнали, что ярл теперь никто, так как его бывшие подданные уже давно присягнули другому, обманному ярлу, то я с легким сердцем сказал, что, мол, забираю свое обещание обратно и теперь сражусь с Айгаславом только тогда, когда он восстановит свою верховную власть над мятежной страной. А чтобы он не подумал, будто я виляю и ловчу, то, сказал я, отныне я буду прилагать все свои силы для того, чтобы он как можно скорее вернулся победителем в Ярлград. Айгаслав, как мне показалось, остался доволен моими словами, и во время дальнейшего нашего плавания - уже по реке - он был со мной весьма любезен.

Но зато Сьюгред меня тихо ненавидела. А однажды она и вовсе не выдержала и заявила вслух:

- Я знаю, ты затеял черное дело на моего любимого супруга. Так знай и ты: если ты и впрямь на это решишься, тогда Великий Винн найдет тебя и здесь, и под землей, и где угодно!

Я рассмеялся и сказал:

- Дело совсем не черное, а серое. Это во-первых. А во-вторых: до той поры, пока твой муж не покорил Ярлград, тебе и вовсе не о чем беспокоиться, ибо с никем я биться не желаю!