КАРМЕН. Уйди отсюда!
ХОСЕ. А поручик хватает меня за шиворот! И она, главное, стоит, как будто ее не касается! Я что-то ему сказал...
КАРМЕН. Глупость сказал.
ХОСЕ. Мы обнажили сабли, но ты схватила меня за руку. Почему меня, а не его? И он меня в лоб, вот след! Тогда я ткнул его саблей, он свалился. Я не сразу сообразил, что он убит. Но вижу - лицо мертвеет.
КАРМЕН. А кто тебя спас? Спрятал, выходил, поднял на ноги? Кто дал тебе работу?
ХОСЕ. Это, ты считаешь, работа?
КАРМЕН. Нельзя наловить форелей, не замочив штанов.
ХОСЕ. Был честный человек, стал контрабандист и вор!
КАРМЕН. Ты был никто, а здесь тебя уважают.
ХОСЕ. Такие же воры, как и я!
АВТОР. Надо заметить, что Испания принадлежит к тем странам, где особенно часто встречаются эти рассеянные по всей Европе кочевники, цыгане. Мужчины обыкновенно промышляют коновальством, стрижкой мулов, но также контрабандой и другими недозволенными промыслами. Что же касается женщин...
ХОСЕ. Гром среди ясного неба! Кармен высвободила своего рома из
тюрьмы.
АВТОР. Какого рома! Она не замужем!
ХОСЕ. Оказывается, замужем, за таким же хитрым цыганом, как она.
И ничего мне не говорила! Звать его Гарсия Кривой.
КАРМЕН. Я не решалась тебе сказать...
ХОСЕ. Явилась вместе с ним! Страшнее чудовища я не видал.
КАРМЕН. Я твоя возлюбленная, а все остальное не в счет.
ХОСЕ. При нем делает вид, что говорит мне что-то на ухо, а сама меня целует...
КАРМЕН. А он еще уклоняется, целую его насильно, единственный раз в жизни насильно целовала мужчину.
ХОСЕ. Ты дьявол!
КАРМЕН. Да!
ХОСЕ. Неспроста он твой ром!
КАРМЕН. Послушайте его! И ведь далеко не остолоп. Святым хочешь быть? А нам ленточки с тебя рвать на реликвии?
ХОСЕ. Есть же люди, которым везет! У меня была Мария - скромная красивая девушка.
КАРМЕН. Бледная немочь!
ХОСЕ. От нее грубого слова не услышишь.
КАРМЕН. Да и умного не дождешься. В голове - вакуум.
ХОСЕ. А есть, наоборот, такие женщины, которые сбивают человека с толку, из-за них попадаешь в шайку контрабандистов, и она, оказывается, наводчица, а ты уже бандит.
АВТОР. Но тут необходимо заметить, что в Испании профессия разбойника не расценивается как бесчестная. Грабеж на больших дорогах является актом оппозиции, протестом против тиранических законов. А потому человек, который бросает вызов правительству, является своего рода героем, которого уважают мужчины и обожают женщины.
КАРМЕН. Я поеду с богатеньким англичанином по дороге, которую тебе укажу. Вы на него нападаете. Грабите дочиста. Лучше всего укокошить. Но надо, чтобы Кривой выскочил первым. Ты держись позади. Понял.
ХОСЕ. Нет.
КАРМЕН. У англичанина отличные пистолеты.
ХОСЕ. Я ненавижу твоего Кривого, но сведу с ним счеты по-честному.
КАРМЕН. Не ты его, так он тебя. Сообрази! На это тебя уже не хватает?..
ХОСЕ. Это был третий на моем счету. Зачем она вызволила его? Чтобы я его убил?
КАРМЕН. Ты хотел, чтобы у меня был один. Вот, ты один. Чем недоволен?
ХОСЕ. Думаешь, просто убить человека?
КАРМЕН. Тебе не привыкать.
ХОСЕ. Вот как ты заговорила!
КАРМЕН. Ради тебя же все. Ради тебя!
ХОСЕ. Хочешь знать, как все это произошло?
КАРМЕН. К чему вспоминать!
ХОСЕ. Я попал ножом ему в горло. Нож вошел так глубоко, что моя рука уперлась ему в подбородок.
КАРМЕН. К черту подробности!
ХОСЕ. Я с такой силой повернул клинок, что он сломался.
КАРМЕН. Хвалю.
ХОСЕ. Его вышибло из раны струей крови в руку толщиной.
КАРМЕН (похлопала в ладоши). Браво!
ХОСЕ. Если тебе понадобится, как ты избавишься от меня?
КАРМЕН. Скажи ты себе: "Мне хорошо. Я спокоен". Скажи вслух.
ХОСЕ. Мне хорошо, я спокоен.
КАРМЕН. Еще раз!
ХОСЕ. Мне хорошо, я спокоен.
КАРМЕН. И так надо много раз повторять, каждое утро, как только проснешься. И никакого Кривого Гарсии. Что ж, видно, пришел его час.
ХОСЕ. И никакого Кривого Гарсии, что ж...
КАРМЕН. Это не надо повторять, это я так сказала, что, видно, пришел его час. Придет и мой. А потом твой. Мы кончим почти что вместе.
АВТОР. По отношению к своим мужьям цыганки проявляют необычайное самоотвержение. Нет такой опасности и таких лишений, на которые они не пошли бы ради своего рома. Вообще главное их достоинство - это верность.
ХОСЕ. Кармен, уедем отсюда!
КАРМЕН. Куда?
ХОСЕ. К пастухам. Туда, где нас никто не знает.
КАРМЕН. Капусту сажать?
ХОСЕ. Как другие люди живут.
КАРМЕН. Бегают с куском пирога во рту и озираются, как бы кто не выхватил.
ХОСЕ. Любой поступок когда-нибудь потом скажется. Думаешь, обойдется нет, не обходится ничего.
КАРМЕН. Начинается!
ХОСЕ. Тяжелые мысли. По утрам. Я еще не проснулся, а они уже здесь... Мне хорошо, я спокоен... Не помогает.
КАРМЕН. Тебе всюду будет плохо, любишь мучиться.
ХОСЕ. Всегда найдет, что ответить, голова работает четко.
КАРМЕН. Ничего себе! Уедем. А люди? Нельзя подводить людей, они тебя всюду найдут. Есть уже недовольные.
ХОСЕ. Ничего, все будут довольны.
АВТОР. И действительно вскоре о нем заговорили. Он стал своеобразным героем проезжих дорог. Когда останавливал дилижанс, он помогал дамам выйти и заботился о том, чтобы им было удобно сидеть в тени. Снимая кольцо с руки женщины, он говорил: "Сеньора, такая прелестная ручка не нуждается в украшениях". Тут я несколько отвлекусь...
ХОСЕ. Когда в первый раз появилось это имя? Не обратил внимания. Знаю, что Кармен бегала на бой быков в Гранаде. Спустя некоторое время и появилось это имя: Лукас.
АВТОР. Шайка Хосе была невелика, но составлена из людей, верность и решительность которых были испытаны. Об искусстве его стрелять из ружья рассказывали чудеса. Сидя на лошади, пущенной галопом, он попадал в ствол оливкового дерева на расстоянии в пятьдесят шагов. Тому, кто его выдаст, было обещано двести дукатов... Но все же несколько отвлекаюсь...
КАРМЕН. На корриде я сидела близко, как знатная дама. Это торреро Лукас меня устроил. Можно было разглядеть все! Панталоны на нем табачного цвета. Куртка на нем сверкает, как раскаленные уголья! Галуны, золотое шитье, золотая парча, золотая бахрома, золотом обшиты карманы, золотом обшит плащ, галстук красный, пояс красный, шляпа черная...
АВТОР. Должен сознаться, когда я в первый раз попал в мадридский цирк...
ХОСЕ. Лукас. Это имя стало мелькать все чаще, но я и тогда не придал этому значения.
АВТОР. ...я думал, что не вынесу вида столь щедро проливаемой крови.
Я боялся, что расчувствуюсь и покажусь смешным трактирным завсегдатаям...
КАРМЕН. В одной руке мулета, в другой шпага! И направляется прямо на рога! Бык балдеет от такой дерзости. А Лукас еще топнул ногой. Это чтобы зверь бросился на него...
АВТОР. За время моего пребывания в Испании я не пропустил ни одного боя. И со стыдом признаюсь...
КАРМЕН. И вот бык ринулся! Рога прямо скользнули по его одежде, я видела своими глазами! Но он только откинулся назад. Оле!.. Бык снова на него! А этот Лукас все проделывает свои штучки с мулетой!
АВТОР. ... со стыдом признаюсь, что бои со смертельным исходом я предпочитаю тем, где быков только раздразнивают.
ХОСЕ. Запрещаю тебе таскаться в цирк!
КАРМЕН. Смотри! Когда мне запрещают, я делаю назло!
ХОСЕ. Я предупредил!
АВТОР. Кстати, этот Лукас был из средних торреро. Не так давно мне посчастливилось увидеть знаменитого Франсиско Севилью, так тот...
ХОСЕ. Мне сказали, что тебя с этим Лукасом видели в торговой лавке!
КАРМЕН. Больше слушай сплетни!
ХОСЕ. Откуда тебе известно, как зовут его лошадь и во что ему обошлась вышитая куртка?
КАРМЕН. Ревнивцы смотрят в подзорную трубу! Тогда карлики превращаются в гигантов!
