Сегодня вторник, а завтра будет среда
И мало кому понятно, какая это беда —
Быстрее песка сквозь пальцы, чем паровозный дым
Утекают те дни, где мы остаться хотим.
А бывает, что даже гораздо хуже, вовсе, совсем не хотим
И гоним их на хрен прочь и куда-то вперед глядим.
Это совсем уж гнилой расклад, ведь все равно ничего не видать,
А гнать то, что есть, ради того, чтоб лучшего ждать?
Это уже бред тяжелый, но в нем почти все живут,
В смысле умирают, пока совсем не умрут.
«Остановись мгновенье!» – тоже не вариант,
Мухой в янтарном миге, сам себе будешь не рад.
Нет, это все понятно, что сам ты бессмысленный скот,
Иначе в твоей бы жизни все было наоборот.
Шиворот в смысле навыворот и перманентный кайф,
Однако в собственных же глубинах ты знаешь – не вечен драйв.
То, что прет поначалу, обламывает в конце
И оставляет лишь знаки глупых страстей на лице.
Но вот, это слово сказано – вечность – искупит все.
Еще усилие воли и ты увидел ее
Сквозь тусклое стекло, но все равно сияет.
ты об этом читал так много и прочтенное вдохновляет
На веру…,
но завтра то опять среда
С ней что-то нужно сделать раз, блин, и навсегда
Вечное возвращение иначе сожрет и не поперхнется
И Ницше в гробу не перевернется.
Куда оно его возвратило?
Уже не спросишь, его уж там давно растворило
На элементы, элементарнее некуда
Такова уж природа паскуда
Всех и все подряд растворяет, что мило и что не мило,
Это все, говорят, пускали на мыло,
Якобы его поклонники —
черно-униформники.
И во всем виноват был, на самом деле, Хьюго Босс,
Но наказания, как это ни странно не понес.
А еще там была красотка Лени, потом полюбившая Африку.
Это так хитрая старая бестия отмазывалась за свастику.
Эстетика вообще страшная сила, страшнее, чем пулемет.
С этакой красотою мир совсем пропадет.
Но во вторник эстетики не случилось, и он подходит к концу
Не считать же погруженьем в эстетику поездку по Садовому кольцу
Не вечному, не бесконечному
Хоть это радует…
