Мы придерживались долины этого пригожего потока, пока его воды не скрылись из виду, упав вниз с утеса, и до нас стали доноситься только голоса струй, которые перекликались друг с другом за переплетением ветвей. Там, где леса были наряднее, ущелья глубже, цвет молодых грабов нежнее, японцы возвели наспех пару ужасных гостиниц из досок и стекла и деревеньку, которая промышляла тем, что продавала туристам изделия из стекла и точеного дерева.

Австралийцы, англоиндийцы, жители Лондона и прочих краев бегали по склонам гостиничного сада и своими странными одеждами делали все возможное, чтобы испортить пейзаж. Профессор и я соскользнули вниз по склону горы позади отеля и снова очутились в Японии. Грубые ступеньки провели нас сквозь джунгли футов на пятьсот-шестьсот вниз, к руслу того ручья, вдоль которого мы ехали целый день. Воздух дрожал от шороха сотен струй, и всюду, где глазу удавалось проникнуть сквозь богатую поросль, бежал этот одержимый поток, плескавшийся у валунов. Там, наверху, в отеле, царствовала прохлада серого ноябрьского дня, от которой немели пальцы; попав на дно ущелья, мы словно очутились в Бенгалии с ее неподдельными испарениями. Зеленые бамбуковые трубы подводили горячую воду к десяткам бань, где на верандах, бездельничая, курили японцы в голубых и белых халатах. Из непроходимой чащи доносились крики купающихся, и - какой срам! - вдруг из-за угла показалась пожилая леди, наспех обернутая белым банным полотенцем, которое было не слишком широким. Затем мы прошлись по ущелью, утирая пот и разглядывая небо сквозь арку буйной листвы.

Кстати, японские девушки четырнадцати-пятнадцати лет отнюдь не безобразны. Я видел около тридцати девушек, и ни одна не думала смущаться при появлении незнакомца. В конце концов это был обыкновенный пляж в Брайтоне*, правда без купальных костюмов. В голове ущелья стало жарче, и горячая вода потекла в изобилии. Места сочленения труб испускали струйки пара; испарения курились над камнями в русле реки, и небольшое углубление, проделанное стеком в мягкой, теплой почве, быстро превращалось в крошечный водоем с горячей водой. Жителям не хватало настоящего запаса горячей воды, и они стремились добыть еще больше, но делали это совершенно бессистемно. Я попытался вползти в шахту шириной два фута, пробитую в склоне холма, однако пар, который, кажется, не причиняет вреда шкуре японца, выгнал меня оттуда. "Что произойдет, - подумал я, - когда кирка наткнется на саму жидкость и шахтеру придется либо мгновенно удирать, либо свариться в кипятке?"

В сумерках мы выбрались на поверхность земли и, проходя по улицам Миношиты, заметили двух пухленьких херувимчиков лет трех, которые принимали вечернюю ванну в бочке, врытой в землю под карнизом лавки. Глядя на нас сквозь растопыренные пальчики, ребятишки делали вид, что сильно испугались: они тщетно пытались скрыться от нас, ныряя под воду, прятались друг за дружку, в общем, вели себя как плещущиеся головли. Отец подзадоривал их облить нас водой. Это была самая прелестная картинка за целый день, ради которой стоило приехать в липкий, смердящий краской отель.

На нем был черный сюртук, и поначалу, когда он, словно тень, бродил по пустынному коридору, я принял его за миссионера.

"Вот уже третьи сутки, как на меня наложили запрет, - прошептал он хрипло, - но я ни в чем не виноват... не виноват. Мне приказали заступить на третью вахту, однако забыли уведомить в письменном виде, чего я всегда требую. Хозяин отеля говорит, что виски причинит мне вред. Хотя я ни в чем не виноват, Бог свидетель, ни в чем не виноват!"

Не люблю, когда меня запирают в деревянном отеле, где гуляет эхо, а моим соседом оказывается джентльмен с морскими наклонностями, который оправляется от белой горячки, коротая ночные часы в беседах с самим собой...

Глава XVII

касается крана с горячей водой; разговор вообще

Сначала старайтесь заговорить с

незнакомцем - если не выстрелит, есть шанс,

что ответит.

Поговорка на Диком Западе

До чего же далеко от Миношиты до Мьичины и Мандалая! Вот почему мы встретились здесь с людьми из бирманских поселений и чудесно провели время, вспоминая бандитов и экспедицию на Черную гору. Вдали от дома начинаешь проявлять к нему повышенный интерес, поэтому многое узнаешь, и в этом одно из преимуществ путешествия за границу. Правда, путники часто меняют маршруты, но не меняют направление своих мыслей, которые стремятся домой через моря.

- Поразительное местечко, - сказал профессор, раскрасневшись, как вареный омар. - Сидишь себе в ванне и подключаешь то горячий, то холодный источник, как тебе нравится, а температура просто феноменальная. Давай-ка посмотрим, откуда все это берется, а потом уедем.

В горах, милях в пяти отсюда, есть местечко, которое называют Жгучей горой. Мы отправились туда сквозь безмятежные бамбуковые рощицы, соснячки, лужайки и снова рощицы под непрерывный рокот реки, которая бежала где-то внизу. В конце пути нас ожидала встреча с обедневшим, словно подержанным, адом, аккуратно разбитым на истекающем кровью склоне горы, с которого содрали кожу. Казалось, будто по соседству оползень разорил спичечную фабрику. Вода, в которой, наверно, варились тухлые яйца, стояла в бассейнах, их края были покрыты волдырями, и легкие облачка прозрачного белого дыма поднимались в небо, пробиваясь из глубины бурлящих недр. Несмотря на запах и отложения серы на скалах, я почувствовал разочарование, пока не ощутил жар под ногами, ступавшими словно по кожуху котельной. Вулкан считается потухшим. Если могучие неведомые силы, упакованные в грязевую оболочку не толще нескольких футов, принимаются в Японии за недействующий вулкан, я очень рад, что меня не представили беснующемуся чудовищу. Отнюдь не самомнение или бережливое отношение к собственной персоне, а обостренное ощущение близости огня, пылавшего под ногами, опасение, что весь механизм придет ненароком в движение, заставило меня ступать по этой земле с чрезмерной осторожностью и настаивать на немедленном возвращении.

- Хм! Да это обыкновенная котельная, которая питала твою утреннюю ванну. Все энергетические ресурсы источников находятся здесь, - сказал профессор.