Много лет назад Явгмот среди прочих многочисленных практикующих целителей был официально депортирован из страны. Этим изгнанием завершилась гражданская война, развязанная добрую сотню лет назад, война за суверенитет городов-государств. Когда Халцион упрочил свои позиции в качестве столицы Империи, война приобрела характер идеологического противостояния между «изобретателями» и «евгенистами». Первые проповедовали возможность улучшения природы транов путем создания для них больших и лучших машин. Вторые верили в усовершенствование транов как популяции путем изменения их биологических свойств. И те и другие мечтали о совершенстве.

Между истинными «изобретателями» и истинными «евгенистами» открытых конфликтов не возникало. На государственном уровне каждая идеологическая система была представлена политической партией. За «изобретателями» стояла империалистическая элита, за «евгенистами» – республиканская чернь. Когда империалисты одержали верх, а чернь была повержена, из лидеров «евгенистов» сделали козлов отпущения и выслали из страны.

Явгмот и две сотни его последователей в течение пяти лет странствовали среди людей и ящериц Виашино, минотавров и гоблинов, врачуя и изучая многочисленные болезни, уносившие жизни этих существ. За все время изгнания ссыльным «евгенистам» доводилось встречать только отверженных транов: прокаженных и больных лунатизмом. Но и из этого Явгмот сумел извлечь пользу. Опыты над прокаженными помогли ему изучить способность микроорганизмов вызывать инфекционные заболевания.

Совет Старейшин полагал, что ссылка будет достойным наказанием евгенистам за их «нетрадиционный подход к лечению», но это только закалило вероотступников и заставило их совершенствовать свое искусство.

Оказалось, что заболевания и дисфункции у всех живых существ вовсе не были вызваны «злыми духами», «блоками на пути движения энергии» или «лунными циклами». Они были вызваны мельчайшими, невидимыми организмами, которые захватывают тело человека подобно тому, как вражеская армия захватывает город. Заболевания являлись следствием неправильного протекания физиологических процессов в организме. Евгенисты пришли к твердому выводу, что человеческое тело вовсе не было совершенным и функционировало по законам не более загадочным, чем любое производство. Из этого вытекало, что транам не следует более полагаться на целителей и их мошеннические уловки. Строгий научный анализ природы различных живых микроорганизмов, правильное понимание законов функционирования тела, создание эффективных лечебных препаратов должны стать основой разработки абсолютно материалистической концепции усовершенствования расы транов.

И вот настало время, когда Явгмот и его идеи понадобились Совету Старейшин. Великий изобретатель Гласиан гнил и разлагался, как простой прокаженный. Магия нанесла ему только вред. Уже год он слабел, чах и изнывал обездвиженный на больничной койке. Наконец решили призвать отверженного.

Самодовольная улыбка осветила лицо Явгмота. Наконец-то траны поняли, что нуждаются в нем. Теперь, когда они осознали это, он, Явгмот, не упустит своего шанса.

Под ним расстилалась пустыня. Над ним возвышался сказочный Халцион. Тропа Пилигрима соединяла верх и низ. Это был крутой и опасный путь, подобный дороге из ада в рай. Явгмот находился всего в нескольких шагах от рая.

Узкая тропинка заканчивалась у огромных беломраморных ворот, украшенных колоннадой. В глубоких нишах по обеим сторонам высокой арки высились статуи обнаженных мужчин и женщин – рослые и мускулистые, они были образчиками красоты, на которую ориентировалась культура транов.

Явгмот горько усмехнулся. Он изучил человеческие тела вдоль и поперек, он знал их внутри и снаружи, перещупал каждый дюйм человеческих внутренностей. Даже самые здоровые мужчины и женщины не походили на эти образцы.

«Они не только отвергают мои теории, – подумал Явгмот, – они даже не догадываются, как выглядят их собственные тела».

Изящные и одновременно величественные городские ворота приглашали войти внутрь. Широкий порог, выточенный из ослепительно белого мрамора, омывался прозрачной водой. Явгмот оценил этот архитектурный символизм: всякий входящий в город вынужден был пересекать этот поток, как бы смывая с ног пыль нижнего мира, а когда люди покидали город, вода увлажняла их обувь, и к ней прилипала грязь.

– Кому это могло прийти в голову?

– Нам, – донесся до него спокойный приятный голос с противоположного берега символической реки. – Добро пожаловать в Халцион, мастер Явгмот.

Изгнанник поднял глаза и увидел молодую женщину, облаченную в белый балахон, какие носили все члены Совета Старейшин. Церемониальный наряд не шел ей. Пальцы то и дело нервно перебирали широкие неудобные рукава. Бронзовая кожа и выгоревшие на солнце волосы говорили о том, что эта женщина привыкла работать на свежем воздухе. В глазах ее читались раздражение и неловкость оттого, что пришлось облачиться в столь неудобное платье.

– Простите мне мой вид. – Виноватая улыбка осветила ее лицо. – Я только что из лазарета. Я предполагала, вы воспользуетесь воздушным транспортом. Я связывалась с Фоеноном…

Явгмот взмахнул рукой, остановив поток ее слов.

– Поняв, что сначала мне придется переправиться от Ямураа по воде, а затем пройти весь путь до Фоенона пешком, я не стал рассчитывать на великодушие.

Молодая женщина зарделась. Румянец стыда отчетливо проступил сквозь загар.

– Да, я вас понимаю. Примите мои извинения за все причиненные вам неудобства. Но знайте, чтобы добиться окончания вашей ссылки, мне пришлось выдержать не одно сражение. Совет запретил отправлять за вами транспорт и сопровождение.

Явгмот улыбнулся в ответ. Цену своей ослепительной улыбки он прекрасно знал.

– Итак, вы из тех, кто сражался за мое возвращение?

– Да, – нервно усмехнулась женщина. – И единственная; Меня зовут Ребекка.

– Вы Ребекка??? Архитектор пространства Империи! – Явгмот был ошеломлен.

Ребекка снова зарделась. На сей раз клюнув на лесть.

– Вы слышали обо мне?

– Да, вы известная личность даже среди отверженных и прокаженных. – Явгмот взглянул вниз, на течение, разделявшее их. Ребекка стояла на белом мраморе, а он в грязи.

– Это ритуальное омовение, – произнесла женщина и, словно извиняясь, снова смущенно улыбнулась. – Я придумала это, чтобы напомнить всем нам, что мы поднимаемся к чистым небесам из грязи и пыли.

– А что это за люди?

– Это символы… – прервала его Ребекка, – олицетворение Отца и Матери транов.

Явгмот стряхнул пыль с холщового рюкзака и вновь опустил глаза.

– Такой маленькой струйки не хватит, чтобы смыть с меня следы пребывания в миру. Эта грязь забилась мне под ногти и въелась глубоко в кожу. Даже моя кровь на одну часть состоит из грязи…

Ребекка сделала приглашающий жест:

– Проходите. Если я не смогла обеспечить вам транспорт и сопровождение, то, по крайней мере, я могу омыть ваши натруженные ноги.

– Может, Халцион и в самом деле приветствует меня, – тихо прошептал Явгмот, пристально глядя на красивую женщину, согнувшуюся в почтительном поклоне, и вступил в прозрачные воды.

Не обращая внимания на хлынувшую из разбитых пыльных ботинок грязь, Ребекка сняла с прибывшего гостя обувь и принялась массировать мозоли и ноющие от долгой ходьбы косточки. Ее прикосновения были одновременно нежными и настойчивыми. Прохладная вода уносила боль и усталость, а теплые женские руки возрождали силы. На секунду Явгмот опустил веки, и с его губ чуть не слетел стон удовольствия. Открыв глаза, гость стал разглядывать ворота.

– Вы сами занимались обточкой камней?

– Это труд моего мужа, – ответила Ребекка. – Сейчас он болен. Вас вызвали именно для того, чтобы вылечить его.

Явгмот осторожно высвободил ступню из ее рук.

– Ваш муж?

Подхватив грязные ботинки, он ступил на белую мраморную плиту и чуть было не поскользнулся. Ребекка поддержала его за локоть, и он почувствовал, как много силы в ее нежных руках.