Филомена хлопнула дощатой дверью с такой силой, что свеча погасла – она и ее плачущие дети оказались в темноте. Теперь оставалось только смотреть в окно: глиняные домики, вымощенные булыжником улицы, по которым с лопатой на плече поднимался могильщик. Пока он, свернув на кладбище, не исчез, лунный свет играл на голубом металле.

– Mamasita (Мамочка – исп.), что случилось? – Филепе, старший сын, которому только что исполнилось девять, дернул Филомену за подол. Потому что этот странный мрачный человек ничего не говорил – просто стоял у двери с лопатой, кивал и ждал, пока дверь перед его носом не захлопнулась. – Mamasita!

– Это могильщик. – Дрожащими руками Филомена снова зажгла свечу. – Срок платы за могилу твоего отца давно истек. Его выкопают и отнесут в катакомбу, прикрутят к стене проволокой, и будет он там стоять вместе с другими мертвецами.

– Нет, Mamasita!

– Да. – Она прижала детей к себе. – До тех пор, пока мы не найдем деньги. Да.

– Я… я убью этого могильщика! – закричал Филепе.

– Это его работа. Если он умрет, вместо него придет другой, потом третий и так далее.

Они стали думать об этом человеке и об этом ужасном месте на вершине холма, где он живет и ходит, о катакомбе, которую он охраняет, и о странной земле, в которую, чтобы двинуться дальше, сходят люди, высохшие, как цветы пустыни, дубленые, как сапожная кожа, и полые, как барабаны, в которые можно бить-колотить; земля превращает их в огромные коричневые сигары или шелестящие сухие мумии, которые могут гнить вечно, стоя, как покосившиеся столбы забора, разделяющего комнаты катакомбы. И молча думая обо всей этой знакомой и незнакомой чепухе, они почувствовали озноб – хотя сердца их бешено колотились – и тесно прижались друг к другу. Тогда мать сказала:

– Пошли, Филепе. – Она открыла дверь, и, освещаемые луной, они встали, готовясь услышать отдаленный звон голубого металла, кусающего землю и строящего горку из песка и старых цветов. Но ответом им было молчание звезд. – А все остальные, – добавила Филомена, – в постель.

Дверь хлопнула. Пламя свечи задрожало.

Они зашагали по булыжникам, слившимся в реку сияющего лунного серебра, которая стекала вниз по холму, мимо зеленых садиков и магазинчиков, мимо места, где весь день и всю ночь ступал могильщик, – словно били часы, отсчитывающие, сколько времени на земле отпущено жителям этого города. Наверху, там, где лунный свет стремительно скользил по камням, юбка зашелестела – будто позвала ее вперед, и Филомена, шагавшая рядом с запыхавшимся Филепе, заторопилась. Наконец они дошли до участка.

В плохо освещенном кабинете, за столом, на котором в беспорядке были разбросаны какие-то бумаги, сидел человек. Увидев вошедших, он привстал и с удивлением произнес:

– Филомена, моя кузина!

– Рикардо. – Она ответила на его рукопожатие, а потом сказала: – Ты должен нам помочь.

– Если Господь Бог не против. Но говори же.

– Сегодня… – Мучительный комок застрял у нее в горле – она откашлялась. – Сегодня его выкапывают.

Рикардо снова сел, глаза его широко раскрылись и просветлели, а затем опять сузились и поскучнели.

– Если Господь Бог и не против, то против его твари. Неужели год после его смерти так быстро пролетел и действительно пора платить? – Он развел руками – Ах, Филомена, у меня нет денег.

– Но ты бы поговорил с могильщиком. Ведь ты полицейский.

– Филомена, Филомена, за могилой законы уже не имеют силы.

– Мне нужно, чтоб он дал мне десять недель, только десять, хотя бы до конца лета. До Дня поминовения. Я что-нибудь придумаю, пойду торговать леденцами, наскребу и ему отдам. О, пожалуйста, Рикардо!

Но дольше выдерживать холод было уже невозможно, от него надо избавиться, пока она совсем не замерзнет и не сможет двинуть ни рукой ни ногой; она закрыла лицо руками и заплакала. Увидев, что это можно, Филепе тоже стал плакать и повторять:

– Mamasita, mamasita!

– Ну ладно, – сказал Рикардо, вставая – Давай подойдем к воротам этой катакомбы, и я туда плюну. Но, Филомена, что еще я могу тебе ответить? Веди нас. – И он надел свою форменную фуражку, очень старую, очень грязную и очень поношенную.

Кладбище находилось выше церкви, выше всех домов, на самой вершине холма, и смотрело сверху вниз на затаившийся в долине ночной город.

Они вошли в огромные железные ворота, двинулись вдоль плит и тут же увидели стоявшего на краю могилы человека. Яма, которую он копал, вытаскивая лопату за лопатой сухую грязь, становилась все больше, как и холмик с ней рядом Могильщик даже не поднял головы: он и так догадался, кто это.

– Никак Рикардо Албаньес, начальник полиции?

– Перестань копать, – сказал Рикардо.

Лопата сверкнула, вонзилась в землю, поднялась и выбросила горсть песка.

– Завтра похороны. Могила должна быть готовой.

– Но в городе никто не умирал.

– Всегда кто-нибудь умирает, потому и копаю. Я уже два месяца жду, пока Филомена отдаст долг. Я терпеливый.

– Так потерпи еще. – Рикардо дотронулся до сгорбленной спины склонившегося над могилой человека.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.