Я осторожно вытащил насекомых из скляночки и собирался сунуть их за пазуху. Мы с корешем до того обалдели от радости, что не обратили внимания на приближающийся шум. И вдруг, когда уже барабанные перепонки лопались, он заорал:

- Атас! Санитарный автомат!

Нахальные электронные буркала автомата смотрели прямо на нас. На боку у него поблескивала свеженькая надпись "За чистоту в городе!". Он, кажется, сразу догадался о степени нашей чистоты и направил на нас шланг. Струя отвратительного белого порошка обдала нас с головы до ног. Так и есть - ядохимикат!

Я завыл от отчаяния.

Бедные букашки дернули пару раз лапками и застыли.

Кореш в бессильной ярости погрозил кулаком удалявшейся машине:

- Зараза проклятая! Не только над людьми издеваются, но и ни в чем не повинные твари им помешали! Убили нашу последнюю надежду!..

Я рыдал, как ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. А Косю, от огорчения что ли, включил на полную громкость магнитофон. "Господа хорошие!" - завыла пленка.

И тут произошло нечто странное. У самой двери нашей трубы завертелся какой-то вихрь, что-то взорвалось, ухнуло, и видим мы - валяется машина, похожая на мотороллер. Потрепанная, помятая. А рядом стоит парень, с виду интеллигентный такой, а рожа белая, как мел - перепугался очень.

- Ой, ой, гусь! То есть гость! - завопил Косю и бухнулся ему в ноги.

Я тоже начал кланяться, а магнитофон надрывался: "Подайте милостыньку сирому, убогому!"

Тут гость замахал руками:

- Нету, нету, я тоже нищий!

- Вот тебе и на! - разочарованно пробормотал мой напарник. - Эй, Сенсю, выключи-ка магнитофон, а то лента изнашивается.

- Как вы сдес поживаете? - спросил пришлый.

- Хреново, - ответил я. - Скоро концы отдадим.

- А что это ты чудно говоришь? - спросил Косю.

- "Шудно? - повторил парень и ткнул пальцем в разбитую машину. Машина времени. Я из будущего. Пятьсот лет.

Мы свистнули и переглянулись - ну и дела! Выходит, через пятьсот лет тоже нищие будут?!

А человек из будущего продолжал с жаром:

- Нищие были, есть и будут! Родиной нищих является Египет. Первые эксемпляры появились в шетвертом тысяшелетии до нашей эры. История нищих охватывает шесть тысяш лет, пошти столько же, сколько история шеловешества. Шитайте шеститомник, исдание последнее, исправленное и дополненное, "Прогрессивная роль нищих в обесьянивании шеловека", а также популярную брошюру "Нищий, не ешь мыла! Мыло, принятое внутрь, расстраивает систему пищеварения"...

Мы почувствовали настоящую гордость. Еще бы, оказывается, про нищих даже книги пишут! Хорошо бы поскорей превратиться в обезьяну...

- А сам-то ты откуда? Из Египта? - спросил Косю.

- Нет, я японец и говорю на правильном японском ясыке двадцать шестого века, претерпевшем существенные исменения под влиянием родственного японскому марсианского нарешия. В университете я прослушал курс лекций по сравнительному межпланетному ясыкоснанию... - он вдруг приуныл. - Да, коншил университет, а теперь вот нищенствую...

- Ну и счастливчик ты, брат! - сказал Косю, даже не пытаясь скрыть зависти. - В университетах учился! Нищий с высшим образованием, владелец машины времени! Вот это прогресс!

Но парень только сплюнул.

- А што толку-то? Обрасование, машина, а жрать нешего. И работы никакой.

Известное дело - нищий есть нищий. Доживи он хоть до тридцатого века, а все про кусок хлеба толковать будет...

- Послушай, - сказал я, - давай загоним твою карету, а? Сейчас ведь таких еще нет. Интересно, сколько за нее можно рвануть?

Он покачал головой:

- Нишего не выйдет. Я ее на свалке подобрал. Целый месяц бился шинил. А теперь все - мотор сгорел. Одна ей дорога - обратно на свалку.

Мы приуныли. И гость приуныл, понял, что дела наши из рук вон плохи.

- Послушай, - пробормотал Косю, - ты лучше уходи из нашего района. Мы вдвоем тут с голоду подыхаем, так куда же еще третьего!

- Ладно. Но я хотел вас об одном одолжении попросить... - глаза у него засверкали. - Вы тут песню одну самешательную пели. Нелься ли еще рас послушать?

Косю выпучил глаза:

- Какую песню?... А-а, ты, наверно, про это - "Господа хо-рошие!?"

- Да, да! Гениальная песня! Шедевр лирики нищих.

- Какая там песня, "Плач" это, - сказал Косю, включая магнитофон.

Как только зазвучала печальная мелодия, парень начал всхлипывать и царапать себе грудь.

- О-о, какой напев! Сколько экспрессии! Так и берет са душу! Ой, не могу! Это вы сошинили, да?

- Ты что - спятил? - Косю расхохотался. - Это знаешь, какая старина! А сочинил "Плач" один знаменитый японский нищий. Записал на магнитофон и одалживал собратьям за небольшую мзду. Он уже давно помер. Никто не может повторить этой мелодии. Так что сними шляпу, друг! Впрочем, ее у тебя нет...

Парень театрально воздел руки к небу:

- Преклоняюсь и восхищаюсь! Вот она, сила традиций! Бес народных традиций искусство мертво. Я даже рот разинул:

- Чего? Разве это искусство?

- Конешно! Подлинное высокое искусство! Из таких вот плашей родилась японская народная песня. Я исушал этот вопрос. Слышали вы, например, такую песню:

Я трава увядшая, стебли пожелтели.

Как мне грустно... Если вдруг услышу я голосок свирели...

Как мне грустно...

Разумеется, мы не слышали. А кореш прервал его довольно грубо:

- Пой не пой, а толку все равно никакого. В наше время людям искусство до лампочки.

- Вы ошибаетесь! - взволнованно перебил его гость. - Все дело в форме. Форма, расумеется, может устареть. Но дух, традиция остаются. Традиция - квинтэссенция любого вида искусства. Эту квинтэссенцию надо вдохнуть, как душу, в новое тело. Понимаете?

Я даже начал икать от восторга. Ну и чешет, дьявол! Как по писаному. Вот оно - высшее образование! Такому нищему в самый раз в парламенте речи произносить.

- А что вы изучали в университете? - спросил я.

- Философию и историю искусств, - ответил он.

- Ясно, - Косю хмыкнул. - От этих наук прямая дорожка в нищие.

- Послушайте! - гость вошел в раж. - Я хошу предложить вам один потрясающий биснес. Давайте исменим форму этого традиционного "Плаша" и приспособим его к современности. Мы кушу денег сагребем. Правда, придется повеситься - исменить способ передаши...

Для нас это была абсолютная абракадабра, и он принялся объяснять:

- Лейтмотив остается, меняется, так скасать, оркестровка. Надо сослать синтетишеский голос. Мы сконструируем ящик с отверстием, похожий на большую копилку. В отверстие будут опускать монеты. Представляете, "Плаш" в исполнении машины?! Это же сенсация! Публика будет рыдать и плакать. Ни один шеловек не пройдет мимо. Синтетишеский голос врежется в память каждого на всю жиснь. А к нам потекут денежки, река, поток!..

Поначалу мы не очень-то разделяли его энтузиазм, но потом он нас увлек.

- Штобы исмерить шеловешеские эмоции и синтесировать механишеский голос, - продолжал он, - необходимы электронный мосг и электронно-сшетная машина. Найдется у вас што-либо в этом роде?

- За этим дело не станет, - оживился Косю. - Тут у нас на свалке валяется робот. То-то обрадуется! Он давно мечтает вступить в цех нищих.

Постепенно идея создания синтетического голоса захватила нас целиком. Наш новый знакомый, пожалуй, прав - механический "Плач" произведет сенсацию. Мы уже чувствовали себя основоположниками новой эры нищих.

И наступили горячие денечки. Мы трудились почти до обморока - не такто легко вкалывать с пустым желудком. Разобрать робота и сделать из него ящик было плевым делом. А вот с синтезом голоса пришлось повозиться, Новый член нашей маленькой общины - кстати, мы прозвали его "Буин", соединив два слова "будущее" и "интеллигент" - учил нас петь в унисон. Мы выбивались из сил, выводя вместе с магнитофоном "Господа хо-ро-шие!", а Буин следил за приборами, регистрирующими кровяное давление, биотоки мозга, потение, дрожание, пульс, пыхтение и прочую чепуху. Он, как заправский дирижер, размахивал палочкой и покрикивал на нас: