Да, война закономерно заставила воскресить героические страницы отечественной истории. Но очень многое и имеющее первостепенную ценность оставалось или полностью забытым, или по меньшей мере тенденциозно искаженным; так, например, великие творения отечественной литературы издавались, хотя и в урезанном виде**, и, начиная с середины 1930-х, никто не отрицал их высшую ценность. Но в них постоянно пытались усматривать прежде всего и главным образом "беспощадную критику" дореволюционной России,- невзирая на то, что едва ли в какой-либо другой литературе мира в ХIХ веке имеется такое богатство истинно прекрасных образов людей и самого человеческого бытия, какое воплотилось в творчестве Пушкина и Тютчева, Кольцова и Лермонтова, Тургенева и Фета, Островского и Лескова, Толстого и - даже - Достоевского (правда, глубоко специфических - трагедийных образов).
Но гораздо существеннее другое. Революция целиком и полностью отвергла отечественную мысль*,- исключая тех ее представителей, которые подвергали российское бытие радикальной критике и так или иначе "готовили" Революцию (декабристы, Белинский, Чернышевский и др.). Наиболее глубокие мыслители, раскрывавшие истинный смысл отечественной истории и культуры,- Иван Киреевский, Аполлон Григорьев, Николай Данилевский, Константин Леонтьев, Николай Страхов, Владимир Соловьев, Николай Федоров, Василий Розанов и многие другие,- в течение долгого времени находилась в полном забвении; следует добавить, что без их наследия, нераздельно связанного с вершинами русской литературой (в частности, многие из перечисленных мыслителей были ближайшими собеседниками и подчас даже "наставниками" великих писателей) невозможно во всей полноте и глубине понять эту литературу.
После 1917 года люди, развивавшие традиции названных мыслителей, либо были погублены - Павел Флоренский, Александр Чаянов, Николай Кондратьев,либо их выслали из страны (некоторые из них сами вынужденно эмигрировали) Лев Карсавин, Николай Бердяев, Семен Франк, Сергей Булгаков, Питирим Сорокин,- либо подвергались гонениям и почти не имели возможность публиковать своим сочинения,- Михаил Бахтин и Алексей Лосев...
И это, конечно, только одна сторона дела: Революция отвергла не только самосознание России, но и то ее бытие, которым и было порождено это самосознание.
Разумеется, в послереволюционное время в стране оставались люди, которые не отринули то, чем они жили до 1917 года, но, во-первых, они, в сущности, не имели возможности передавать свое достояние новым поколениям (это вело к обвинению в "антисоветской пропаганде"), а во-вторых, постепенно уходили из жизни: так, к 1956 году из каждых 12 человек населения страны только 1 был старше 60 лет (то есть ему было больше 20 лет в 1917 году); а таких мужчин имелось в 1956-м еще меньшая доля - 1 из 15. К тому же очень многие из этих людей за послереволюционные четыре десятилетия поддались тотальному "отрицанию" прежней России...
"Разрыв" с дореволюционным прошлым только усилился в хрущевское время с его "левизной", и это имело поистине роковые последствия. Выше говорилось о том, что и Французская революция была тотальным отрицанием предшествующей истории (в частности, уничтожение Церкви имело тогда, пожалуй, более беспощадный характер, чем в России). Она отменила даже сам календарь: летоисчисление велось теперь не с Рождества Христова, а с 1789, объявленного "I-м годом" (позднее, после свержения короля, "I-м" стали считать 1792-ой); новые, "революционные" имена получили и месяцы (в СССР дело до этого не дошло; ограничились тем, что в календарях наряду с обозначением "традиционного" года указывался такой-то по счету "год революции"). Так что разрыв с прошлым был самый радикальный.
Но, в отличие от нашей революции, Французская сравнительно быстро завершилась, как известно, реставрацией 1814 года (то есть ровно через четверть века): на престол взошел родной брат казненного в 1793 году короля, вернулись в страну эмигранты и изгнанники, обрела прежний статус Церковь и т. п.
Все это, конечно, не могло возвратить страну к ее дореволюционному состоянию: слишком кардинальными были перемены, и уже в 1830 году "маятник" истории двинулся "влево" - в Париже вспыхнул бунт, который как бы "уравновесил" реставрацию и революцию. И в свете этого сам начавшийся в 1814 году период реставрации во Франции предстает, в сущности, как восстановление связи времен, преодоление того тотального "отрицания" предшествующего исторического бытия (и сознания) страны, которое началось в 1789 году.
Совсем по-иному шло дело в России. Нечто подобное реставрации началось у нас только в 1991 году - то есть не через четверть, а через три четверти века (по сути дела - жизнь трех поколений) после 1917 года. "Реставраторы", конечно, всячески старались показать, что возвращают страну в дореволюционное состояние: восстановили прежний герб, флаг и т. д., выискивали среди потомков династии Романовых подходящего "претендента", стояли со свечками в руках в Успенском соборе (где последняя литургия состоялась на Пасху 1918 года) и т. п. Но все это представляло собой бессодержательные "жесты", и разрыв с дореволюционной Россией был слишком велик (в частности, людей, которые вступили в сознательную жизнь до 1917 года, уже почти не имелось).
То, что революции с необходимостью завершаются реставрациями, определяется уже хотя бы неизбежным "разочарованием": любая революция осуществляется с целью создания принципиально более совершенного общества взамен наличного, пороки и злодеяния которого крайне преувеличиваются революционной пропагандой. Но, как уже неоднократно отмечалось, "прогрессистское" мировоззрение заведомо несостоятельно: любое ценное "приобретение" оборачивается равноценной "потерей" - и рождается настоятельное стремление "вернуться" в прошлое (которое теперь, напротив, "идеализируется"),- что опять-таки немыслимо (в особенности, если дело идет о "возвращении" на три четверти столетия назад...).
Мне лично знакомо немалое количество русских людей, которые мечтали о "реставрации" еще в 1960-х годах, но осуществилась она только тридцать лет спустя, когда, можно сказать, было уже слишком поздно.... Естественно встает вопрос: почему в той же Франции "отрицание" революции произошло всего через четверть века, а у нас для этого потребовалось в три раза больше времени?
