Создание новой столицы - и это, конечно, имело исключительно важное значение - было неразрывно связано с традицией Киева. Начать с того, что сам тот ландшафт, в котором Мономах основал город Владимир, был во многом схож с киевским (это отмечено целым рядом исследователей), особенно если учитывать, что Клязьма в XII веке являла собой могущую быть сопоставленную с Днепром, гораздо более полноводную реку, чем ныне. Нет оснований усомниться, что Владимир Мономах избрал место для строительства города-крепости, исходя именно из этого. Но и его внук Андрей Боголюбский предпочел сделать своей столицей этот совсем еще юный город (хотя поблизости находились существовавшие уже не менее полутора веков крупные города - Ростов и Суздаль), основываясь, по-видимому, и на этих соображениях.
В 1164 году Андрей создал монументальные Золотые ворота Владимира, с очевидностью соотнесенные с киевскими. А киевские Золотые ворота, в свою очередь, восходили к цареградским, константинопольским. Нельзя переоценить и тот факт, что, отправляясь в 1155 году навсегда во Владимир, Андрей Боголюбский взял с собой, как сказано в Лаврентьевской (составленной, кстати, уже именно во Владимире) летописи, "икону святую Богородицю, юже принесоша в едином корабли с Пирогощею из Царяграда... и украсив ю и постави и в церкви своей Володимери".
Речь идет об одной из двух (вторая - "Богородица Пирогощая") наиболее ценимых на Руси икон византийского происхождения,- так называемой "Богородице-Умиление" ("Елеуса"). Известнейший искусствовед В. Н. Лазарев (1897-1976) отметил: "Можно было бы многое сказать... о той колоссальной роли, которую Владимирская икона сыграла в развитии русской государственности и культуры... Фигурируя почти во все критические моменты русской истории (впоследствии, в 1480 году, она была перенесена из Владимирского Успенского собора в Успенский собор Московского Кремля.- В. К.), Владимирская икона неизменно оставалась одной из наиболее почитаемых святынь России"12. Нельзя не сказать и о том, что в Древней Руси эта икона считалась (хоть безосновательно) творением евангелиста Луки и, таким образом, символизировала связь Владимира не только с Константинополем, но и с древнейшим, первоначальным христианством.
Исследователь, посвятивший жизнь культуре и истории Владимирской Руси, Н. Н. Воронин, писал, что в деятельности Андрея Боголюбского выразилось стремление "всеми средствами поднять и укрепить значение своей новой столицы и доказать ее равноправие с "матерью градов русских" Киевом и самим "восточным Римом" - Царьградом"13.
Вместе с тем в новом центре Руси возникают и совершенно новые черты государственности, культуры, духовности. Так, именно здесь складывается столь существенный для последующего русского бытия проникновенный культ Богородицы: "...Андрей Боголюбский установил во Владимире особое почитание Богоматери. Ей ставились храмы, ей организован был новый праздник Покрова... Летопись времени Андрея Боголюбского и строилась как цепь чудес Богоматери. Летописцы стремились доказать, что Владимир и владимирские князья находятся под особым покровительством Богоматери... Это настойчивое восхваление Богоматери начинается в летописи приблизительно с 1160 г.- года построения во Владимире собора Успения Богоматери..."14.
Разумеется, это только одно из выражений новой эпохи русского исторического бытия. Но нам сейчас важнее задуматься о другом - о том, что новое бытие в глубине Руси создавали, в основном, люди, пришедшие из собственно Киевской, южной Руси.
Как уже сказано, начало Владимирской Руси положил - вполне осознанно или, быть может, без такого прямого осознания (но это в определенном смысле еще более значительно, ибо свидетельствует о непосредственном проявлении в действиях личности воли самой Истории) - один из величайших киевских князей Владимир Мономах.
Что же касается его сына, Юрия Долгорукого, то он почти всю свою жизнь провел во Владимирской Руси,- хотя и не в самом Владимире (где он, правда, выстроил княжеский двор и - в 1128 году - храм, посвященный его небесному покровителю святому Георгию), а в тридцати верстах от него к северу, в Суздале. Но он все же еще тянулся к Киеву и в самом конце жизни стал князем Киевским; само его прозвание "Долгорукий" объясняют стремлением и способностью владеть и Владимирской, и Киевской землями.
Но, как сказано в одной из летописей, "князь великии Андрей Юрьевич приде ис Киива на великое княжение и отселе бысть великое княжение в Володимере"15.
Возможно, эта запись выразила более позднее осмысление совершившегося, и общепризнанным, "официальным" великим князем Руси, правящим уже не в Киеве, но во Владимире, стал не сам Андрей, а его младший брат и преемник Всеволод Большое Гнездо, чье правление во Владимире началось в 1176 году. Но, по существу, эта запись верно оценивает событие.
Вглядываясь в ход русской истории, мы видим, что великие или подлинно выдающиеся государственные деятели X-XI веков - Ольга, Святослав, Владимир, Ярослав - нераздельно связаны с Киевом. Следующий крупнейший правитель, Владимир Мономах, закладывает первый камень новой, северо-восточной Руси. А его действительно выдающиеся преемники - Андрей Боголюбский, его брат Всеволод Большое Гнездо, Александр Невский (внук Всеволода) - это уже деятели Владимирской, а не Киевской Руси.
Но вполне понятно, что во Владимирскую Русь переместились отнюдь не только князья и их ближайшее окружение. Дело шло о самом широком, поистине народном переселении. Это с полной очевидностью выразилось, например, в переносе во Владимирскую Русь целого ряда названий городов и даже рек (что является своею рода исключительным фактом в истории и свидетельствует с несомненностью о "массовом" переселении). Едва ли не первым осмыслил эти явления В. О. Ключевский. Приведя дошедшие до нас гордые слова Андрея Боголюбского о Владимирской Руси, которую он "городами и селами великими населил и многолюдной учинил", Ключевский ставит вопрос о том, "откуда шло население, наполнявшее эти новые суздальские (то есть, иначе говоря, владимирские.- В. К.) города и великие села", и говорит следующее:
