Прислонившись к дверному косяку, Беван сморщил нос.

– И это говорит воин, надевающий на свои ботинки шпоры.

Кай пропустил мимо ушей ответный выпад.

– Почему ты перестал с ней встречаться? Беван пожал плечами:

– Она стала меня раздражать. Думаю, что ты все равно нравился ей больше, чем я.

– Неудивительно. – Кай засунул концы брюк в отвороты своих черных ботинок. – Я уделял ей больше внимания, чем ты.

– Да уж. Я был приятно смущен, когда ты снял ее на головид в день ее рождения, а я совершенно забыл об этом. – Беван покачал головой. – Удивительно, почему ты не пригласил ее, когда мы разошлись. Я бы не стал возражать.

Кай встал и осмотрел себя в зеркале.

– Толку не было бы все равно – и ты здесь ни при чем.

Кай пристально смотрел в зеркало, но видел только длинную череду следов вдоль темного песочного пляжа.

Словно прочитав мысли Кая, Беван понимающе улыбнулся:

– Ха, я же знаю о твоих делишках с... э-э... как ее звали?

Лицо Кая осталось безразличным, а глаза – устремленными вдаль.

– Венди. Венди Силвестр. Беван, извиняясь, потупил взор.

– Да, правильно, Венди. Я знаю, чем все закончилось и что ты винишь за все себя, но не надо сокрушаться об этом всю жизнь. Надо же однажды начать жить. Девушка, которую ты повстречал сегодня, может оказаться предвестницей.

Кай пожал плечами:

– Если она и была знамением, то я уже его прозевал. Беван широко раскрыл руки и вознес их к небесам.

– Кай, в море так много разных рыбок! Ты прекрасный офицер, у которого в жилах струится столько благородной крови, что тебя пригласил на прием комендант, в то время как мы, простолюдины, должны позаботиться о себе сами в новогодний сочельник. Тысячи женщин мечтают оказаться рядом или в постели с тобой. Так дай же им этот шанс! – Прежде чем Кай смог ответить, Беван продолжал: – Знаю, что ты собираешься сказать, но суть в том, Кай, что ты должен только раскрыться и дать себе жить. Дьявол, так сегодня и начни.

«Дай себе жить». Что-то глубоко сокрытое в этой фразе резануло Кая. «Почему ты проводишь жизнь, избегая чего-то, если думаешь, что это плохо обернется? Ты поладил с Памелой, потому что она была с Беваном, а значит, на тебя никто не оказывал воздействия. Ты что, не можешь набраться храбрости? Дай себе жить».

– Так и порешим. С 1 января 3050 года Кай Аллард-Ляо даст себе жить.

– Когда он протянул руку Бевану, ужасный шепот раздался внутри его: «Надеюсь, что карающие Боги не заметили твою дерзость. А если заметили, то ты пожнешь плоды, которые вполне заслуживает безрассудство».

– Да, сэр, мне кажется, что в последний раз мы виделись три года тому назад. – Кай улыбался, пожимая руку генерал-лейтенанта Эндрю Рэдберна. – Припоминаю, что это было на вечеринке, устраиваемой тетей Ривой и дядей Робертом. Мне было приятно увидеть вас и Майшу. – Он посмотрел вокруг. – Она здесь? Эндрю покачал головой:

– Нет, но она передает вам свои самые искренние пожелания. Она попросила меня поблагодарить вас за голограмму, касающуюся ее последней книги...

Низкий голос и открытая улыбка Эндрю Рэдберна напомнили Каю о том, как генерал-лейтенант – тогда еще майор из Первого полка катилских улан – доставил свою семью на Кестрел, чтобы присутствовать на свадьбе Дэна Алларда. Он посчитал своим долгом собрать вместе всех присутствовавших детей, чтобы они не крутились под ногами во время приготовлений. Кай припомнил с нежностью великолепные соревнования по борьбе, когда Виктор Дэвион, Фелан Келл, сын Эндрю Телос и он сам были волками, напавшими на медведя, которым был Эндрю, – по-настоящему, с ревом, рыком и шутливыми, но тяжелыми хлопками со всех сторон.

– Я помню каждое слово, – произнес Кай. – Она и Джей Митчелл являются единственными историками, способными вести репортажи о сражениях. Книга «Свобода оплачена кровью» действительно рассказывает правду о битве Расалхага с вероломными отрядами Куриты во время Ронинских войн. Описание тактических действий, предпринятых в ходе битвы, читается вполне логично, и, оценивая события на Ганцбурге, она правильно возлагает вину поровну и на наемников, и на политиков. Книга мне очень понравилась, и я хотел ей об этом сказать.

Эндрю улыбнулся. Медали и ордена сверкали на его широкой груди. Он был одет в темный мундир уланов.

– Твое сообщение поступило сразу после того, как книга получила отвратительные отзывы рецензентов. Так что твои комментарии пришлись в самый подходящий момент.

– Тогда я вдвойне рад, что написал ей. Пожалуй, Майша – единственная, кто ведет хроники всех сражений, в которых я участвовал. Я знаю, что историю пишут победители, и иметь на своей стороне симпатизирующего историка вообще-то совсем не вредно.

– Вы позволите?

Кай вздрогнул, когда услышал голос и почувствовал легкое прикосновение к своему плечу. Он повернулся и встретился взглядом с темно-голубыми глазами женщины, которую повстречал утром. «Возможно, Беван был прав, возможно, она – предзнаменование!»

На ней было черное вечернее платье, на лифе которого эбеновыми блестками была вышита вспыхнувшая звезда, сверкавшая отблесками света, когда женщина двигалась. Нить жемчуга вокруг шеи гармонировала с серьгами, голубизна которых дополняла цвет ее глаз и темных волос.

– Вы забыли свою сумку, – сказала она с озорной улыбкой.

– Сумку? – единственное, что Кай мог сказать. Она прикоснулась к его руке:

– Вашу сумку. В которой было полотенце. Вы оставили ее на скамейке. После пробежки я подождала некоторое время, думая, что вы, возможно, вернетесь за ней. Не зная ваше имя, я не могла позвонить вам. Я взяла ее домой и собиралась завтра выйти рано на пробежку, чтобы возвратить ее вам.

Кай чувствовал, как зарделись его щеки, и, повернувшись снова к Эндрю, увидел на его лице широкую улыбку.

– Мы встретились сегодня утром, генерал. На пробежке. Я бы представил вас, но я... Эндрю подмигнул женщине:

– Не надо. Доктор Лир прибыла сегодня вместе с нами. Ее переводят в Десятый лиранский полк, и я встретил ее по пути в Скондию. Приятно снова видеть вас, доктор.

Она кивнула.

– И мне тоже, генерал. Эндрю бросил взгляд на Кая.