– Кхех! Размерчик всегда имел значение, – сказал Синьор Помидор. – И нечего притворяться, будто параметры дамы для тебя без разницы…
– Маркиза! Солнышко! Я соскучился по тебе! – ни на кого не обращая внимания, продолжал Рюмочкин. – Когда ж назначишь ты мне час заветного свиданья?
– После дождичка в четверг, – ответил за Маркизу Синьор Помидор. – Очень нужен ты ей, гы-гы-гы! Она тоскует только по исчадьям ада…
– Ах, у меня закружилась голова, мальчики! – вскрикнула Маркиза. – Не успели войти – и так уж взволновали бедную неопытную девушку, аж голова кругом идет! Ах, как голова кружится… Ах-ах!
– Я падаю у твоих ног, – сообщил Ди-Джей. – Мне восемнадцать лет, и я люблю танцевать. А ты?
– Мля! У ног Маркизы уже образовались завалы из поверженных ею мужчин, – присвистнул Синьор Помидор. – Прямо штабелями лежат! Придется вызывать бульдозер для расчистки пути…
– Как скучно! – вздохнул Инкогнито. – Эти каждодневные завалы уж и леди, верно, утомляют.
– По ней не скажешь, – нахально улыбнулся Синьор Помидор. – Смотри: она вся прямо расцвела!
– Ну что ж, счастливо вам оставаться под сенью девушки в цвету, – Инкогнито бросил быстрый взгляд в сторону Маркизы и направился к выходу. – А я подожду, когда отцветут хризантемы в саду.
– Катись колбаской по Малой Спасской, – пожелал ему Рюмочкин.
– Отцвели уж давно хрузантемы в саду! – сообщил Айс. – Ромашки спрятались, средь лютиков завяли помидоры…
– Инкогнито всё о непонятном любит вумно говорить, – сказал Ди-Джей. – Никакой простоты!
– Всем – пока! – невозмутимо сказал Инкогнито и вышел из комнаты.
– Ах! – всплеснула руками Маркиза. – Засиделась я тут. С вами время бежит незаметно. Оказывается, карету мне подали, и давно. Пора, пора, рога трубят…. Прощайте!
И она, не раздумывая, нажала на кнопку «exit».
2.
Граф Грей, в миру Николай Владимирович Двойников, мужчина ещё не старый – около сорока лет, а может, чуть поболее, по внешнему виду сразу и не определишь: моложавый, загорелый, серые глаза с искоркой, одет в простые бледно-голубые джинсы и хлопчатобумажную футболку, – удовлетворенно хмыкнул:
– Маркиза почти готова к употреблению! Девица заинтригована, никто ей так не интересен, как Дьяволенок. Она даже из чата вышла вслед за ним, потому что с остальными ей скучно…
Николай Владимирович сидел перед компьютером в полном одиночестве, и со стороны его разговор с самим собой мог показаться странным. Эта нелепая привычка появилась у него после того, как он купил модем и смог выходить в Интернет. Особенно его забавляли разговоры в чатах. По тому, какой ник-нэйм выбрал себе человек, как строит предложения и что за смайлики использует, Николай Владимирович составлял что-то вроде психологической характеристики. А поскольку сиюминутными наблюдениями поделиться было порой не с кем, то он стал комментировать их вслух. Причем, иногда вел диалог как бы на два голоса: один – «за», другой – «против».
И в этот раз его «против» оспорило вывод насчет Маркизы:
– Не спешите, граф, с заключениями! Маркиза не так проста, как кажется. Она, конечно, выделила Дьяволёнка из длинной вереницы чатовских кавалеров, но это, возможно, элементарное женское любопытство: что он представляет из себя в реале? Только и всего!
– Но как раз любопытство заводит прекрасных дам в лабиринты чувств и бросает в пучины страсти, – возразил Николай Владимирович. – Некоторым из них и жизнь не в жизнь, если они, как Пандора, не откроют таинственный ларчик, и ведь знают, что нельзя, но соблазн выше их…
– Добавьте, граф, к своей сентенции ещё и такую банальность: все бабочки летят на открытый огонь – и погибают в нём, бедняжки, – усмехнулось «против».
– И тем не менее, это так! Маркиза стремглав помчится в наш «Подвальчик», стоит её лишь пальчиком поманить…
«Против», однако, молчало.
– Алё! – сказал Николай Владимирович. – Ну, что молчишь? Возразить нечего?
– Слова неохота попусту тратить. Одно лишь скажу: твоя самоуверенность тебя погубит…
– Неужели? – рассмеялся Николай Владимирович. – А я-то считал себя сомневающимся и, так сказать, мятущимся интеллигентом…
– Как же! Мятущийся интеллигент запутывается в сетях Всемирной паутины и охмуряет молоденьких девочек, – саркастически рассмеялось «против». – Короче: седина в бороду, а бес – в ребро…
– Ты прекрасно знаешь, что все эти девочки и мальчики нужны мне совсем по другой причине…
«Против» ничего не ответило, и Николай Владимирович, несколько раздосадованный его репликами, уже собрался было закрыть окно чата, но тут, мягко ступая лапками, в его главную комнату вошла Кисуля.
– Мяу! – восторженно заорал Синьор Помидор. – Кис-кис! Приветик!
– Хай, Кисуля! – приветствовал её Ди-Джей. – Ты по-прежнему кошка, которая гуляет сама по себе?
– Хотел бы я поглядеть, как это выглядит в натуре: кошка, которая по самой себе гуляет, – попытался соригинальничать Айс. – Надо полагать, всем глюкам глюк!
– Кисуля! Давай познакомимся, – подмигнул Мистер 20 см. Он объявился в чате недавно, и его ник поначалу шокировал некоторых утонченных особ. Но парень вел себя, в общем-то, скромно и вскоре к нему привыкли.
– Здравствуйте, мальчики! – бодро отозвалась на приветствия Кисуля. – Не скучали тут без меня?
– Ещё как скучали! – сказал Мистер 20 см. – Когда же, когда мы с тобой в реале познакомимся?
– Никогда! – отрезала Кисуля. – Я люблю в мужчине тайну, а ты – весь нараспашку…
– И без трусов! – хихикнул Айс.
– Напиши мне на личку свой телефончик, – упорствовал Мистер 20 см. – Ну, пожалуйста, Кисуля!
– Я свои телефоны кому попало не раздаю, – фыркнула Кисуля. – Вот ещё!
– Она сексом по телефону не занимается, – осклабился Ди-Джей. – Кисуля – почти тургеневская барышня, она всё о возвышенном мечтает…
Николай Владимирович с любопытством наблюдал за разговором, ничем себя не выказывая. Ему нравилась одна особенность этого чата: в любой из его комнат можно было мониторить, сколько захочешь, оставаясь для всех невидимым. Постоянные посетители знали об этом и потому старались не говорить об отсутствующих: вдруг отсутствующий – незримый присутствующий? «Эдакий джинн, бесплотный дух, – усмехнулся Николай Владимирович. – Или Иванушка-дурак, надевший шапку-невидимку? Он видит всех, его – никто… А что? В этом есть некая тайная прелесть. И преимущество…»
– Ага! О возвышенном она мечтает, как же! – засмеялся Айс. – А кто, интересно, в «Подвальчик» Дьяволенка и графа Грея просится?
– Ну, уж не за тем, за чем ты думаешь, – огрызнулась Кисуля и выпустила коготки. – Мне с ними общаться нравится. Они не такие, как некоторые из вас!
– Неужели ещё особеннее, чем я? – изумился Мистер 20 см. – И так же горят огнем…
– … желания познания, – быстро вставила фразу Кисуля. – Бе-бе-бе, сексозавр несносный!
– Гы-гы-гы! – захохотал Ди-Джей. – Ловко ты его отшила!
Николай Владимирович добродушно наблюдал за возникшей перепалкой. Тот «Подвальчик», о котором шла речь, предложил соорудить Дьяволенок.
Они нашли в центре города дом, как раз напротив популярного и самого лучшего кинотеатра «Великан». Двухэтажное, дореволюционной постройки кирпичное строение когда-то, наверное, было даже красивым: его украшала изящная лепнина, козырек парадного входа держали две кариатиды, на крыше стояла изящная башенка, напоминавшая беседку, да, впрочем, так оно и было: жильцы высаживали там цветы, лелеяли и холили плющ, росший в вазоне, – и, должно быть, в летний зной какая-нибудь романтично-восторженная курсистка любила посидеть тут с томиком Арцибашева, Леонида Андреева или какого другого модного тогда беллетриста.
Теперь от башенки-беседки остался лишь остов, который забили горбылем, а последующие поколения отбили у кариатид прелестные головки. Да и парадный вход теперь напоминал проём сарая: разбитые мраморные ступеньки заменили железобетонными, вместо резной дубовой двери навесили древесностружечную плиту с какой-то железякой вместо ручки, державшейся на двух гвоздях – вскоре она отвалилась, а в самой плите внизу зазиял пролом – от постоянных пинков. Но этому обстоятельству, впрочем, радовались владельцы собак: их питомцы теперь бегали туда-сюда совершенно беспрепятственно.