– Договорились! Ровно в два часа жду вас.
Как только Милашкина вышла, по прямому проводу позвонила Любочка и сообщила, что просится на прием какая-то женщина.
– Разве сегодня приемный день? – машинально посмотрел на календарь мэр. – Тем более, что еще утро… У нее что, назначена эта встреча? Зайди и доложи поточнее…
Любочка сразу ворвалась в кабинет и затараторила:
– Я ее первый раз вижу! Она только подошла, сказала, что работает учителем в первой школе и ей срочно нужно с вами поговорить. Просьба, короче, к вам у нее появилась…
– Что ты так спешишь, – недовольно буркнул мэр, – говори разборчивей! Как ее звать, фамилия?
Глаза у Любочки набухли от слез:
– А раньше, Станислав Петрович, вам очень нравилась моя скороговорка! За нее вы меня и взяли… А теперь вот не нравится! И перестали меня после работы задерживать…
– Ладно тебе, погорячился, – успокоил мэр секретаршу, – задержимся еще, какие наши годы!
– Фамилия учительницы – Файзулина, звать Римма Николаевна, – сообщила обрадованная Любочка, заглянув в блокнот. И добавила:
– Говорит, что вы первую школу перед началом учебного года посетили и там что-то ей наобещали… Молодая, красивая, могли и наобещать!
– Ну, говорю тебе: ладно, хватит! Вот что… не зря же она в мэрию добиралась с другого конца города? Пусть зайдет…
Учительница старших классов Файзулина оказалась действительно приятной на вид брюнеткой, Станислав Петрович даже частично вспомнил, о чем они с ней разговаривали при его проверке хода ремонта школы. Оставалось несколько дней до начала учебного года, Римма Николаевна оставалась за отправленного на операцию в областную больницу директора школы и показывала, какие имелись недочеты при подготовке школы к занятиям. С ними же ходил и управляющий строительным участком бородатый Конюхов. В тот раз мэр строго сказал ему:
– Евгений! Ты меня знаешь! Чтобы к 1-му сентября все закончил!
– Будет сделано, Станислав Петрович! – отчеканил Бородач, как прозвали его в городе, и ушел к рабочим. А мэр какое-то время еще походил по школе, вспоминая давние годы, когда он в ней сам учился и необыкновенно часто проказничал, чем выводил из себя учительский коллектив. Римма Николаевна ходила рядом и что-то говорила еще про школу и про какие-то свои личные проблемы. Этот день был обычным в работе и запомнился мэру лишь необыкновенно красивыми огромными глазами учительницы, одетой в темный рабочий комбинезон.
Сейчас на ней был шикарный кожаный плащик и модные сапожки. Из-под изящной шляпки опускались на плечи густые черные локоны волос. Смуглое лицо выдавало любительницу позагорать на солнышке. Масляков короткое время любовался вошедшей женщиной, кратко ответив на приветствие и пригласив сесть.
– Станислав Петрович! – прервала паузу Файзулина. – Пришла я с просьбой. В августе вы мне пообещали помочь с жильем…
– С жильем?.. – растерялся мэр. Такого обещания он точно не помнил.
– Да. Мы ходили по школе, вы все внимательно рассматривали и слушали меня, а в конце заявили, что все мои пожелания и просьбы вами услышаны и будут полностью выполнены. Если все остальное само собой утряслось, то моя жилищная проблема с мертвой точки не сдвинулась. Хотя я первой стою в очереди на получение квартиры, как приглашенный сюда специалист – преподаватель химии.
– Ну, как же! – счел необходимым расцвести улыбкой мэр. – Римма Николаевна! Помню вашу августовскую просьбу, только сейчас выполнить ее сложно. Но я ищу возможности, уверяю вас! Напомните, где вы сейчас живете и насколько большая у вас семья?
– В гостинице живу, платить, правда, за номер приходится немного, к тому же пока семьей не обзавелась. Понимаю, что строительства никакого сейчас не ведется, но знаю, что есть пустующие квартиры, одну из которых при желании мэрии можно было бы выделить мне. Как раз об этом мы в тот раз и говорили. Станислав Петрович! Вы все можете, вы в нашем городе хозяин. Переселите меня из гостиницы в квартиру, и мы с вами обмоем это мероприятие по первому классу!
– Вы это серьезно? – вспомнив сразу про Марину, поинтересовался Масляков.
– Как вам будет угодно, Станислав Петрович! За три года мне осточертела гостиница и существующие там порядки, и я на все согласна. Поймите, жила бы я одна в своей квартире – давно бы создала семью. Если вам не понравилось то, что я вам перед этим сказала, то посчитайте предложение за шутку…
Масляков немного подумал и решительно сказал:
– В этом кабинете шучу только я, поэтому ваши слова я не забуду. Но у меня есть к вам встречное предложение. Вы – очень видная молодая женщина, и могли бы принять участие в одном из городских мероприятий, я просто настаиваю на этом, как одном из условий скорейшего разрешения вашей личной проблемы.
– Вы меня заинтриговали…
– У нас впервые состоится – совсем скоро – городской конкурс «Краса Забурдаевска». Звучит, может быть, не совсем привлекательно, но не это главное. Не сильно ошибусь, если предскажу вам одно из призовых мест, а, учитывая, что буду в составе жюри, пообещаю первое. Как вы на это смотрите?
– Нормально смотрю, я – без комплексов, не откажусь поучаствовать, к тому же мои ученики с большим восторгом воспримут идею, у меня много любимых учеников, думаю, что моя победа увеличит успеваемость в моем классе и во всей школе. Но название придется изменить, красой Забурдаевска мне становиться не очень хочется. Скорее мисс города, например. Как вы считаете? И учтите, что мне уже двадцать пять с хвостиком, необходимо в условиях конкурса это учесть.
– Вот и договорились, – встал Масляков. – Надеюсь, что у нас все получится.
Когда посетительница ушла, он пометил обо всем в перекидном календаре, а также взял чистый лист бумаги и подробно записал основные моменты, которые могли бы пригодиться для организации конкурса – к разговору с Милашкиной.
Завотделом культуры не заставила себя ждать, пришла ровно в четырнадцать ноль-ноль. Она вся сияла, чувствовалось, что они в отделе сегодня обошлись без перерыва на обед.
– Вот перечень мероприятий к конкурсу, Станислав Петрович! – заявила Милашкина. – Раз вы так заинтересовались нашей новой задумкой, то давайте вместе пробежимся по пунктам.
– Погодите, Ксения Львовна! Не будем здесь обсасывать каждый пункт, дайте мне ваш перечень и я просмотрю его быстренько сам. Что будет непонятно – я уточню, – мэр забрал лист бумаги у Милашкиной и углубился в изучение пунктов.
Сразу же он поднял голову и уточнил:
– Вы подготовили Положение о конкурсе? Как раз это идет первым пунктом.
– Конечно! Как же без этого? – Милашкина отдала второй лист бумаги, который она принесла.
– Так, посмотрим, – заинтересованно произнес мэр. – Проведение конкурсов ежегодно? Вы слишком сильно замахнулись, Ксения Львовна! Дело затратное, да и нужно посмотреть, как выйдет в этом году, на следующий год и Положение другое придумаете… Так, по участницам мне непонятно. Почему конкурс рассчитан на участие девушек в возрасте от восемнадцати до двадцати двух лет? Где вы столько найдете в нашем мелком городишке подходящих девушек?
– Поместим объявление в районной газете, – стала перечислять Милашкина, – по предприятиям походим, строителей у нас много…
– Ну, конечно! Маляров со штукатурами на конкурс наберем? Не пойдет, расширим возрастные рамки, например, до двадцати шести лет.
– Двадцать шесть лет? – ужаснулась Милашкина. – Да после двадцати трех почти все замуж выходят!
– Не скажите! – твердо сказал Масляков. – Зато вы и среди молоденьких учителей посмотрите…
– Давайте остановимся на двадцати пяти? – неуверенно попыталась сопротивляться завотделом, но мэр уже перечеркнул старую цифру, вписав свою.
– Дальше все понятно, – продолжил он, – хотя состав конкурсной комиссии вызывает сомнение. Почему это председателем вы себя назначили?
– А кого же? Это компетенция нашего отдела…
– Вы же хотите, чтобы конкурс прогремел по области?
