Из толпы вышли Барсиммон Оридио и Этон Шарт. Не дойдя до нее несколько футов, они остановились. Казалось, все потеряли дар речи.

Рен отстранила от себя жезл Рукха и выпрямилась. Она впервые посмотрела на Лоден. Его светящиеся грани погасли. Вся волшебная сила ушла в землю, а Лоден превратился в обычный камень.

Она поднесла жезл к лицу и увидела, что он обуглился, стал ломким и безжизненным. Взяв его обеими руками, она переломила его через колено, а обломки бросила на землю.

— Эльфы вернулись домой, — громко сказала она. — И мы никогда больше не уйдем отсюда.

Стоявшие рядом с ней эльфы открыли рты от удивления.

Трисс смотрел на нее с гордостью и обожанием. Он подошел к командиру эльфийских армий и Первому министру и крикнул:

— Придворная Гвардия!

Гвардия не заставила себя ждать: десятки воинов встали перед своим капитаном, шеренга за шеренгой.

Трисс подошел к Рен, медленно опустился перед ней на одно колено, поднял правую руку и, прижав ее к сердцу, приветствовал ее. Фонари за его спиной, освещавшие город, вспыхивали в темноте, как жуки-светляки.

— Рен Элессдил, королева эльфов! — провозгласил он. — Придворная Гвардия готова служить тебе!

Его Эльфийские Охотники, все до одного, последовали примеру своего капитана, преклонив колена и повторив его слова нестройным хором. Этой Шарт также преклонил колено. После некоторого колебания его примеру последовал Барсиммон Оридио. Она молча смотрела, как приветствовал ее весь эльфийский народ, доверенный ей и обретенный ею.

Она шагнула к нему, и на ее глазах выступили слезы.

Крепость друидов вздрогнула в последний раз, огромный каменный гигант пошевелился во сне и замер.

Коглин ждал, опершись на массивный стол, прикрыв глаза и наклонив голову. Он хотел убедиться, что силы возвращаются к нему. И снова оказался в хранилище, где были спрятаны летописи друидов. Придя в себя после того, как он обнаружил Уолкера Бо и предупредил его, друид совсем обессилел. Он не смог тогда остаться с Уолкером, так как слишком ослабел, стал старым, превратился в груду костей, пораженных неподвижностью и болью. Силы оставили его, он не мог предпринять новый поиск.

Он подождал, но толчки не повторились.

Наконец он выпрямился, оторвался от стола, открыл глаза и осмотрелся. Прежде всего он увидел, что весь он — его руки, его тело — вновь стал таким, как прежде. Он перевел дыхание, для пробы потер ладони и потрогал себя, чтобы убедиться, что зрение не обманывает его. Прозрачность очертаний исчезла, он снова состоял из плоти и крови. Шепоточек жался к нему. Его огромная голова терлась о него с такой силой, что грозила сбить старика с ног. Болотный кот снова стал собой и больше не был соединением едва заметных линий и теней, не выглядел как призрак.

Комната также стала прежней. Ее стены, тяжелые и основательные, радовали яркой краской.

Коглин тяжело вздохнул. В этом заслуга Уолкера. Именно он вернул Паранор в мир людей.

Выйдя из комнаты, он миновал рабочий кабинет и прошел в залы крепости. За ним следовал Шепоточек. Коридоры залил солнечный свет, проникая через высокие окна, в его лучах плавали пылинки. Старик заметил тучи в голубом небе, в летнем воздухе был разлит запах листьев и травы.

«Он вернулся. Он жив».

Коглин начал поиски Уолкера. Он шел по коридорам крепости, шаркая ногами по каменным плитам. Он различал слабый шум, который шел вроде бы из башен замка: низкий, рокочущий звук, фырканье, как… И тут он все понял. Это был огонь, который обогревал крепость под землей, огонь, который до сего времени бездействовал, а теперь, после того как Паранор вернулся, ожил.

Он свернул в коридор, который вел к колодцу под крепостью.

Впереди, в полутьме, что-то шевельнулось.

Коглин замедлил шаг и остановился. Шепоточек припал к земле и зарычал. Из темноты возникла фигура. Выйдя из мрака, куда не проникал солнечный свет, черная и бесформенная, она приблизилась к ним. Очертания ее стали вырисовываться четче. Это был человек, одетый в плащ с капюшоном, высокий и худой, он шел медленно, но целенаправленно.

— Уолкер? — спросил Коглин.

Тот не ответил. Не дойдя до них нескольких футов, он остановился. Рычание Шепоточка перешло в тяжелое дыхание. Рука человека поднялась, и он откинул капюшон.

— Скажи мне, что ты видишь, — потребовал Уолкер Бо.

Коглин пристально вгляделся в него. Это был Уолкер, но в то же время не он. Черты его лица те же, но этот был выше и даже при всей белизне кожи казался черным, как мокрая зола. Весь его облик был настолько темным, что, казалось, любой свет, который достигал его, сразу же поглощался. Тело под одеждой казалось покрытым броней. Правая рука отсутствовала. В левой был зажат Черный эльфийский камень.

— Скажи мне, — повторил Уолкер.

Коглин посмотрел ему в глаза. Они были тусклыми, суровыми и бездонными, и он почувствовал, что видит сквозь них.

— Я вижу Алланона, — тихо ответил старик.

— Он теперь часть меня, Коглин. Именно поэтому он ушел охранять крепость, когда перенес ее из Четырех Земель. Именно это ждало меня в тумане. Там были все друиды — Галафил, Бреман, Алланон и остальные. Именно так они передавали друг другу свои знания, как бы соединяя дух и плоть. Бреман вместил в себя все, когда стал последним друидом. Он передал это Алланону, а тот, в свою очередь, — мне.

Его глаза загорелись, в них вспыхнуло воодушевление, не совсем понятное Коглину.

— Мне! — выкрикнул вдруг Уолкер Бо. — Их учение, их тайны, их историю, их безумие — все, в чем я так долго сомневался и чего избегал! Он все передал мне!

Он задрожал, и Коглин испугался. Этот человек, которого он так хорошо знал, его ученик, временами его друг, превратился в кого-то чужого, изменился до неузнаваемости.

Рука Уолкера крепче сжала Черный эльфийский камень, когда он поднял его перед собой.

— Все уже случилось, и ничего нельзя переделать. Алланон вернул друидов и их крепость в мир людей. Он выполнил обещание, данное мне. И он вложил в меня свою душу! — Его рука опустилась, словно в ней находилась непомерная тяжесть. — Он думает, что воплотил во мне друидов. Алланон отдал мне свою силу, свои знания, свой разум, свое прошлое. Даже свое лицо. Ты смотришь на меня, а видишь его.

Темные глаза теперь смотрели отчужденно.

— Но у меня есть и своя собственная сила, я наконец обрел ее, преодолевая препятствия, которые он расставил для меня. И тот ужас, который я испытал, наблюдая, как происходит превращение в друида. Меня не переделали полностью, даже сейчас.

Он сурово посмотрел на Коглина, затем сделал шаг вперед и обнял его одной рукой за худые плечи.

— Ты, Коглин, и я, — прошептал он, — прошлое и будущее, мы — то, что осталось от друидов.

Он медленно обошел вокруг старика, и они вместе двинулись назад по коридору. Шепоточек сначала смотрел им вслед, затем понюхал пол, где стоял Уолкер Бо, словно стараясь определить его запах, после чего осторожно побрел за ними.