- Не поделитесь шуткой? - с улыбкой спросила Лета.
- Я просто подумал, что у нас все получилось. Теперь нам ничто не угрожает.
Девушка пристально посмотрела на него, а потом огляделась по сторонам:
- Вы хотите добраться до другого берега?
- Вовсе нет, - сказал Эскаргот и широко ухмыльнулся, когда Лета заметила субмарину, покачивавшуюся на волнах, подобно бегемоту. У нее округлились глаза. Эскаргот ухмыльнулся еще шире, а потом с трудом расслабил лицевые мышцы, чтобы не выглядеть совсем уж глупо. Однако он едва сдерживал свои чувства. Много недель назад он представлял, как отыщет Лету в Городе-на-Побережье, незаметно подойдет к ней сзади и похлопает по плечу. Конечно, подобная сцена доставила бы ему удовольствие, но оно не шло ни в какое сравнение с наслаждением, которое он испытывал сейчас. Жалкий и несчастный Эскаргот, снискавший благосклонность Леты в Твомбли, не только непостижимым образом добрался до далекой экзотической страны, но и появился, подобно призраку, в темном дубовом лесу и спас девушку: перехитрил две дюжины эльфов, вырвал ее из лап гнома и увез на удивительную субмарину. Все это доставляло ему глубочайшее удовлетворение.
Лета казалась худой и измученной, хотя со впалыми щеками и выступающими скулами, приобретенными за месяцы суматошной кочевой жизни, она казалась еще красивее. Впрочем, такая красота немножко пугала. Лета холодно и подозрительно смотрела на него. Он опять улыбнулся, но не дождался ответной улыбки. Шлюпка ударилась о корпус субмарины так неожиданно, что он чуть не свалился в воду. Однако Эскаргот не обратил на это внимания и так неловко разворачивал и привязывал шлюпку к субмарине, что их едва не снесло течением вниз по реке, прежде чем он закончил.
Лета больше ни разу не улыбнулась. Она сидела в глубоком раздумье, и Эскаргот на миг испугался, что она откажется подняться на борт субмарины. Коли так, он пропал. Он же не мог приказывать девушке, верно? Но с какой стати ей отказываться? Он победил гоблинов, перехитрил эльфов, истрепал нервы очень опасному гному - и все ради нее. Ну, положим, не совсем так. Отчасти он сделал это ради себя - но ведь сделал же, и она оценит это, конечно. Эскаргот начал говорить, но слова, казалось, столкнулись и застряли у него в горле, и он хрипло заквакал, как больная ангиной лягушка.
Однако Лета поднялась за ним по лестнице, посмотрела, как он убирает на место шлюпку, а потом спустилась по сходному трапу, изумленно разглядывая кристаллы огненного кварца и резной фриз под потолком. Она заглянула в штурманскую рубку и восхищенно ахнула при виде пронизанной солнцем воды за окнами и стаи речных кальмаров, которым как раз случилось в дикой спешке проплывать мимо. Лета повернулась к Эскарготу, указывая на них пальцем. "Спасибо вам, кальмары", - подумал он и обвел кругом рукой, словно спрашивая: "Ну, как вам это нравится?" Но на самом деле он ничего не сказал, поскольку Лета опять нахмурилась и посмотрела на него искоса, - наверное, так капитан Эплбай порой смотрел на юного Богги, когда подозревал маленького эльфа в намерении набедокурить.
- Я опущусь поглубже, если вы не возражаете, - сказал Эскаргот, тяжело садясь в кресло штурмана. - Я бы предпочел, чтобы эльфы не знали, что я здесь. Чем меньше людей знает о моем присутствии, тем лучше. - Он остался доволен собой: слова прозвучали достаточно таинственно. И он не хвастался, но говорил правду.
- Конечно, - сказала Лета, подходя поближе к окну. - И все же что вы затеваете?
- Затеваю! - вскричал пораженный Эскаргот. - Я ничего не затеваю. Правда. Я единственно хочу... хочу... - Тут он запнулся, не в силах в двух словах объяснить, что именно он хочет. Он покраснел, но Лета не смотрела на него, так что это не имело особого значения. - Вы знаете, гном украл мои шарики.
- Шарики? - Она недоуменно посмотрела на него.
- Вот именно. Вы помните мои шарики. В кожаном мешочке. Я показывал их вам в таверне Стоувера. Выяснилось, что они волшебные и что гном собирается использовать их для... - Тут Эскарготу в голову пришла ужасная мысль. Возможно - просто возможно, - это вовсе не Лета. Или все-таки Лета? Она находилась на солнце - верно ведь? - и не могла превратиться в ведьму под воздействием солнечных лучей. Но теория о тумане, темноте и солнечном свете на самом деле являлась всего лишь предположением. Что если он попался в какую-то ловушку? Что если это не Лета, а старуха? В тот памятный вечер на лугу он не сумел отличить одну от другой. Эскаргот порылся в кармане куртки и вытащил амулет правды - небрежно, словно он вынимает карманные часы или трубку. Он не хотел прятать камень, но и не хотел привлекать к нему внимания. Он широко улыбнулся девушке и снова заговорил.
- Что это такое? - внезапно перебила она его.
- Амулет правды, - неожиданно для себя сказал Эскаргот, не успев прикусить язык.
- Амулет правды? А зачем?
- Я боюсь, что вы можете оказаться ведьмой.
- А почему вы боитесь этого? - спросила она, едва заметно усмехаясь.
- Она пугает меня до беспамятства, вот почему. Я здесь принимаю позу героя, изображаю доблестного капитана субмарины, но на самом деле я все время невероятным усилием воли заставлял себя идти вперед, уговаривал себя продолжать путь вверх по реке.
- Зачем? Чтобы вернуть шарики?
- Н-нет... - проговорил Эскаргот, изо всех сил стараясь придержать язык. - Я надеялся, что вы... то есть я вас... Я хочу сказать...
- Что? - Теперь она улыбалась. - Вы не можете убрать амулет правды?
- Конечно, с превеликим удовольствием! - вскричал Эскаргот, заталкивая камень обратно в мешочек. Он осознал, что обливается потом и совершенно не представляет, как продолжать разговор. Он подождал, когда заговорит Лета.
- Однажды я видела такой. Гномы в Городе-на-Побережье продавали амулеты правды, очень дешево. Они не пользовались спросом. Они умные, но опасные. Фокус в том, что вы только задаете вопросы, когда вынимаете камень. Вы никогда не высказываетесь утвердительно - если, конечно, у вас нет какой-то особой причины принуждать самого себя говорить правду. Они оскорбляют человеческое достоинство, вы не находите?
- Как это? Я совершенно не хотел вас обидеть. Просто с этим гномом нужно держать ухо востро. А старая леди? Мне кажется, что она еще хуже гнома.
