Эскаргот кивнул, страшно довольный, что его назвали философом. Это был поистине замечательный дядюшка. Его странная наружность объяснялась просто эксцентричностью. А в эксцентричности Эскаргот не видел ничего плохого. Ему и самому нравилось считать себя слегка эксцентричным.
- Она упомянула, любезный, о некоем мешочке с шариками. Красными агатовыми шариками. Размером чуть больше среднего; такого рода шарики дети обычно называют "пульками". Кажется, Лета сказала, что вы купили их у бродячего торговца.
- Совершенно верно, - подтвердил Эскаргот, смутно встревоженный неожиданным поворотом разговора Он невольно похлопал по мешочку, спрятанному под курткой.
- Я считаю своим долгом сказать вам, что это очень ценные шарики, молодой человек. Очень ценные шарики. Берегите их как зеницу ока.
- Спасибо, - сказал вдвойне озадаченный Эскаргот и слегка подскочил от удивления, увидев, что Лета стоит рядом с ним, вырисовываясь черным силуэтом в дверном проеме.
Туман снаружи вдруг рассеялся и теперь бледными клочьями кружился на ветру. Внезапно серебристая луна на мгновение проглянула сквозь туманную завесу, похожая на исчезающую под водой рыбу-туманку, и темные волосы Леты засияли слабым отраженным светом. В тот миг показалось, что кожа у девушки почти прозрачная, что она не живой человек, а призрак или изящная фарфоровая кукла столь тонкой работы, что фарфор напоминает матовое стекло. Туман снова сгустился, застлав мерцающую луну, и Эскаргот обнаружил, что Лета положила руку ему на плечо и сморит на него пристальным многозначительным взглядом. Он ухмыльнулся дядюшке Хелстрому и потупил глаза, с ужасом заметив, что язычки обоих ботинок у него предательски выбились из-под шнурков и что отворот на одной брючине оторвался и волочится по земле.
- Моя дядя хочет сказать... - серьезно начала Лета.
- Лета, девочка моя, - перебил ее дядюшка Хелстром голосом, полным сомнения. - Я действительно не...
- Он хочет сказать, что эти шарики очень пригодились бы ему сейчас. В настоящее время он проводит разные опыты, крайне важные опыты, и по причинам, мне не вполне понятным, именно эти шарики имеют для него огромное значение.
- Именно так, - вставил дядюшка Хелстром, принимая серьезный вид.
- На самом деле, - продолжала Лета, - меньше трех месяцев назад шарики принадлежали ему. Они были украдены у него из лаборатории, расположенной в окрестностях Города у Высокой Башни, и, по всей видимости, проданы бродячему торговцу, о котором вы мне тогда рассказали в таверне.
- Ох, ну надо же, - пробормотал Эскаргот, толком не зная, что еще сказать.
- Я отправилась вниз по реке, если хотите знать правду, чтобы предупредить дядюшку. - Тут Лета залилась слезами и закрыла лицо ладонями.
- Ну полно, полно, - сказал Эскаргот, обнимая девушку за плечи и слегка прижимая к себе. Дядюшка Хелстром вновь заглянул в чашечку своей трубки.
- Нельзя же просто явиться к человеку и начать требовать, верно? заговорил гном. - Вы честно купили шарики, и они, как я уже заметил, не имеют цены, особенно для ученого вроде меня. Где вы их храните, кстати? В банковском сейфе?
- Да нет, - начал Эскаргот, чувствуя тяжесть мешочка на груди. - Не совсем. То есть я собирался сделать нечто подобное, но, честно говоря, в связи с последними событиями и прочими делами...
- Конечно, конечно, конечно, - сказал дядюшка Хелстром. - Я все отлично понимаю. Но надеюсь, вы не потеряли их?
- О нет, нет. Они в целости и сохранности. Прошу прощения. - С этими словами Эскаргот стянул с себя куртку, передернувшись при виде своего локтя, торчащего из дыры на протертом рукаве рубашки, и снял с шеи мешочек с шариками. - Они ваши, сэр. Возьмите. Я заплатил за них гроши. И в любом случае я больше не отношу себя к числу собственников.
- Вы слишком добры, - сказал гном, жестом отклоняя шарики. - Но у вас нет причин выказывать такое великодушие.
- А у вас нет причин великодушно вызываться поговорить с мистером Стоувером завтра утром, верно?
Дядюшка Хелстром пожал плечами:
- Вот что я скажу вам, юноша. Я дам вам один совет. Меня восхищает ваше презрение к собственности - нет ничего более восхитительного, насколько мне известно. Но человеку надо питаться, так ведь? И человек не должен спать на куче сосновой хвои, верно? Поскольку, как бы вы ни уминали свое ложе, все равно с полдюжины иголок впиваются в ваше тело ночь напролет. А это что такое? - спросил он, указывая ногой на глиняный горшочек с засоленной рыбой, стоящий на камне рядом с постелью из сосновой хвои. - Ваш ужин? Похоже, некогда он был живым. Что это было, рыба? Даже гоблины не стали бы есть такое, вы согласны? Нет, сэр, человек может отказаться от собственности. К черту собственность. Но он не вправе губить свое здоровье. Он не вправе отказываться - от чего он не вправе отказываться? - от облагораживающего воздействия хорошей пищи и кружки эля. Вот здесь, сэр, здесь достаточно золотых монет, чтобы вы смогли пережить зиму. А шарики приберегите на черный день. Вот мой вам совет. Если у вас есть голова на плечах, вы сумеете разумно распорядиться ими и хорошо обеспечить себя. Я обойдусь. Скорее всего, я в любом случае не доведу свои опыты до конца. Я... Тише, дитя мое, - сказал он Лете, которая вновь расплакалась, а потом испустил невыразимо тяжелый вздох.
- Возьмите шарики! - вскричал Эскаргот. - В любом случае я из-за них только мучусь по ночам кошмарами. Что, собственно, мне делать с ними ловить на них рыбу? А эти деньги, сэр... на самом деле в них нет никакой необходимости...
- Конечно, необходимость есть. Потерпи я крушение в жизни и приди к вам за помощью, что тогда? Неужели вы дали бы мне горсть монет, а потом забрали бы? Нет, вы бы так не поступили. Деньги не имеют никакого отношения к шарикам. И не могут иметь. Стоимость шариков нельзя выразить в деньгах. Они волшебные, не побоюсь сказать. Волшебство нельзя купить за деньги, во всяком случае, волшебство такого рода. Но я возьму их, на время. Я настаиваю. Давайте не будем обсуждать это. Вы получите шарики обратно через неделю. А пока в качестве залога возьмите это. - Дядюшка Хелстром залез в карман плаща и вытащил мешочек, перевязанный тонким кожаным ремешком. - Это, мой мальчик, волшебный амулет правды. Вам нужна правда, и вы ее получите - да еще какую!
