- Наряд по роте. Внимание! Если с ящиком, стоящим под "главной" койкой, что-либо случится - вешайтесь до моего появления! Всем ясно?!
Деваху назвали Лариской, и с первой минуты появления во взводе она стала центром всеобщего внимания. Проблем с ее содержанием у нас не было. Офицеры с пониманием отнеслись к очередной солдатской блажи и, трезво рассудив, что клуб юннатов лучше, нежели клуб юных любителей анаши, ничего против не имели.
Запаха от нее тоже никакого не было, да и двое назначенных по уходу за любимицей салабонов исправно меняли опилки. Истощение девчушке тем более не грозило - прожорливостью она вполне могла затмить любого из чмырей, и к лету, обогнав по габаритам незабвенного Васисуалия, стала толстенной, матерой крысой.
В руки Ларочка, правда, так и не давалась. Из металлической клетки ее к тому времени уже переселили в снарядный ящик, и при любой попытке даже просто погладить она падала на бок, угрожающе изгибала шею и раскрывала свой розовый ротик. Два нижних зубика у нее были сантиметра по два каждый, и нам на всякий случай каждый раз приходилось отдергивать руку. А так ничего ласковая девочка была...
Однажды нам пришлось серьезно поволноваться за свою боевую подругу. В очередных поисках уклоняющихся от святая святых - физподготовки сачков-старичков, в расположение взвода нагрянул Морпех. И надо же было такому случиться, что ротной "дытынке номер один" Геночке Чернобаю именно в это самое время приспичило в Ларочкином лежбище сменить опилки. Генуля схлопотал пару приличных тумаков и пулей вылетел на кросс. А комбат почему-то задержался...
Мы стояли на передней линейке и мрачно рисовали в своем воображении, что может статься с ненаглядной Ларочкой после встречи с Морпехом.
Первым терпение лопнуло у Косого. С присущей ему бесшабашной дерзостью он ринулся в палатку. Влетев на полном ходу внутрь, он благоразумно остановился у самых дверей и что было сил гаркнул:
- Товарищ капитан! Разрешите начинать утреннюю зарядку?!
Комбат, пораженный столь идиотским вопросом, некоторое время с интересом рассматривал камикадзе, потом, видимо, понял суть происходящего, встал с корточек, медленно расплылся в понимающей улыбке и молча кивнул головой.
Когда Косой отдышался и пришел в себя, то с удивлением выдал нам:
- Заскакиваю... А он сидит перед ней, тычет палец в ящик и говорит: "Уси-пуси..."
Вот уж точно - пронесло!
Но вскоре выяснилось, что кроме Морпеха были у Лорочки и другие ухажеры. Частенько по утрам возле ее ящика мы находили жесткие катышки ночных посетителей, что служило неистощимым источником для шуточек: "Наша цаца лучше всех!" Были даже выдвинуты идеи о продолжении крысиного рода, но потом по соображениям безопасности (а ну как заразится!) мы их отбросили.
Но весной мы Ларочку потеряли. Рота ушла на большой "прогон", а когда через три дня вернулась, насмерть перепуганные дневальные доложили: "Вчера утром открыли ящик, а она готова!"
Пухов, узнав о происшествии, моментально оценил, чем для остававшегося в роте наряда это ЧП может окончиться. Он экстренно построил третий взвод и прочел лекцию о том, что мы, мол, сами виноваты - закормили животное до безобразия, а теперь ищем виновных. Под конец Пухов пообещал "угомонить" любого, кто попытается наказать духов. Отдельно ротный поговорил и со Звонаревым. Серега, естественно, и от себя добавил парочку милых сердцу каждого дедушки обещаний...
Молодят (а весь третий мотострелковый был совершенно уверен в их прямой вине), конечно же, все равно немного побили, но вполне "гуманно". Ни с Пуховым, ни, тем более, со Звонаревым никто по-крупному ссориться не хотел. Офицеры, в свою очередь, тоже оценили сдержанность дедушек и приводить свои угрозы в исполнение не стали.
x x x
Потерю "боевой подруги" мы переживали довольно болезненно. И вполне возможно, что молодята почувствовали бы эти наши переживания на своих шеях, но вдруг в нашей роте объявился толстенький, забавный щенок.
На третий или четвертый день очередного рейда "замок" первого мотострелкового Вовка Блохин в одном из кишлаков вовремя пристрелил кинувшуюся на него огромную псину. Звероподобный волкодав оказался кормящей сукой. Полазив по закромам, ребята нашли упитанного месячного "цуценя". Маленький - не маленький, а уши и хвост заботливый хозяин оттяпать ему уже успел.
Кобелька отнесли на сто сорок первый командирский "борт" и после бурных дебатов назвали его в честь радиопозывного, установленного для четвертой МСР на время проведения операции - Орех.
За три с лишним недели усиленного питания тушенкой и сырым мясом Орех приобрел ярко выраженные округлые формы и по прибытии в часть привел в восторг всех офицеров батальона. И было чем! Довольно короткая для алабая шерсть с несколькими несимметричными серыми и ржавыми пятнами по белоснежному фону, мощный, тяжеловесный костяк, крупная, прямоугольная голова (прозванный Дедом старший прапорщик Марчук, когда видел пса, неизменно говорил ему: "Эй, бродяга! Кирпич выплюнь!"); непропорционально толстые лапы и широченная грудь указывали на то, ЧТО из собачки получится в дальнейшем. Некоторые офицеры вслух сокрушались, мол, жаль такую псину оставлять в полку, а домой, к сожалению, не вывезешь...
На вершину своей армейской славы Орех вознесся после визита к Пухову командира саперной роты старшего лейтенанта Пилипишина. Внимательно оглядев пса, тот предложил передать щенка в "псовую команду". А это уже не просто вершина - пик признания! Скрепя сердце, Пухов отказал. Во-первых, Орех прославил не только себя, но и всю роту. А во-вторых, солдаты и офицеры такого предательства Пухову бы не простили.
Жилось Ореху у нас более чем привольно. Пять раз в день он "от пуза" лопал кашу, на три четверти состоявшую из тушенки, и раз десять в сутки гадил в самых неподходящих местах палаточного городка. Спал Орех там, где ему больше нравилось. Но, как правило, почему-то предпочитал койки не дедушек, а самых последних и запущенных чмырей. Саня Катаев тут же обосновал такое поведение Ореха теоретически, мол, собаки всегда жмутся к дерьму, помойкам и вообще ко всякой падали.
Пример четвертой мотострелковой оказался заразителен, и к середине лета еще в нескольких рейдовых подразделениях полка появились щенки туркменских овчарок. По слухам, разведрота даже специально провела маленький скоростной шмон в близлежащих кишлаках, лишь бы обзавестись своим волкодавом. Но наш, понятно, - лучший!
Слух о новом повальном увлечении достиг наконец самого Сидорова. Реакция его была мгновенной, а решение безапелляционным: "В течение суток очистить территорию части от неслужебных собак и прочее". Больше всего нам понравилось это "прочее". Не от крыс ли, случайно? Или, может, от вшей?!
Пухов, построил подразделение, довел приказ до общего сведения, в двух-трех словах прошелся по личности любимого командира, но так беззлобно, походя - привыкли уже, а в заключение подвел итог:
- Значит, так... Где хотите, там и прячьте, то есть - в парке. Если найдут и у меня будут неприятности - повешу. Если с псиной что случится расстреляю на месте! Все понятно?
К вечеру в закрытых бронетранспортерах и БМП парка тоскливо поскуливало с десяток незаслуженно обиженных питомцев. Через неделю буря окончилась, щенков вернули в палатки, и все пошло своим чередом.
К концу лета 1984 года четвертая МСР ушла в колонну. Ореха взяли с собой. На второй или третий день где-то под Артенджелау щенка случайно переехали гусеницей сто сорок второй машины. Бедняга даже взвизгнуть толком не успел. Водитель, хоть и не виноват был в случившемся, так расстроился, что его собирались в тот день в колонне заменить. Представляю, что бы было, окажись на его месте кто-либо из молодых механиков.
x x x
Перед самым увольнением в начале января восемьдесят пятого к взводу прибилась молоденькая рыжая кошечка. Прозвали ее Машкой, но потом, оценив привязанность дембелей к этой странной особе, спешно переименовали в Манюню.
